того, что могло бы помочь выкопать яму для похорон Эледа. Отсутствовал он недолго — уже в первом домике на дереве нашёл то, что могло заменить лопату. Также он нёс простыню, которую взял с одной из кроватей в доме. Эл завернул тело друга в неё. После он взял лопату и стал копать яму, отбрасывая землю на расстояние. В каждом движении чувствовалось желание проводить друга в последний путь, сделать так, чтобы ему было удобно. «Почему он? Почему мой друг? За что ему это? Он был настоящим, он жил ради мечты, он хотел воплотить её в жизнь! Так почему боги забрали эту жизнь? Чем он не угодил им?» — крутились в голове Эла вопросы, ответы на которые он бы, наверное, никогда не нашёл. Он больше не мог сдерживать слёз, копившихся весь вечер. Эл имел всё: друзей, родителей, любовь, мечту, родину, и в одну проклятую ночь он всё это потерял.
Отогнув простынь, Эл в последний раз посмотрел в это чистое, по—детски наивное лицо. Он запомнится ему не таким бледным, он будет помнить его тем жизнерадостным парнем, уверенным, что всё в его жизни получится. Закрыв лицо простынёй, Эл аккуратно, будто боясь потревожить, взял тело на руки и опустил его в яму. Он не знал, что следует говорить в таких случаях, так как ни разу не был на похоронах, но и отпустить друга в новый путь вот так, в полном молчании, без единого слова он не мог:
— Элед, прости, что я не смог уберечь тебя… Ты был лучшим другом для меня. Я никогда не забуду наши прогулки, учёбу, всё наше детство, Элед… где бы я ни был, где бы ни путешествовал, я буду навещать тебя. Я всегда буду помнить о тебе, что бы ни случилось. Удачного тебе пути в царство Эрефа. Прощай. Надеюсь ещё свидимся. Прощай, — он взял лопату, найденную в домике и, пересиливая себя, стал засыпать могилу землёй.
Когда на месте ямы образовался холм, Эл нашёл небольшой камень и выцарапал на нём кинжалом: «
Эл тяжело вздохнул и пошёл исследовать давно заброшенные домики на деревьях в поисках того, что могло бы быть полезным. Когда искал лопату, он не обращал внимания ни на что другое. Да и как он нашёл тот инструмент в полной темноте — ему тоже было непонятно, голова тогда была заполнена совсем другими мыслями. Сейчас же он изучал каждый дом на деревьях, большинство из которых были сожжены во времена уничтожения эльфов. Да и в тех домах, что сохранились, он мало что нашёл. Всё, что могло ему пригодиться, за столько лет уже успело испортиться и сгнить, а железо покрылось ржавчиной.
Он уже отчаялся найти хоть что-нибудь, как набрёл на толстое и высокое дерево. В кроне находился дом, под стать дереву. Полный надежд, что в этом доме он что-нибудь обязательно найдёт, Эл поднялся по винтовой лестнице. Уже на пороге его ждал сюрприз — дом отличался от всех предыдущих, в нём не было того запустения, все вещи были в целости и сохранности, как будто ими пользовались всего несколько минут назад. Эл испугался, что так оно и есть, и сейчас он наткнётся на хозяина, которому придётся объяснять, что он, человек, здесь делает. «Это бред! — убедил себя Эл, — Папа же рассказывал, что индулы уничтожили всех эльфов». Хотя полной уверенности он так и не испытывал.
Первая комната, в которую он попал, была практически пустой, если не считать небольшой корзины со всякой ненужной мелочью. Поняв, что ничего интересного в ней нет, он направился в следующую комнату. Судя по всему её использовали в качестве гостиной: стол в центре, кресла по кругу, куча картин на стенах. Тут его взгляд остановился на одной из стен. Скорее всего, её использовали для хранения коллекции оружия, однако из оружия висел лишь меч, зато отличной работы. Куда делось остальное оружие, Эла не интересовало, он решил для себя, что если не наткнётся на хозяина, то возьмёт всё, что может пригодиться, в том числе и меч. Взяв его в правую руку, он ощутил что меч очень удобен, хотя и немного великоват для его роста, а ведь он был одним из самых высоких в классе. «Ладно, возьму, если что. В конце концов, меч скорее всего эльфийский, а эльфы выше людей», — решил он.
