– Пролом в заборе слева видишь?
– Так точно!
– Давай туда и из проема держи под контролем дом, где обнаружены боевики. Что бы ни происходило, огня без сигнала не открывать.
– А что за сигнал?
– Трассеры в небо. Мы с Тарасюком уйдем левее, пройдем до двух впередистоящих домов. Посмотрим, что и как там. Вернемся сюда. Понял?
– Чего ж не понять?
– Давай!
Алексеев бросился к пролому в заборе, и тут же из него показался на миг и исчез ствол пулемета. Сомов повернулся к Тарасюку:
– Задача ясна?
– Так точно!
– Ну, тогда пошли! За мной, солдат!
Сомов перепрыгнул через невысокий забор, за ним последовал рядовой Тарасюк. Прошли мимо занявшего позицию Алексеева, дальше кустами до ближайшего дома, стоявшего практически напротив дома, где обосновались боевики. Он оказался пуст. Подошли ко второму зданию. Это был крепкий, каменный дом. Сомов рукой подал сигнал Тарасюку обойти здание и посмотреть, что с тыла. Сам попробовал открыть дверь террасы. Она оказалась закрытой. Подошел к окну. Завешено плотным одеялом. Прислушался. Тихо. Тенью появился Тарасюк, прошептал:
– В доме люди!
– Боевики?
– Вряд ли. Хотя… я слышал детский плач. Плакал ребенок лет трех-четырех. И еще голос женщины – она успокаивала ребенка. Потом все стихло. Окна сзади завешены материей.
– Значит, в доме чеченская семья?
– Возможно… Зайдем?
– Зачем?
– Харчами разжиться.
– Не тот случай. Смотрим, что дальше.
Но отойти десантники не успели. Дверь террасы неожиданно открылась, и на пороге появилась женщина с ведром. Она увидела десантников. Уронила ведро. Хорошо, оно упало рядом со ступеньками, не издав звука.
– Нет! – воскликнула женщина и скрылась в доме, забыв закрыть дверь.
– Черт! – вырвалось у Сомова. – Теперь придется войти. Оружие к бою!
– Готов!
– Вперед!
Капитан и рядовой быстро миновали террасу, прихожую и вошли в комнату. Внутри скудная мебель – диван, шкаф, стол, стулья; на столе лампа «Летучая мышь», свет от которой еле освещал комнату, но позволял видеть обстановку. У двери, завешенной простыней, женщина с ребенком на руках. Женщина смотрела на десантников полными страха глазами.
– Кто, кроме тебя и ребенка, есть в доме? – прошептал Сомов.
– Еще старшая дочь. Спит в комнате справа.
– А что помещение за спиной?
– Вторая спальня, моя и сына. Он болеет, плачет, приходится успокаивать.
– Так ты что, одна с детьми в доме?
– Да!
– Ты и раньше жила здесь?
– Нет, это дом родителей. Они умерли. Мы жили в пятиэтажном доме, что недалеко отсюда. Когда начались бомбежки, мы ушли сюда.
Сомов чувствовал, что женщина говорит не всю правду. Спросил:
– Как тебя зовут?
– Бэла.
– А где твой муж, Бэла?
Женщина опустила глаза:
– Не знаю! Он тридцатого числа поехал к своим родственникам в Шали и не вернулся. 31-го в городе начались бои. А мой муж, он не боевик, он простой шофер. Раньше таксовал….
– А почему ты глаза прячешь, Бэла?
– Я ничего не прячу.
– Ребенок уснул, отнеси его в спальню.
– Он не мешает. И долго не проспит один. У него температура.
Сомов взглянул на Тарасюка:
– Осмотри дом начиная со спален!
– Нет! – вновь воскликнула женщина. – Не надо, не пугайте детей!
Солдат посмотрел на офицера. Капитан повторил приказ:
– Осмотри дом!
Женщина попыталась закрыть собой вход, завешенный простыней, но Тарасюк отстранил ее. Вошел в комнату и тут же сказал:
– Оп-па! Товарищ капитан, здесь мужик раненый. Грудь и голова забинтованы. В углу автомат. Никак боевик.
Капитан подошел к входу, взглянул в комнату и увидел мужчину лет тридцати, лежавшего на матрасе на полу. Грудь его и голова были перебинтованы, где бинтами, где обрывками белой материи. На бинтах кровь. Мужчина тяжело дышал, но находился в сознании; он также со страхом смотрел на капитана.
– Забери его автомат, – приказал Тарасюку Сомов. – И смотри за ним, пока я с хозяйкой дома побеседую.
– Есть! А если дух дернется? Валить его?
– Если дернется – валить. Но без стрельбы. – Капитан повернулся к женщине: – Бэла, почему ты обманула нас?
– Потому что… боялась. И боюсь.
– Кто этот мужчина?
– Мой муж Алим.
– Это который уехал в Шали и не вернулся?
– Я не могла сказать вам правды. Ведь вы…
Она положила ребенка на диван и бросилась к ногам Сомова. Произошло это быстро и неожиданно, так, что замполит на мгновение оторопел. А женщина, обхватив руками ноги офицера, взмолилась:
– Прошу вас, не убивайте мужа, всем святым прошу!
Капитан с трудом поднял ее:
– Ты это чего? Прекрати немедленно!
– Не убивайте, умоляю! Делайте со мной что хотите, но мужа не трогайте, он только начал приходить в себя. Я молодая, сделаю что захотите.
– А ну, замолчи!
– Нет! Не убивайте или убейте всех – и меня, и детей! Без мужа нам не прожить…
– Замолчи, я сказал!!
Из комнаты донесся голос Тарасюка:
– Товарищ капитан, здесь за комодом сумка со жратвой. Тушенка, консервы, картошка, хлеб…
– Я тебя понял. – Сомов указал женщине на стул у стола: – Присядь, поговорим.
– Но вы не убьете мужа?
– Мы солдаты, а не бандиты, раненых не убиваем.
– Вам нужна еда. Забирайте сумку, у нас на кухне еще кое-что есть. Все забирайте.
– А чем детей кормить будешь? Раненого мужа? Кстати, где его ранило? Он служил у Дудаева?
