– В гараже нашли пистолет. – Торба сделал небольшую паузу. – Остатки, я бы сказал, пистолета. «ПМ». Судя по номеру, он принадлежал лейтенанту Ещешину. А это, товарищ полковник, значит…
– Б-дь, – выругался Украинский. – Ошибка исключается?
– Исключается, Сергей Михайлович. Наши ребята, точно.
– Пистолет Стасика обнаружили?
– Исчез, товарищ половник.
– Причины смерти?
– Трупы забрали на экспертизу. Но, так, по верхам, вроде как досталось им, до пожара. У Ещешина череп проломлен. У Станислава…
– Еханная вода… – пробормотал Украинский.
– Не понял, Сергей Михайлович?
Украинский растер лоб:
– Машину из гаража идентифицировали?
– Какую, Сергей Михайлович?
– Тьфу, б-дь! Ту, в которой Журба с Ещешиным сгорели. – Пока Украинский говорил, подчиненные исполняли минуту молчания, ловя каждое слово, словно акустики с подводной лодки.
– Так точно, товарищ полковник. ВАЗ 2103. До пожара была желтого цвета. Краска почти не сохранилась, но…
– Владелец? – сухо осведомился Укравиский.
– Трудно сказать сразу. Пробуем установить, Сергей Михайлович. Номера двигателя перебиты, кузова тоже. Но, криминалисты обещают…
– Это машина Бонасюков?
– Не знаю, Сергей Михайлович. – Торба замялся. – По-моему, нет. У них, кажется, другая была. – Майор зашелестел бумажками. – Ага, вот. Так и есть. «ВАЗ 21099», бутылочного цвета, зарегистрирован на Кристину Бонасюк.
– Где тогда их машина?
– Будем выяснять, Сергей Михайлович.
– Час от часу не легче, – резюмировал полковник Украинский. – Выяснишь и доложишь, как и что.
– Есть, Сергей Михайлович.
– Теперь вот что, Володя. У этого чертового гаража следы какие-нибудь имеются? Различимые.
– Машин или людей?
– Да любые, б-дь, любые, Володя!
– Трудно сказать, Сергей Михайлович. Тут, понимаете, пожарные постарались. Два «ЗИЛа», один «КамАЗ»… Пена, вода из брандспойта… опять же, бахилы эти ихние. Да плюс зеваки. Так что…
– А ты все равно, уточни. Зарисуй. Или, пускай эксперты посмотрят. И идентифицируют, по возможности.
– Будет сделано, Сергей Михайлович.
– Тогда у меня все.
Не успел Украинский нажать отбой, как появился встревоженный оперативник.
– Что у тебя, Саша?
– Сергей Михайлович, вы должны на это посмотреть!
Когда фонарики оперов уперлись в распростертые на полу тела, Украинский, конечно, не отшатнулся. Слишком много подчиненных смотрели на шефа округлившимися глазами. Да и повидал он за долгую службу немало. Было и похуже. И, много, много хуже. И, тем не менее:
– Девочки совсем, – сказал полковник, поперхнувшись воцарившейся в горле Сахарой. Подумал о Светке на даче, и сразу запретил этой мысли появляться в голове. Выкинул, и заблокировал ворота. – Кто же это сделал? Какая нелюдь, б-дь, а?
Как бы в ответ на эти слова со стороны пустоши загремели выстрелы. «Держи его!» – доносилось из-за деревьев.
– За мной! – крикнул Украинский, и, выхватив ствол, первым побежал на выстрелы.
– Ну? – сказал Украинский, когда оперативники вернулись обратно. Он мог обойтись и без вопросов. Расстроенный вид подчиненных говорил сам за себя: беглецам посчастливилось скрыться. Полковник не принимал участия в погоне, зато отличился в развернувшейся на пустоши перестрелке. Именно его меткая пуля поразила правую кисть Планшетова, выбив из нее пистолет, принадлежавший ранее капитану Журбе. Когда же четверо преследовавших женщину мерзавцев обратились в паническое бегство, Сергей Михайлович поначалу рванул впереди всех, но, вскоре поскользнулся и потянул сухожилие. Упал в грязь и вывалялся, в результате, как свинья.
– Догнать любой ценой! – приказал Украинский, как только ему помогли подняться. Пятеро или шестеро милиционеров побежали через кладбище, постреливая вдогонку улепетывающим негодяям. Полковник поспешил в дом, чтобы допросить отбитую у бандитов женщину. К счастью, она осталась жива. Только перепугалась, конечно, когда оперативники набросились из-за деревьев, и повалили носом в грунт.
