У Антсовых построек некоторое время был кромешный ад. Юрка расправился здесь, как дома: он высек огнивом искру из кремня, запалил трут, от него зажег пук соломы, принесенный подмышкой с соседской усадьбы, и сунул его в первую попавшуюся крышу, прежде чем люди успели что-либо сообразить и помешать поджогу. Наблюдай за происходившим сам Антс, он, может статься, подумал бы как и в Самом Пекле: «Пусть поджигает», – ведь все было выгодно застраховано, к тому же он давно уже нуждался в более современных удобных зданиях. Так как страхование от огня являлось общественным делом, а Хитрый Антс до мозга костей был существом общественным, то для него было вполне естественно выстроить новые здания с помощью страховой премии, тем более что причина пожара коренилась в поступках сумасшедшего. Это было равносильно тому, как если бы поджигателем оказался сам господь бог со своей молнией. Сумасшедший или молния – то и другое слуги господни. И нет у общества задачи более великой, чем борьба против божественного промысла или против бедствий, свершающихся по воле божией, даже в том случае, если эти бедствия и приносят иным счастье.
Но так как Антс в ожидании врача без сознания лежал в домике у поля, то поразмыслить как следует над общественными вопросами было некому, и сразу же после поджога первого здания жители вступили в борьбу с Юркой. Но и тут повторилось то же, что и в Самом Пекле: никто не мог одолеть Юрку, даже самые сильные валились с ног, оглушенные его кулаком. Тогда на Юрку натравили двух громадных дворовых псов, но одного из них Юрка убил колом, а другой еле удрал на трех ногах. Между тем огонь уже подобрался к хлеву, и оттуда пришлось вывести свирепого племенного быка. Но вместо того чтобы угнать животное куда-нибудь подальше, его напустили на Юрку, надеясь, что ревущий бык расправится с тем, кого не могли осилить ни мужики, ни собаки. Однако схватка с быком оказалась еще проще и легче, чем с людьми и псами. Не успел бык пустить в ход свои рога, как Юрка ухватился за них, и в следующий миг тяжелая туша быка была повержена наземь. Теперь надежды положить предел Юркиному неистовству рухнули. В то же время у горевших строений появились люди, которые в глубине души сочувствовали Юрке. Среди пришедших было немало тех, кого безнаказанно кусали свирепые Антсовы псы, – нынче, славу богу, они получили по заслугам. Люди боялись ревущего и храпящего племенного быка, роющего землю, и нынче он на глазах женщин и детей лежит на спине, словно барашек, которого везут на убой, или ягненок, с которого стригут шерсть. Поэтому, в то время как одни кричали: «Несите ружья, застрелите Юрку!», другие отвечали: «Зачем же его убивать, раз уже все в огне?»
На деле так оно и было. Пожар возник с наветренной стороны, и огонь вскоре перекинулся на все другие постройки. Но этого сначала как будто не замечали, потому что взоры всех были прикованы к Юрке, который разбросал людей, прибил собак и опрокинул на спину свирепого племенного быка, словно дал волю своему коню поваляться после езды. Особенно увлекало такое зрелище женщин. О, как хотелось бы некоторым из них охватить своими коричневыми от загара или белыми руками Юркину шею, чтобы испытать его: столь же ли легко справится он с ними, как справился с сильными мужиками, свирепыми псами и ревущим быком? Если никто из женщин не отважился обнять Юрку, то отнюдь не потому, что, преисполненные готовностью, они были слабы телом, а лишь в силу того, что для этого они не располагали ни временем, ни возможностью. Одолев своих противников, Юрка устремился вперед, словно вокруг него не было ни души. Он бросился к жилому дому, чтобы запалить и его, но, увидя пламя, уже охватившее здание, и попытки людей спасти домашний скарб, вмиг отогнал собравшихся и начал разносить, крушить, рвать, ломать и разбивать все, что попадалось под руку. Он как будто боялся, что иначе огню не справиться с Антсовым добром.
Пламя крепчало. В этом огненном вихре Юрка все больше впадал в неистовство, и все больше народа сбегалось на пожар. Явились пожарные и полицейские. Это произошло в тот самый момент, когда кто-то напал на хорошую мысль – привести сюда Юркиного сына Кусту: авось-де он сумеет укротить своего отца. Вместе с пожарными Куста ринулся в дом, но Юрка сразу же вышиб оттуда пожарных, намереваясь так же поступить и с сыном. Попав в беду, Куста не нашел ничего другого, как закричать:
– Отец, отец! Брось, им и так досталось: я утопил молодого Антса!
