Я подумал о том, как мало радостей в жизни Сино, сколь мучительным был для нее сегодняшний день. Чтобы сделать ей приятное, я согласился; она схватила меня за руку, но, смутившись, тут же ее отпустила.
— Думаешь, бар «Камия» еще стоит на месте?
— Ну да. Я недавно ездила в Тотиги и видела его. Мы пойдем сначала в кино, а потом в бар. Вы закажете мне вина, а себе коньяку. За сегодняшний день нельзя не выпить.
— Будто я — твой отец, а ты — моя дочь.
— Вот глупенький! Ох, извините!
Сино наклонила голову, вскинула зонтик на плечо и мелкими шажками побежала по мосту Судзаки.
Я познакомился с Сино в марте в ресторане «Синобугава». Учился я в частном университете в северо- западном районе Токио, а жил в студенческом общежитии неподалеку от этого ресторана. Как-то мартовским вечером с компанией выпускников я впервые попал в «Синобугава». Сино — женщина из этого ресторана.
«Синобугава» хоть и называется рестораном, но, несмотря на внушительные ворота и ограду из кустарника, он мало чем отличался от обычных кафе, возле которых редко останавливаются частные машины. Здесь можно съесть котлеты из свинины, выпить прямо у стойки. В углу — табачный лоток. Ресторан посещают школьные учителя с ближайших станций, служащие компаний, торговцы и дельцы. Иногда обитающих здесь женщин навещают молодые рабочие из мясных и рыбных магазинов. Словом, «Синобугава» — скромный пригородный ресторанчик. Тем не менее он так же дорожит своим престижем, как любой первоклассный ресторан, и здесь существуют свои наценки на сакэ.
В общежитии — человек двадцать, приехавших из прибрежных деревень северного Тохоку, студенты — большие любители выпить. Большей частью это дети рыбаков, здоровые ребята, и привычка пить сакэ чашками — у них в крови. По любому поводу, с горя ли, с радости, они первым делом спешат опрокинуть чашечку сакэ. Чаще всего они пьют прямо в общежитии, а потом, как правило, идут в одэн'я[11], что под мостом, или в кабачок у железной дороги. Сакэ там крепкое. Иногда, рискнув раскошелиться, вся компания направляется в сусия[12], где к вину в придачу подают суси. Такие пирушки, в общем, не редкость.
В «Синобугава» мы не ходили. Рестораны нам не по душе. Мы уверяли друг друга, что там сакэ слабое. В действительности же нам это было не по карману. Ресторанные женщины тоже нас не жаловали. Рассказывают, что сын богатого рыбака Сиота, красавец мужчина и большой любитель женщин, однажды вечером тайком от всех заглянул в «Синобугава». Однако с чем пришел, с тем и ушел. Какая-то двадцатилетняя красотка выставила его как миленького. С тех пор наши простаки побаиваются женщин из «Синобугава».
Но так случилось, что в прощальный вечер мы все же попали туда. Один из выпускников, известный краснобай и любитель выпить, произнес проникновенную речь о проведенных в общежитии годах и, между прочим, заметил, что мы обошли все питейные заведения в районе, кроме «Синобугава». Его речь возымела действие. В самом деле, пристало ли нам возвращаться домой, не побывав в «Синобугава»? Возможно, сказалась затаенная обида на высокомерных обитательниц этого заведения, но так или иначе было решено немедленно туда отправиться.
Итак, поздно вечером десять удальцов, выпив для храбрости, с шумом ввалились в вестибюль «Синобугава». Вечер выдался холодный, и на первом этаже у стойки никого не было. К ней мы и направились шумной ватагой, на ходу заказывая горячее сакэ. Мы расселись вдоль стойки и, как-то сразу сникнув, стали молча потягивать сакэ. Было уже поздно, в зале царила тишина, и только со второго этажа доносились звуки сямисена[13].