Повесив меч на место, он пошёл исследовать дом далее. Следующей комнатой была спальня, мало чем отличавшаяся от человеческой. Затем кладовка, в которой он нашёл кучу самых разных верёвок, крючков, старых стульев — в общем всё, что могло пригодиться «когда-нибудь потом». Разгребая всю эту кучу ненужных вещей, он заметил небольшой ящик, покрытый густым слоем пыли. Открыв его, Эл обнаружил внутри кучу одежды. «Скорее всего в такой и ходят эльфы». Оглядев свою фермерскую одежду, он решил, что её нужно менять, он выбрал ту, что ему больше подходила по размеру. «А вкус у эльфов весьма не дурен», — подумал он, оглядев себя. Про хозяина дома он и думать забыл. Конечно, одёжка была немного потрёпана временем, никто не знает, сколько она тут пролежала, но была достаточно удобна. На спине эльфийского комбинезона Эл заметил кожаные ремни — скорее всего для крепления меча на спине. Поверх эльфийской одежды он накинул свою курточку.
Выйдя из склада Эл обнаружил, что первый этаж обследовал полностью. Но, находясь в гостиной, он заметил лестницу, ведущую наверх, поэтому сейчас направился туда.
На втором этаже находилась одна единственная комната — детская. В центре стояла пустая колыбель. Отец рассказывал, что люди, пришедшие сюда после бойни, обнаружили кучу мёртвых тел, в том числе и детских. Эла охватило ещё большее отвращение к индулам. Возле одной из стен стоял письменный стол, недалеко от которого находился шкаф с большим количеством разных книг. Возможно, комнату использовали и как кабинет — на столе стояло перо в баночке с чернилами, пергамент и различные книги. Что удивило Эла — это то, что спустя столько лет чернила не высохли и были вполне пригодны для письма. Большинство из книг были написаны на непонятном Элу эльфийском языке, но были и такие, которые содержали очень даже знакомые символы — межрасовый язык, на котором общалось основное население Антарии — люди.
На протяжении многих лет появлялись всё больше и больше эльфов, проявляющих интерес к алфавиту людей. Постепенно он перерос в межрасовый. Язык индулов понимали единицы людей и эльфов, среди индулов можно было найти нескольких, владеющих межрасовым языком, чаще это были верховные шаманы.
Взгляд Эла упал на рукописную книгу, написанную на межрасовом языке. Как было понятно из названия, это был дневник некой Бьют — провидицы эльфийского рода. Эл осознавал, что чужие дневники читать нехорошо, но ему стало очень интересно, что же происходило в этом лесу, и как живут эльфы — те, на кого он так похож.
Он пролистал дневник, но вопреки его ожиданиям большая часть записей был сделана на эльфийском языке. Эл убрал дневник в рюкзак, дав себе обещание прочитать его, как только выдастся свободное время. После он спустился обратно вниз и, проходя мимо спальни, осознал, что смертельно устал.
— Что ж, спать в городе эльфов, где была бойня, мне не улыбается, но чувствую, что другого выхода у меня нет, — сказал он себе, — немного подремлю.
Не успел Эл лечь, как провалился в сон и проспал целые сутки, проснувшись лишь на следующее утро.
Достав из рюкзака немного продуктов, он позавтракал. Затем уложил все вещи в рюкзак, одел на спину эльфийский меч и спустился из домика, который на сутки стал ему родным. Прежде, чем уходить из леса и направиться в Дефиат, он зашёл к Эледу:
— Как ты тут? Я вот собираюсь идти до города Дефиат к родителям. Думаю, вернусь не скоро. Потом хочу восстановить Фавер и приходить к тебе почаще, чтобы ты не скучал. Как там, в царстве Эрефа? Нравится? В общем, ты извини, я ненадолго, мне нужно идти. — Эл несколько минут постоял возле могилки друга, предаваясь воспоминаниям, которые резали его душу, но, несмотря на это, он не отгонял их от себя. — До встречи.
Эл развернулся и направился прочь из леса, в город Дефиат к родителям. Он решил не испытывать судьбу и сделать небольшой крюк, дабы не наткнуться на индулов, если хотя бы часть из них ещё находились на территории деревни.
Путь от Руанского леса до города Дефиат пешим ходом занимал четыре часа, а с учётом пути, которым пошёл Эл, и все семь. Пройдя часть дороги, Эл решил сделать небольшой привал, отдохнуть и пообедать. Стоянку он устроил возле небольшого родника. Добыв огонь и разогрев воды, он сделал овощной бульон. Охотиться сейчас и варить или жарить мясо у него не было ни сил, ни желания. Обедая, он заметил
