– Ладно, берем, язви тебя! – согласился, улыбнувшись, капитан. – Пивом в ларьке будешь торговать, честной народ на пене обжуливать.
– Смотрите на него! Опять вывернулся, как намыленный! – удивился сердито Птуха.
2
Обе двери, из собора в подполье и из подполья в подныр, имели внутренние железные засовы. Мичман задвинул их и сказал весело:
– Добро! Теперь наш тыл обеспечен. Погони можем не бояться.
– Не будет погони до завтра, до полудня, – откликнулся Косаговский. – Начинается наше подземное плавание!
– Семь футов под килем! – подхватил Птуха. В белом каменном коридоре снова зашевелились тени на стенах. Они крались, передвигались, кидались под ноги, пугая Митьшу. В конце коридора мичман остановился и крикнул:
– Стойте! Кто свечи здесь положил?
В нише, вырубленной в каменной стене, лежали толстые свечи. Фитиль одной из них был обожжен. Ратных понюхал. Пахло гарью.
– Батюшка сказывал мне, что свечи по всему подныру лежат, – объяснила Анфиса. – Не сказал только, когда и кто их положил.
– Недавно положили, – ответил капитан. – Те положили, кто по подныру частенько ходили.
Савва молча сгреб свечи и сунул их в карман подрясника.
– Вот поповская натура! – засмеялся Птуха. – Не может хладнокровно на свечу глядеть – сразу в карман тянет!
Выйдя из коридора в большую пещеру, остановились. Истома поднял подсвечник, осветив три знака над тремя подземными ходами.
– Крест! – взглянув на плитку, крикнул капитан. За большой пещерой снова начался коридор. Он извивался ящерицей, то круто поднимался, то скатывался вниз. И снова были разветвления, и снова капитан кричал передовому Истоме, под какой знак сворачивать.
И снова шли один за другим по подземным коридорам и пещерам. Впереди шел Истома с семисвечником, а последним поп Савва, тоже с зажженной свечой. Сухие и чистые коридоры после очередной развилки сменились мокрыми. Со стен и потолка, покрытых слизью, закапало, под ногами захлюпала грязь, появились лужи.
– Мы сейчас под Светлояром идем, – остановился Косаговский и посмотрел на потолок. – Это его вода сочится. А придет время – прорвется сюда озеро и затопит эти катакомбы. Не боишься, Сережка? – улыбнулся он брату.
А Сережа замирал от страха и восторга. Совсем как у Тома Сойера получается! Только летучих мышей нет, которые так напугали Бекки Тэчер. Что летучих мышеи нет – это, пожалуй, хорошо. Противные! А вот чтобы под озером идти, такого даже у Тома Сойера не было.
И обидно же будет, если Колька с Забайкальской не поверит этим подземным приключениям. А ведь не поверит, скажет: заливаешь, Сережка!
– Митьша, а верно, здорово получается? – толкнул он шедшего рядом приятеля. – Тебе нравится?
– Не. Я боюсь, – прошептал в ответ Митьша. И верно, страшновато. Глухая окаменелая подземная тишина шептала осыпающейся где-то землей, и Сереже начинало казаться, что его зарывают заживо. А что, если и правда Светлояр прорвет сейчас потолок да ка-ак хлынет! Интересно, конечно, под землей ходить, а все-таки пора бы и наверх подняться… А это что такое? Ой, мама, что это?
Сережа остановился и кинулся к брату. Где-то впереди в темноте слышались бормотание, вздохи, плачущие всхлипы. Истома тоже остановился и быстро задул все свечи, кроме одной. И ту загородил ладонью.
– Голоса. Говорят и плачут, – испуганно шепнул он.
– Не говорят и не плачут, – успокоил его капитан. – Это вода бормочет. Ручей, а может быть, и целая река подземная.
Прав был капитан. Сережа вскоре услышал журчание воды. А потом дорогу им пересекла небольшая, но бойкая речка.
– Вот она и промыла подземные ходы, по которым мы идем, – сказал капитан. – А может быть, она не одна здесь под землей работает. Речки и ручьи растворили камень, доломит, известняк и прогрызли тоннели.
– Работяги!' – покрутил головой Птуха. – Целое московское метро выкопали.
Речка встретилась очень кстати, всех мучила жажда. А едва напились, капитан скомандовал:
– Отдыхать не будем. Пошли, товарищи!
– Стойте! – закричал Птуха, оглянувшись. – А где поп?.. Поп пропал!
3
Попа Саввы не было. И никто не видел, когда он отстал.
– Вернуться надо! Искать будем! – заволновался Косагозский. – Он отстал и заблудился, это ясно.
– А мне не ясно! – резко крикнул Птуха. – Что он, младенец? За ручку надо было его вести?
– Может, крикнуть ему? – несмело предложил Сережа. – Он, может быть, где-нибудь рядом бродит.
