- Ложь! - спокойно произнес Бел. Ну наконец-то он открыл рот, а не то Олея уже не знала, на что и думать! - Ложь! Проказа неизлечима, и вы это прекрасно знаете. Я все никак не мог понять ваших целей, с виду столь благородных, и только оказавшись здесь, стал кое-что понимать. Мерзкий, и потрясающий своей циничностью замысел… Знаете, господин настоятель монастыря Святых Дел, язык у вас подвешен неплохо, а тот цинизм, с которым вы действуете - он просто поражает! Мне пришлось поломать голову над тем, что тут происходит, хотя все очень просто и ответ лежит на поверхности.
- Простите, но я не понимаю сути ваших обвинений, и не давал вам никакого основания… - начал, было, настоятель, но Бел перебил его.
- Знаете, что я вам скажу? В своей жизни мне довелось видеть разных людей, и пусть они не были праведниками, но таких отпетых мерзавцев, как вы, мне доводилось встречать нечасто.
- Ах ты, богохульник… - начал, было, отец Вал, и поднял свой хлыст. Олея, глядевшая на него во все глаза, подобралась - сейчас есть возможность отобрать хлыст!
К великому разочарованию Олеи, настоятель остановил начавшего, было, замахиваться отца Вала.
- Погоди. Пусть этот человек пояснит, в чем дело, и отчего он пришел к столь ужасным выводам.
- Что ж, можно и пояснить! - согласно кивнул головой Бел. - Причем пояснить более подробно… Вы мастер плести словесные кружева, головы можете задурить многим, но не мне. С самого начала я никак не мог понять, отчего это церковь Двуликого так заботится о неизлечимо больных людях, зазывает их к себе, обещая бесплатную заботу и лечение. Если это делается от души, то подобное заслуживает самого горячего восхищения и одобрения, только вот я в такое бескорыстие и беспредельную святость плохо верю. К сожалению, в жизни мне куда чаще приходилось сталкиваться как раз с противоположным - с желанием нажиться на чужом горе, то есть с тем, что сейчас творите вы.
- Грешник нераскаявшийся… - проскрипел отец Вал.
- Может, я и набрался грехов в своей жизни, но такого цинизма, и такой мерзости, какая имеется в этом монастыре - такого даже мне ранее было сложно представить. Вся ваша напускная доброта и участие - это маска, прикрывающая сущность шакала и пиявки, и понять это совсем просто.
- Достаточно оскорблений, переходите к более конкретным фактам… - настоятель выслушивал слова Бела с видом оболганной добродетели.
- Ладно, перейдем к деталям. По миру давно ходят слухи о том, что здесь, в храмах Двуликого, лечат самые сложные и тяжелые заболевания, причем делают это совершенно безвозмездно, и в оказании помощи не отказывают никому - ни бедняку, ни богачу. Не спорю: сюда, без сомнения, заглядывают и очень богатые и обеспеченные люди, но сейчас разговор не о них - с богачами вы вряд ли осмелитесь поступить так, как поступаете с остальными. Мы говорим сейчас о тех беднягах, кто в надежде на помощь стекается сюда со всего мира. На границе, в строго определенных местах, вы их встречаете, и везете в нужное место. Думаю, в Вайзине хватает монастырей, подобных этому.
- Это верно - милость Двуликого беспредельна! - настоятель благодушно кивнул.
- Тем не менее, заразы вы опасаетесь… продолжал Бел. - Недаром больных, приходящих в Вайзин, вы доставляете до монастырей так, чтоб они не имели возможности уйти, а на отдых останавливаетесь лишь в тех местах, куда местным жителям, без сомнений, соваться нельзя. Ну, а по дороге жрец, сопровождающий этих людей, постепенно выясняет всю их подноготную: кто они такие, откуда пришли, кем были раньше, и многое, многое другое… Это сторонний человек не поймет, а я враз понял, к чему ведут эти разговоры - по сути, с самого начала там был почти что установлен фильтр по отсеиванию нужных людей…
- Я по-прежнему не понимаю сути ваших обвинений…
- Поясняю: в толпе прокаженных было тридцать человек, включая нас двоих, то есть меня и мою спутницу.
- Тридцать один… - внезапно вмещался в разговор тот улыбчивый жрец, что встретил прокаженных на границе. - Не тридцать, а тридцать один человек.
