святого Петра. Григорий VII, сломленный неудачами, обратился к нему с предложением освободить его от церковного отлучения и короновать императорской короной, если он публично покается. Однако император, которому доложили об этом папском обращении, отказался, и Григорий VII, не считая возможным идти на дальнейшие уступки, укрылся за мощными стенами замка Святого Ангела.
Таким образом, борьба, развернувшаяся между императором и папой, отвела угрозу конфликта между Римом и королем Англии, по крайней мере в личной и наиболее острой форме. Вильгельм мог на время покинуть Нормандию, чтобы появиться в своих английских владениях, куда он и отправился в 1081 году. Нестабильная ситуация, сохранявшаяся на границе с кельтскими племенами, требовала, как ему представлялось, продемонстрировать силу. Под видом паломничества к мощам святого Давида он отправился в сопровождении нормандских рыцарей, один внешний вид которых способен был заставить местных жителей призадуматься, на полуостров Пемброк в Южном Уэльсе. По пути он заложил в устье реки Тафф крепость Кардифф. Освободив несколько сот человек, захваченных в плен кельтами в ходе их грабительских набегов на приграничные территории, он возвратился в Лондон. Что касается Шотландии, то ему удалось навязать ей мир, который, однако, не решал проблему трудного англо-шотландского сосуществования. Возможно, он даже и не ставил перед собой такой задачи.
В конце того же года он возвратился в Нормандию. До этого посещения Англии он отсутствовал в стране около пяти лет, с 1076 по 1081 год, и ни разу в королевстве не возникли серьезные беспорядки. Уверенность, которую ощущал Вильгельм после подавления мятежа 1075 года, была отнюдь не безосновательна. После десяти лет войн и беспорядков королевство наконец-то обрело политическое равновесие. На чем же оно основывалось?
Исследователи приходили к различным результатам относительно численности населения и размеров возделываемых площадей в Англии и Нормандии. По приблизительным оценочным данным, в 1080 году на английской территории к югу от реки Хамбер проживало чуть менее двух миллионов человек. Таким образом, по численности населения и по валовому доходу Англия, вероятно, вдвое превосходила Нормандию и Мэн, вместе взятые; иными словами, могущество Вильгельма в результате завоевания утроилось.
Победа нормандского воинства свершилась в критический момент европейской истории, когда экономическое и духовное развитие создавали благоприятные условия для преодоления политической раздробленности. Англия полнее, чем другие страны Западной Европы, воспользовалась этой благоприятной конъюнктурой, поскольку психологический фактор, действовавший в процессе завоевания, способствовал сплочению сообщества завоевателей: Вильгельм и его бароны, изолированные от враждебного англосаксонского окружения, которое они плохо понимали, составили единое целое в ситуации, сложившейся после гибели Гарольда. С самого начала инстинкт самосохранения способствовал укреплению в этом сообществе права и порядка, благодаря чему установился режим сильной власти, характеризовавшийся обширными королевскими полномочиями. Административные меры, принимавшиеся Вильгельмом Завоевателем, были продиктованы желанием унифицировать управление. Завоевание создавало благоприятные условия для установления сильной автократической власти, чем в полной мере и воспользовался Вильгельм.
В качестве символа этой доминирующей воли возводился начиная с 1078 года в самом крупном городе королевства, Лондоне, Тауэр — величественная башня, прозванная Белой, непосредственно примыкавшая к одному из углов городских стен. Ее архитектором был, вероятно, Гондульф, епископ Рочестерский, уроженец Лотарингии. Этот прямоугольный донжон высотой двадцать семь метров, возводившийся из камня, который доставлялся из Кана, имел толщину стен около четырех метров. Внутри этого сооружения, разделенного стеной на две неравные части, помещалась небольшая капелла Святого Иоанна, завершенная в 1080 году и представлявшая собой пример раннего романского стиля: тяжелые круглые колонны, как бы наскоро вырубленные капители и три нефа с апсидой.