— О, слышите, сямисен! — выпалил один из нас с таким неподдельным восторгом, что молодой повар невольно улыбнулся. Мы совсем растерялись и поспешили допить сакэ. Выручили нас неожиданно появившиеся три женщины в кимоно. Как только они подошли к стойке, обстановка сразу разрядилась. Попав с улицы в теплое помещение и выпив подогретого сакэ, мы сразу же почувствовали, как хмель ударил в голову. А захмелев, мы принялись распевать зычными, грубыми голосами деревенские песенки, чем вконец рассмешили дам. Кто-то заговорил с поваром о рыбе, и вскоре в разговор включились все. В чем, в чем, а в этом наши ребята знают толк.
Я же изрядно опьянел. Не будучи сыном рыбака, я не мог тягаться со своими приятелями в выпивке, да и в рыбе мало смыслил. Облокотившись на стойку, я неподвижно сидел с закрытыми глазами.
— Смотри-ка! — зашептал мне на ухо сосед, толкнув меня в бок. — Та самая милашка, что отшила Сиота!
Мутными глазами я уставился туда, куда он показал. Со второго этажа медленно спускались по ступенькам белые чулки и сверкающий подол ярко-синего кимоно. Наконец, откинув норэн, появилась изящная невысокая женщина. Ее волосы были уложены на затылке в пучок. Поклонившись, она прошла мимо стойки, держа перед собой поднос с бутылочками сакэ. Ничего не соображая, я крикнул:
— Эй! Принеси-ка холодной воды!
— Хай[14], — улыбнулась она и, низко поклонившись, исчезла в глубине коридора. Это «хай» еще долго звучало в моих ушах.
— Ничего себе! Выходит, я обставил этого выскочку Сиота. Вот тебе и на! Хотя известно — человека выбирают не по наружности. Как это понять?
Положив отяжелевшую голову на стойку, я разговаривал сам с собой. Вдруг у меня за спиной раздался женский голосок:
— Извините! Заставила вас ждать!
Обернувшись, я увидел ту самую женщину, которая неизвестно когда и откуда появилась и теперь стояла с чашкой в руках. Застигнутый врасплох, я залпом выпил воду, но чашку почему-то не хотелось отдавать.
— А вы не слышали, что я тут говорил?
Она улыбнулась уголками губ — нижняя губка у нее была толще верхней — и простодушно призналась:
— Слышала только, как вы сказали, что человека выбирают не по наружности.
— Это я про вас.
Она удивленно подняла брови.
— Вы же выставили Сиота.
— Ах, вот вы о чем. Ну да. Очень уж он назойливый!
— А если бы был не назойливый, не выставили бы?
Она лукаво улыбнулась:
— Смотря кого!
— Меня, например.
Не знаю, как сорвались у меня с языка эти слова, но хмель сразу как рукой сняло. Она засмеялась и, слегка наклонив голову, ответила:
— Я вижу вас сегодня впервые. Как мне знать?
— Тогда я приду завтра.
— Милости прошу, только позовите меня, и я спущусь.
— А как позвать?
— Сино.
На следующее утро, едва я проснулся, перед глазами сразу же возникло ее лицо. Умываясь холодной водой, я смеялся над своим вчерашним дурачеством. Но, вечером, когда зажгли фонари, мне стало не до смеха. Я бродил вокруг ресторана и сам себя уговаривал: «Раз обещал, надо зайти на минутку. Только услышу, как говорит она «хай», и уйду. Что в этом плохого! А с завтрашнего дня — туда ни шагу».
В конце концов незаметно для себя я оказался в «Синобугава». Подойдя к стойке, я заказал сакэ и попросил позвать Сино-сан. Она не заставила себя долго ждать. Я извинился за вчерашнее и, не зная о чем говорить, не поднимая глаз, молча потягивал сакэ.
Сино же не испытывала смущения. Она смотрела на меня и улыбалась. Раз или два за ней приходили