– Гм.
– Поверь, отец. Я утопил его своими руками, мы теперь квиты. И матери я сказал перед ее смертью, чтобы она на небе могла поведать об этом богу и Майе.
Пока отец и сын, находясь в огненном кольце, вели такой разговор и не замечали, что творилось вокруг них, несколько пожарных и полицейских подкрались поближе и, услышав слова Кусты, бросились на говоривших. Они схватили сына и выволокли его из горящего дома. Сделать то же с отцом у них не хватило сил. Одного из нападавших Юрка швырнул в окно, – раздался страшный звон, и пожарный вылетел вместе с рамой и стеклами. Его с большим трудом спасли от гибели в огне. Второго нападавшего, который выхватил из кармана револьвер, Юрка оглушил тут же, в горящем доме. Третий несколько раз выстрелил в Юрку и сам выскочил во двор; четвертый и пятый, стоя около дома, открыли по Юрке стрельбу через окно; один из стрелявших был полицейский, а другой – частное лицо, которого охватило исступление борьбы.
Бог знает, как бы все это обернулось, не охвати пламя весь дом. Многие к тому времени уже раздобылись оружием, черным и блестящим, чтобы бить по тому, кого не брала никакая другая сила. Нашлось немало людей, которые сожалели, что полиция не прибыла раньше, потому что в таком случае можно было бы воочию убедиться, кто же Юрка на самом деле: Нечистый или обыкновенный смертный, который возомнил себя посланцем ада? Если он Нечистый, то возьмет его только серебряная пуля, – и то лишь такая, на которой на конце вырезан крест.
Но нашлись и такие, кто полагал, что пуля из никеля сойдет не хуже серебряной; и, таким образом, возник превеликий спор, который готов был вылиться в побоище или перестрелку, – как вдруг кто-то заметил, что недостает одного полицейского агента. Никто о нем ничего не знал, и лишь после продолжительных расспросов выяснилось, что он вместе с другими бросился в дом – ловить Юрку и Кусту. Тогда был отдан приказ: во что бы то ни стало еще раз вломиться в дом, ибо агент, по-видимому, находился там. Однако в тот же миг пропавший полицейский вылетел через разбитое окно наружу.
– Он еще жив! – закричал один из присутствующих, имея в виду Юрку.
– Он живет в огне! – крикнул другой.
– Он вправду Нечистый! – завопил третий.
И этот вопль отозвался в сердцах людей. «Господи боже, в самом деле Нечистый!» – затрепетали души. Прежде всего страх обуял души пожилых, никогда не рожавших женщин, затем перекинулся на тех, чью грудь сосали младенцы; за старухами последовали охваченные дрожью души стариков, за ними пошли молодые женщины и мужчины и, наконец, дети, у которых сердца трепетали от того, что они видели, как дрожали с перепугу взрослые. На миг всех охватило какое-то оцепенение, а затем раздалась команда, и водяные струи устремились в то место, откуда только что вылетел через окно оглушенный полицейский. Работали не только насосы, в ход пошли ванны, ушаты, ведра, кружки, кувшины, миски и чашки. Каждый нес свою толику, чтобы господь бог мог узреть с небес, как любит человек своего ближнего, как милосерден человек, – безразлично, молодой или старый, женщина или мужчина: он стремится спасти даже Нечистого от гибели в пламени.
Увы, предотвратить гибель не удалось: огонь оказался сильнее воды, принесенной людьми. Все рушилось, один на другой громоздились горящие обломки. Но и на них лили и лили воду, словно это сулило людям блаженство. Дети, которые принимали участие в тушении огня или просто смотрели на пожар, никак не могли понять, почему нынче вода не сбивала огонь, – наоборот, она словно сама воспламенялась.
– А господь мог бы потушить такой пожар? – спросила какая-то девочка у своей матери.
– Держи язык за зубами, – зашептала женщина. – Услышит еще кто-нибудь, экая ты дуреха.
– Почему же дуреха, ведь я спрашиваю о том…
– Потому! Один глупец может нас просить столько, что девять мудрецов не ответят.
Мальчик постарше, услышав этот разговор, отвел девочку в сторону и сказал ей:
– Не глупи, не спрашивай у матери о таких вещах.
– Почему же?
– Потому что мать боится бога.
– Чего же его бояться? Ведь не бог устроил этот пожар.
– А кто же?
– Юрка! Юрка из Самого Пекла.
– А кто послал Юрку?