Облик, который приобрело Английское королевство к 1080—1085 годам, надо полагать, сильно отличался оттого, что застал победитель в битве при Гастингсе 14 октября 1066 года. Говорить о «перевороте» в каком бы то ни было смысле этого слова нет оснований: в течение примерно двадцати лет произошла последовательная трансформация, не без шероховатостей, но и без задержек или откатов назад. Вильгельм с самого начала старался по мере возможности уважать англосаксонские обычаи, однако мало- помалу упорное сопротивление и мятежи местного населения вынудили Завоевателя заменить на руководящих постах представителей побежденного народа нормандцами. Англосаксонское общество оказалось настолько невосприимчивым к феодальной ментальности и нормандским методам руководства, что приходилось то и дело прибегать к насилию, и это придавало происходящему вид колонизации в самом худшем смысле этого слова. Вильгельм Мальмсберийский сообщает, что Вильгельм Завоеватель распорядился продать в рабство в Ирландию англосаксов, взятых в плен при Гастингсе. В первые годы нормандского господства в Англии применялся персональный принцип правосудия: нормандцев судили по нормандскому обычному праву, англосаксов же — по англосаксонскому. Однако вскоре возобладал территориальный принцип, и к покоренному населению стала применяться континентальная практика ордалий и судебных поединков, к которой оно испытывало сильное отвращение. Конфликты, порой сопровождавшиеся насилием, с которыми было сопряжено использование этих методов, продолжались вплоть до XII века. Беспорядки, вызванные завоеванием, влекли за собой применение притеснительных и репрессивных мер. Все обитатели населенной местности, в пределах которой был убит «француз», несли коллективную ответственность. Крестьян прибрежных регионов заставляли бриться и одеваться по- нормандски для того, чтобы... ввести в заблуждение датских пиратов, искавших союзников среди англосаксов.
Презираемые, обираемые, притесняемые побежденные в массе своей ненавидели победителей. Свою землю, отобранную завоевателями, англосаксы получали обратно на условиях аренды. Отсюда проистекали бесконечные сетования англосаксонских хронистов и сострадание, которое внушали им бедствия окружавшего их народа. Вместе с тем англосаксонское обычное право не было полностью упразднено, оно лишь переводилось на латинский язык. Соответственно, нормандские обычаи не внедрялись в Англии во всей своей совокупности. Происходило взаимопроникновение англосаксонского и нормандского права, о чем свидетельствуют «Законы Вильгельма», сборник законодательных текстов, составленный на англосаксонском языке в правление Вильгельма Рыжего.
Личной собственностью короля стали все земли, некогда принадлежавшие Эдуарду Исповеднику и семейству Годвина, — в общей сложности 1422 манора. Кроме того, согласно обычаю, признававшему собственностью государя «лесные» (то есть заброшенные) земли, Вильгельм завладел территориями, пришедшими в запустение в ходе военных действий: они стали считаться королевскими «лесами», его охотничьими угодьями. Однако огромных пространств, выведенных из сельскохозяйственного оборота, недоставало, чтобы удовлетворить охотничью страсть Завоевателя. В Хэмпшире он приказал освободить от жителей территорию более чем в тысячу квадратных километров, для чего были снесены шестьдесят деревень вместе с церквями. Принимались совершенно драконовские меры, напоминавшие законы Кнута, имевшие своей целью увеличение количества дичи: предписывалось отрезать пальцы, а иногда и подошвы, с лап собак, принадлежавших жителям регионов, прилегавших к королевским охотничьим угодьям; браконьеры подвергались жестоким наказаниям — кастрации, отрубанию рук или ног. Территория, освобожденная от всего «лишнего», получила название Нью-Форест, Новый Лес. Именно там настигла, как полагали англосаксы, кара небесная Ричарда, сына короля; там же суждено будет погибнуть, по всей видимости от руки убийцы, и первому преемнику Вильгельма Завоевателя на английском престоле.
Королевский домен приносил около 11 тысяч ливров годовой ренты, то есть более седьмой части того, что давали все возделывавшиеся земли королевства. Таким образом, Вильгельм имел примерно в два раза больше средств, чем Эдуард Исповедник. Правда, в XI веке не делали различий между доходами короля и доходами государства. К тому, что приносила обработка земли, добавлялись поступления из трех фискальных источников. Так, распространив на Англию различные налоги, взимавшиеся согласно нормандскому обычному праву, король не отменил и англосаксонский налог — так называемые «датские деньги». Его взимание не имело определенной периодичности, однако за двадцать лет своего правления он обременял им своих новых подданных не менее четырех раз. Наконец, Вильгельм облагал податями, более или менее произвольно, по различным случаям, евреев, города и церкви. Обязанность по взиманию всех этих налогов возлагалась на шерифов, подобно тому, как в Нормандии — на виконтов. Ордерик Виталий пишет, что общая сумма поступлений в королевскую казну достигала тысячи ливров в день — цифра,
