тропинка. Железнодорожные прожекторы ее почти не освещали.
— Нам сюда. Держись за меня.
— Спасибо, я сам, — ответил Добрыня и тут же споткнулся о корень, торчащий из земли. Коля успел подхватить его и поставил на ноги.
— Держись, говорю!
Добрыня не стал спорить и взял Колю за руку. Через двадцать метров тропинка свернула, и Добрыня увидел светящиеся в темноте окошки.
— Мы почти пришли.
Коля отворил калитку.
— А… это удобно? — запоздало поинтересовался Добрыня.
Коля усмехнулся:
— Чудак-человек…
Пройдя небольшой дворик и поднявшись на крыльцо, Коля нащупал кнопку звонка. Несколько долгих секунд из дома доносилось лишь приглушенная деревянными стенами музыка: мужской хор отчетливо выводил: «…та-ай-но-о образу-у-ю-у-ще…» Внезапно дверь со скрипом отворилась, и на пороге возник высокий человек с окладистой бородой и в черном подряснике.
— Отец Леонид, — обратился к нему Коля, как показалось Добрыне, несколько смущенно. — Вот, тут мальчик потерялся. Шел через мост. А сегодня наша с Митяем смена. До города ему не добраться, вот я и… к вам. Можно?
Священник улыбнулся в пышные усы и ответил неожиданно звучным оперным басом:
— Ну, так проходите, что на пороге-то разговаривать.
Комната, куда провел их отец Леонид, была очень уютной. Добрыня огляделся. Посередине стоял стол, накрытый темно-вишневой скатертью. В правом дальнем углу перед большой иконой Богородицы теплилась синяя лампадка. В другом углу светился плоским экраном компьютер. Из колонок небольшого музыкального центра, расцвеченного огоньками всевозможных индикаторов, лилось тягучее звучание мужского хора: «…Ангельскими невидимо дориносима чинми, Аллилуйя-Аллилуйя-Аллилуйя!..»
— Ну вот… — сказал Коля. — Вы уж тут разберитесь, ладно?
— Да уж, не изволь беспокоиться… — отец Леонид продолжал улыбаться.
— Тогда что ж, пойду я…
— Э, нет, погоди. А чаю попить?
— Спасибо, батюшка, я только на секунду — вот его привести, — он кивнул на Добрыню. — Митяй там за двоих остался.
— Тогда конечно, ступай с Богом…
— Благословите? — Коля протянул отцу Леониду характерно сложенные ладони.
— Бог благословит, — ответил священник, перекрестив Николая.
— Ну, счастливо тебе, Доброслав!
— Ага, и вам… — ответил Добрыня. — Спасибо большое.
Коля улыбнулся и вышел из комнаты. Отец Леонид пошел запереть за ним дверь.
Добрыня снова огляделся. На стенах висели репродукции известных картин на библейские сюжеты, на тумбочке стояла медная клетка. В ней сидел огромных размеров зеленый попугай. Он с любопытством поглядывал на Добрыню и лузгал семечки.
Вошел отец Леонид.
— Вот это да! — сказал Добрыня. — Попугай… настоящий…
Священник подошел к клетке.
— Правда, красавец? Его зовут Рикардо, — он просунул в клетку палец. Попугай по-кошачьи заурчал и принялся тереться о палец клювом. Его глаза выражали при этом наивысшее блаженство.
— Это какаду?
— Нет, эта порода называется «Альба-Мария». Мой друг, отец Димитрий, уехал в командировку в Новосибирск, вот и попросил меня посмотреть за этой тварью Божией. Да, Рикардо?
— Батюшка, благословите! — раздалось из клетки.
Добрыня вытаращил глаза.
— Бог благословит, — улыбнулся отец Леонид.
— Так он говорящий?
— Еще какой… Ишь, богослов пернатый! Ну, что же, давай чай пить. Только сначала надо родителям твоим позвонить — наверное, с ума сходят.
— Да… — вздохнул Добрыня. — Мама всегда волнуется, когда меня поздно нет. Только… я не знаю, что ей сказать.
— Давай сначала я с ней поговорю.
Добрыня недоверчиво посмотрел на отца Леонида.
— Вы? Что вы ей скажете?
— Объясню ситуацию щадящим образом. Вот только познакомиться бы нам, а? Как тебя зовут?
— Добрыня. Точнее, Доброслав. Но… лучше Добрыня.
— Прекрасное имя.
— А как мне вас называть? Святой отец?
— Ни в коем случае! Просто отец Леонид. Договорились?
— Ага… — ответил Добрыня и почесал коленку с уже успевшими затянуться ссадинами.
Отец Леонид взял со стола пульт дистанционного управления и приглушил мужской хор. Затем выдвинул из-под стола два стула. Один пододвинул Добрыне, на другой сел сам.
— Ну, отроча младо, рассказывай. Как занесло тебя сюда в столь поздний час?
Добрыня опустил глаза.
— Мы играли… То есть не совсем.
— С кем? — осторожно поинтересовался батюшка.
— С другом… — Добрыня вздохнул. — Мы поехали посмотреть, что тут… в этом Манихино. Ну, интересно стало. А потом…
Он хотел сказать «поссорились», но язык не повернулся. А подходящие слова что-то не находились.
— Потом… В общем, я ушел. Так получилось…
Отец Леонид понимающе кивнул.
— Я сел на электричку, проехал одну остановку. Увидел парк. Ну, там когда-то карусели были, а теперь нет. Почти все сломали. Только колесо осталось. Оно над деревьями торчит. Мне стало интересно, и я пошел посмотреть.
Батюшка покачал головой.
— Не хвалят это место… И что же дальше?
— Да ничего… Залез наверх.
— На колесо?!
— А что такого? — сказал Добрыня с легким вызовом. — Мне это раз плюнуть.
Отец Леонид от души рассмеялся.
— Ну, раз ты такой альпинист… А потом?
— Да сам не понимаю… По парку еще походил. Старые карусели посмотрел. Качели… А когда на платформу вышел, оказалось, что последняя электричка уже ушла.
Батюшка вздохнул и перекрестился.
— В первом часу ночи, в заброшенном парке… Слава Богу, ничего с тобой не случилось.
— Ага…
Отец Леонид включил радиотелефон, протянул Добрыне и тот набрал номер. Затем взял у него трубку.
— Как маму зовут?
— Татьяна Владимировна.
— Алло! Добрый вечер, Татьяна Владимировна. Точнее, уже доброй ночи. Вас беспокоит священник Леонид Романов, настоятель храма войсковой части… Что? Я как раз по этому поводу и звоню. С
