В свете месяца рельсы матово блестели. Впереди возвышалась черная громада железнодорожного моста — в темноте он был похож на скелет бронтозавра, когда-то распластавшего свое могучее тело между берегами. Добрыня вздохнул и пошел по шпалам. Он не понимал, как потерял счет времени — такого за ним отродясь не водилось. Неужели эта глупая размолвка с Буриком так выбила его из колеи? Похоже на то…
Но размолвка размолвкой, а надо что-то делать. Как-то выбираться из этого заколдованного места, где друзья теряются, время бежит как ошпаренное, а с верхотуры видны какие-то незнакомые дали.
«Переберусь через мост, — думал он. — Все-таки ближе к Москве. А там будет видно…» Хотя что «будет видно», Добрыня понятия не имел. Он шел и думал, как завтра позвонит… нет, лучше придет к Бурику и скажет: «Саш, прости меня… Я повел себя как дурак. Пожалуйста, не обижайся на меня никогда…» Добрыня сам не понимал, как получилось, что он вдруг встал и ушел. Обидел его Бурик? Нет, не обидел. Во всяком случае, не хотел, это же ясно. Что же случилось?
«Интересно, простит он меня?»
«А ты бы простил?»
«Я… я не знаю, — думал Добрыня. — Наверное, простил бы. Но я даже не понимаю, за что мы друг на друга так обиделись».
«Это все из-за Михеича! Зачем он сказал: «Посиди С НАМИ»? Как будто я вообще ни при чем».
«Не ври! — отвечал он сам себе. — Если бы не было Михеича, возникла бы какая-нибудь другая причина».
«Но ПОЧЕМУ?! Что с нами случилось?»
Наверное, надо просто поговорить с Буриком. Обо всем спросить самому. Он поймет, что это не просто добрынино любопытство. Обязательно поймет — ведь это же Бурик…
Не может быть, чтобы Бурик не простил его. Разве может из-за одной глупой ссоры кончиться дружба?
Ладно… Он просто придет и скажет: «Саш, не прогоняй меня. Ведь я тебе нужен». Или нет, не так… «Ты мне нужен». Да, наверное, так будет лучше.
Ведь они с Буриком нужны друг другу…
Эти покаянные мысли были неожиданно прерваны громким собачьим лаем и окриком:
— Эй! Чего тебе?
Из-за опоры моста показалась темная фигура с коротким автоматом в руках.
— Да мне… — Добрыня не на шутку перепугался. — Я на электричку опоздал. А меня мама дома ждет.
— Не поздновато ли? — спросилохранник.
Добрыня поднял глаза и посмотрел на него. Молодой, лет двадцати пяти, с открытым добрым лицом, одетый в пятнистые штаны и такого же цвета куртку.
— Я решил на ту сторону перейти. А тут эта собака…
— Конечно, собака, — ответил охранник. — Мост-то охраняется.
— А зачем?
— Стратегическое направление. Мама ждет, говоришь?
— Ага…
— Ладно, пошли. Давай руку.
Сбоку послышалось недовольное рычание.
— А собака?
— Не бойся, со мной не тронет. Фу, Джек!
Добрыня вложил свою руку в широкую ладонь охранника и пошел рядом за ним. От охранника веяло той надежностью, которая обычно свойственна молодым военным. Где-то на середине моста Добрыня осмелел и стал озираться по сторонам. Река в наступившем сумраке матово блестела, изредка поигрывая бликами. «Совсем как на нашем балкончике…» — подумал Добрыня. Воспоминание о балкончике пребольно царапнуло его.
— Как домой добираться-то будешь?
— Что? — за своими печальными мыслями Добрыня не расслышал вопроса.
— Добираться, говорю, как будешь? Сейчас уже ничего не ходит. Метро через полчаса закроют. Так до него еще и доехать надо. Эй, ты чего?
Добрыня остановился, не в силах идти дальше. Он стоял и молча плакал. Слезы текли из глаз двумя ровными ручьями, но Добрыня даже не пытался вытереть их, не говоря уж о том, чтобы успокоиться.
Охранник растерялся. Он ласково взял Добрыню за плечо.
— Да ты не бойся… Мы сейчас что-нибудь придумаем. Доедешь домой, никуда не денешься…
Прозвучало неубедительно. Охранник хотел еще что-то добавить, но тут сзади раздался странный звук. Охранник легко приподнял Добрыню за плечи и перенес на соседний путь. Мимо, завывая и трезвоня, словно перед концом света, промчалось странное сооружение вроде большой дрезины с лебедкой наперевес.
— Разъездились на ночь глядя! Слушай… Может, у тебя что-то случилось? — участливо спросил охранник, когда дрезина скрылась из виду.
Добрыня всхлипнул и наконец взял себя в руки.
— Да нет. То есть да…
Охранник вздохнул.
— Что же мне делать с тобой?.. Погоди. Митяй! — закричал он куда-то вперед. — Митя-ай!!
— Ну, чего «Митяй!» — навстречу им вышел другой охранник, еще более рослый. — Что, поймал кого?
Добрыня напрягся.
— Ты мне пацана не пугай! Заблудился он. Скажи лучше, что делать будем? До города ему не добраться. Да и нам далеко не отойти.
— Дела… — Митяй почесал небритую щеку. — Может, к этому… к попу?
— Слушай, это идея! — и уже Добрыне: — Пойдем, здесь есть где переночевать. Заодно домой позвонишь — мать, небось, с ума уже сходит.
— Где ночевать? — насторожился Добрыня. — Не надо, я дойду.
— Куда ты дойдешь ночью-то? — усмехнулся Митяй. — А если, не дай Бог, случится что? Коль, скажи ему.
— Митяй прав. Неспокойные тут места. Я тебя не пугаю, но… — он развел руками.
Добрыня посмотрел на реку. Одинокими огоньками на ней светились буи. Он глубоко вздохнул.
— Вот и славно, — сказал Коля. — Мить, подмени меня! Я быстро.
— О чем речь, старик. Как зовут-то парня?
— Не знаю… Как тебя зовут?
— Добрыня…
— Ка-ак?! — синхронно вопросили Коля и Митяй.
Добрыня повторил. Потом шмыгнул носом и добавил:
— Нормальное русское имя… Вообще-то, если полностью, тогда Доброслав.
— Ну, Добрыня так Добрыня. — Митяй улыбнулся и протянул мальчишке широкую ладонь. — Бывай, герой былинный.
Добрыня пожал руку, сказал спасибо и пошел вслед за охранником Колей.
Мост кончился.
— Куда мы идем? — спросил Добрыня.
— Тут рядом живет один священник. Ты не бойся, он хороший.
— Я и не боюсь.
— Так вот, он вроде капеллана одной воинской части. Здесь рядом. Я там раньше старлеем служил, пока из армии не уволился.
— А почему уволились?
— Да денег мало… — Коля досадливо сплюнул. — А у меня жена и ребенок маленький.
Добрыня понимающе посопел. Вниз от железнодорожной насыпи убегала чуть заметная в темноте