- Значит, опять ошибся - к сожалению, с цифрами у меня не очень, и считаю я скверно… Так вот, в той толпе прокаженных собралось немало несчастных - тридцать один человек. После визита вашего лекаря из общей толпы сразу же забрали двоих мужчин - как сказали, для лечения. Дело хорошее, только вот в отношении этих двух парней у меня с самого начала возникли некоторые сомнения. Вернее, в отношении их болезни - у этой парочки вряд ли была проказа. Я сталкивался с самыми разными заболеваниями, повидал в жизни немало больных людей, и, взглянув на этих ребят, был почти уверен - у них иные заболевания, не имеющие к проказе никакого отношения. У моего друга была волчанка, правда, наш лекарь называл ее иначе - туберкулез кожи. Так вот, внешние признаки - точь в точь, как у одного из этих парней. Что же касается второго парня, сплошь покрытого белыми пятнами… У нас подобное называется песь, или витилиго. И та, и другая болезнь - обе запущены, смотрятся весьма неприятно, но, по счастью, обе они совершенно не заразны. Лечатся, правда, сложно, но это уже другой вопрос. Удивительно другое - то, что оба эти парня, проведя довольно долгое время среди прокаженных, не заболели. Как видно, они не подвержены этому заболеванию, или, как вы выразились, у них хороший иммунитет.
- И как же они оказались среди прокаженных? - поинтересовался настоятель.
- Внешние признаки проказы и кожного заболевания этих двух парней - кое в чем они внешне очень схожи, а хорошего лекаря рядом с этими парнями не нашлось, вот этих ребят и изгнали - решили не рисковать, а парни потом и сами уверились в этом страшном диагнозе. Сейчас судьбу этих парней предугадать проще всего: думаю, вы сумеете их вылечить, но скажете им, что это произошло только при помощи истинной веры и помощи Двуликого. После этого парни навсегда останутся в полной уверенности, что при помощи этого Бога излечились именно от проказы, и в этом мнении их уже никто не сумеет поколебать. Они вернутся домой не просто так, а став ярыми приверженцами и сторонниками Двуликого, и восславляя его направо и налево. К тому же эти парни от счастья, что их миновала долгая и мучительная смерть - они теперь ради Двуликого не только пойдут на все, но и своими постоянными разговорами и восхвалениями невольно начнут вербовать все новых и новых сторонников Двуликого. Умно.
- Не вижу в этом ничего недостойного! - развел руками настоятель.
- Еще бы! - неприятно усмехнулся Бел. - Да они теперь ради Двуликого горы свернут! Ни один проповедник или миссионер не сумеет с таким жаром и искренностью убеждать людей в силе и величии Двуликого, и в его способности творить чудеса! Вольно или невольно, но такие люди способствуют распространению веры в Двуликого далеко за пределы этой страны.
- Это всего лишь один из путей распространения истинной веры! - настоятель и бровью не повел. - Вам что-то не нравится? Должен сказать: в этом нет ничего запрещенного. Как говорят у вас в Руславии - капля камень точит.
- Не спорю. Теперь я понимаю, отчего вы этих парней забрали самыми первыми - пусть ваш лекарь сказал, что у них нет проказы, но все одно им не помешает какое-то время посидеть отдельно, в карантине. На всякий случай.
- А разве мы поступаем неверно?
- Согласен: ничего особо криминального здесь нет… - чуть нахмурился Бел. - В этом случае можно говори лишь о желании увеличить подобным способом свое влияние, значимость и популярность.
- Что ж, неплохо… Молодой человек, мне нравятся ваши медицинские познания… - удобнее устроился в кресле настоятель. - Да, вы правы: иногда люди путают внешние проявления иных заболеваний с проказой. Для того, чтоб расширить ваши знания в этой области, сообщаю: кроме уже упомянутых вами волчанки и витилиго, я могу назвать еще несколько болезней с похожими внешними признаками - слоновая болезнь, экзема, нейродермит…
- А также некоторые срамные болезни, которыми гулящие бабы награждают невоздержанных мужчин! - провозгласил отец Вал, не сводя обличительного взгляда с Олеи.
- Теперь поговорим о втором человеке, которого вы увели чуть позже… - продолжал Бел, не обращая внимания на высказывания отца Вала. - Помню его, он очень интересно рассказывал о пирамидах. Насколько я успел понять, это очень высокообразованный человек, прекрасно разбирающийся в истории и искусстве. Неудивительно - ведь до того, как заболел, он был художником, и, по его словам, довольно знаменитым. Я в искусстве плохо разбираюсь, но, послушав его, понял, что те, кого он рисовал, были очень богатыми и знатными людьми, а такие господа к рыночному мазиле не пойдут. Похоже, что этот человек очень талантлив, и, возможно, даже знатен, только болезнь не выбирает, а жизнь художника, как правило, не дает возможности скопить деньги… Вот так и вышло, что это парень, заболев, оказался на улице, как
