Виктор приобрел примыкавший к 17Б участок заболоченной земли, заплатив за него меньше двадцати тысяч. По удивительному совпадению, прямо на следующий день городской совет принял решение построить именно на этом участке новый стадион. Виктора оно, по его словам, удивило сверх всякой меры. Но раз уж ему привалила такая удача, он продал свое болото – за два, как уверяли, миллиона долларов. Возможно, полученная Виктором прибыль была и не так велика, однако она оказалась достаточно высокой для того, чтобы власти штата провели расследование и, в конечном итоге, запретили ему вести какие бы то ни было дела в штате Нью-Йорк. И он укрылся в двадцати милях от нас, на пенсильванском берегу реки Делавэр.
Впрочем, каким бы скользким типом ни был Виктор, теперь у него появилась новая идея, вернее, предложение, стоившее по его мнению того, чтобы рискнуть и пересечь границу двух штатов.
– Я смотрю, машин у тебя на парковке целая уйма стоит, Эллиот, – начал он, явно пытаясь подольстится ко мне. – Похоже, дела твои идут хорошо. А у Вудстока как успехи?
– Неплохо, – ответил я. – Хотя, как тебе хорошо известно, Виктор, на всех не угодишь.
– Да, верно, я как раз об этом и хотел поговорить с тобой, Эллиот. Что этому малому, Лангу, требуется, так это хорошая группа связи – пара ребят, которые занимались бы отношениями с местной публикой, ну, как бы, смазывали разные там шестеренки, чтобы с фестивалем было поменьше хлопот. Понимаешь, о чем я? Я слышал, он тут деньгами сорит. Так что без помощника ему никак не обойтись.
Группа связи? Мне казалось, что человека для этой работы уже наняли – меня, о чем я и сообщил Виктору.
– Нет, у меня на уме работа более общая и более прибыльная для нас обоих.
И Виктор объяснил, что главная задача группы связи состоит в том, чтобы гарантировать неизменную поддержку фестиваля местными политическими воротилами.
Я начинал нервничать. Виктор умел жонглировать словами. Он мог и грабеж средь бела дня представить как благодеяние, совершенное матерью Терезой. И сейчас как раз в роль матери Терезы и вживался.
– Мы с тобой могли бы поделить вознаграждение, скажем, по двадцать пять тысяч на брата, которое причиталось бы нам как бесценным местным координаторам Вудстокского фестиваля, – сказал он.
– Двадцать пять тысяч долларов это большие деньги, Виктор, – ответил я. – Что, собственно говоря, получит за эти двадцать пять штук Вудсток?
Едва задав этот вопрос, я почувствовал себя идиотом.
В ответ Виктор показал когти:
– Ну, ты же не забыл о твоем разрешении, Эллиот? А ведь его, как и другие разрешения, полученные от органов здравоохранения, обеспечения безопасности и так далее, все их можно аннулировать, отозвать, отменить, если, конечно, – вот тут мы с тобой и выходим на сцену, – если, конечно, у Вудстока не будет сильной группы связи.
– А вот если люди Вудстока нас не наймут, – продолжал Виктор, – тогда, я в этом уверен, здесь может появиться Национальная гвардия, которая очистит всю отведенную под фестиваль территорию.
Сказав это, Виктор прикончил свое пиво, ослепил меня люциферовской улыбкой и сообщил, что его ждут дела.
– Еще увидимся, – пообещал он и покинул бар.
Я побежал к Лангу, рассказал ему об угрозах Виктора. Ланг, по обыкновению своему спокойный, попросил меня свести его с Виктором.
На следующее утро Виктор, Ланг и еще несколько фестивальных заправил провели в украшенном настенными рисунками углу бара «Эль-Монако» закрытое совещание. Виктор очертил весь диапазон услуг по связи с общественностью (и не только с ней), которые фестиваль мог получить от него всего за пятьдесят штук. Вследствие запутанных математических выкладок, в которых учитывались возможные непредвиденные расходы Виктора, моя доля оказалась урезанной до десяти тысяч. В число сложных задач, которые он собирался решать, входила и раздача денег лицам, занимавшим в Монтичелло высокие посты.
Выслушав предложение Виктора, Ланг тут же пригласил его в свой личный офис, переименованный к тому времени в «Поместье Вудсток». Полчаса спустя эти двое вышли из офиса. Ланг выглядел отстраненным и задумчивым, Виктор кипел от злости. Я сидел в баре, успев к этому времени получить инструкции ни во что не вмешиваться – от одного из вудстокцев, очень похожего на Уолта Диснея. Вернее сказать, я находил его похожим на Уолта, хотя голос у него был точь-в-точь как у Мела Бланка[5], а временами он погогатывал на манер Дональда Дака.
Виктор зашел в бар и заявил:
– Эллиот, ты бы лучше рассказал Лангу и его прихлебалам, как в Уайт-Лейке ведутся дела. Они думают, будто могут
