сексуальное обаяние. И совершенно не важно, кого вы собой представляли: «нормального» человека или гея, – смотреть на него и не думать о том, каков он в постели, было невозможно. Он и Кокс, уже просидели здесь некоторое время и оба были хорошо поддатыми.
Брандо, взглянув на меня, поинтересовался:
– Эй, малыш! Ты на что это уставился?
Я мгновенно покраснев, спросил:
– Это действительно мистер Пиперс?
Уолли Кокс, ставший впоследствии звездой нескольких очень популярных телешоу, включая и «Площади Голливуда», к тому времени прославился как персонаж телесериала «Мистер Пиперс».
Кокс, повернувшись ко мне, ответил:
– Нет, я – Орсон Уэллс.
А Брандо, расхохотавшись, сказал:
– Врет. Он – Рита Хэйворт.
Услышав это, я сказал Брандо, что мне то и дело говорят, будто мы с ним могли бы сойти за близнецов.
Все расхохотались, и дальше разговор у нас пошел совсем уже веселый.
– Ты откуда, парень? – поинтересовался у меня Брандо.
– Я-то? Я из Бенсонхерста, это неподалеку от Кони-Айленда.
– А ты не слишком далеко от дома забрался? – спросил он. – Ты разве не знаешь, что в этом баре гомиков хоть пруд пруди?
– Чшшш, – прошипел я. – Неровен час, кто-нибудь вас услышит. Вот у нас в Бенсонхерсте гомиков вовсе нет, ни одного.
Все покатились со смеху.
– Еще как есть, – сказал Уолли Кокс. – Они везде есть. Даже на Кони-Айленде. И что сказали бы твои родители, узнав, что ты пьешь пиво с гомиками? Бармен, еще пива нашему бруклинскому малышу.
– Поверить не могу, что выпиваю с мистером Пиперсом и Стэнли Ковальски, – сказал я, обращаясь к Коксу и Брандо.
– Не-а, – ответил Брандо, – никакой я не Стэнли. Я – Ева Мэри Сэйнт.
– А я деньги на кожаную куртку коплю, как у байкера, – сообщил я Брандо. И следом, понизив до заговорщицкого шепота голос, спросил у обоих. – Слушайте, а вы двое не, э-э, не гомосексуалы?
– Ни в коем разе, – ответил Кокс. – Мы просто пришли посмотреть на извращенцев. Но сами? Ни-ни. А ты что, из них?
– Он же из Бруклина, – вмешался Брандо, – ты разве не помнишь? А там такие не водятся.
Все снова расхохотались.
– Прямо не знаю, что и сказать, – признался я им обоим. – Вы и вдруг сидите тут с самыми обычными людьми.
И повернувшись к Брандо, добавил:
– Вы ведь получили «Оскара» за то, что умеете громко рыдать.
Брандо, улыбнувшись, ответил:
– Знаешь что, малыш. Обними меня – но только по-мужски.
– А я как же? – сказал Кокс. – Ты разве не хочешь рассказать маме с папой, как мистер Пиперс и Марлон Брандо поили тебя пивом и обнимали?
Я встал и, ощущая едва ли не благоговение, обнял сначала одного, а потом другого.
– Вот что, – сказал Брандо. – Мы собираемся на вечеринку, это в нескольких кварталах отсюда. Давайте пойдем туда и будем обнимать всех, кого захотим.
Уолли Кокс наклонился ко мне и лукавым сценическим шепотом сообщил:
