Она всхлипнула.
— Татьяна Владимировна, вы с Добрыней переедете ко мне. Думаю, его друга тоже придется… взять с собой.
Стас удивленно уставился на Вовку уже не маскируясь — такого поворота он не ожидал. Во все происходящее на этой небогато обставленной кухне трудно было поверить. Мама Добрыни явно потеряла способность критически оценивать ситуацию. Вовка вовсю этим пользовался.
— У меня трехкомнатная квартира, которая сейчас практически пустует — отец в длительной экспедиции, вернется месяца через два. Или три…
Стас решил, что надо непременно что-то добавить, но не нашел ничего лучше, как сообщить:
— Квартира со всеми удобствами. После евроремонта…
— Да. Солнечная сторона, метро рядом… — продолжал петь Вовка. — У вас у каждого будет по отдельной комнате. Мальчишек поселим в кабинете отца — им там будет интересно… Компьютер есть, интернет…
Татьяна Владимировна сжала виски.
— Подождите… Что вообще происходит? Почему я должна куда-то уезжать?!
— Ради безопасности вашего сына! — веско заявил Стас. — Я со всей ответственностью заявляю, что мальчикам грозит опасность. Милиция здесь не поможет — это не в ее компетенции. Мы перебрали много возможных решений и сошлись на одном — вы с Добрыней должны переехать на другую квартиру. С родителями Саши мы пока не говорили, но надеемся на их понимание. Владимир предложил превосходный вариант, — он посмотрел на Вовку — во взгляде читалось уважение и восхищение. — Да и мы будем рядом, если что.
— Я ведь работаю… — грустно произнесла Татьяна Владимировна.
— Не страшно, — сказал Вовка. — У меня есть запасной комплект ключей.
Она вздохнула, глядя в пространство перед собой.
— И… надолго это?
— Как вам сказать… думаю, на неделю, — неопределенно ответил Вовка. — За это время ситуация наверняка стабилизируется.
И вдруг вскочил, заорав дурным голосом:
— Курица!!!
Стас тоже подскочил, Татьяна Владимировна схватилась за сердце. За серьезным разговором никто и не почувствовал характерного запаха, доносящегося из духовки.
— Обалдел, что ли… — только и сказал Стас. — Предупреждай, когда меняешь собеседников.
— Уфф… Успели! — Вовка, обжигаясь, поставил на плиту поднос с подрумянившейся курицей, слегка подгоревшей сверху, и неожиданно запел: — В ду-у-хово-ом шкафу-у игра-ает ду-ухово-й орке-естр…
Получилось громко и фальшиво.
— …на скаме-ейке по-одсуди-имых не-ет свобо-одных ме-ест… — на тот же мотив добавил Стас.
— Музыка народная, — прокомментировал Вовка. — Автор слов скоро освободится…
Татьяна Владимировна ошалело переводила взгляд с одного на другого. «Смотрит, как на идиотов, — подумал Вовка. — Ничего удивительного…»
— Дайте, чем порезать, — сказал он округлившей глаза хозяйке. — И, пожалуйста, перестаньте все время всхлипывать! Да, ситуация неприятная. Но поэтому мы здесь.
— Кто научил тебя этой пошлости? — спросил Стас, помогая Вовке разделывать готовый кулинарный шедевр. — Про духовой оркестр.
— Люба, — простодушно ответил Вовка и аппетитно отделил ножки от курицы. — Правда, там скорее про духовой шкаф. Кстати, закрой его, а то жарко.
Стас поддел ногой крышку духовки — она закрылась со скрежетом и глухим стуком.
В прихожей задребезжал битый-перебитый звонок. Татьяна Владимировна слегка побледнела, но взяла себя в руки.
— Это Добрыня.
Она пошла открывать дверь.
— Ма, привет! Мы с Сашкой есть хотим.
— Не с Сашкой, а с Сашей. Здравствуй, Сашенька, проходи.
— У нас гости? — спросил Добрыня, поводя ноздрями.
— Нет, это… То есть да. Гости. Мойте руки и за стол.
Через несколько минут все сидели за столом и ели приготовленную дуэтом курицу. Татьяна Владимировна несколько успокоилась и нашла в себе силы поболтать на отвлеченные темы.
— Вы знаете, Володя, я обычно обмазываю курочку солью, майонезом, давленым чесночком и оставляю так часа на два. Она успевает неплохо промариноваться. Но вот так, чтобы с медом и специями, да еще на бутылке… Это впервые. Очень вкусно. Очень.
Стас, с полным ртом, согласно помычал.
— Знаете, Станислав, я вообще обожаю застолья… — переключилась на него Татьяна Владимировна. — Когда сидит много народу, пахнет жареным мясом. Много вина, много мяса, много слов… Много жизни! Жаль, не часто у меня это случается — сами понимаете, одна сына воспитываю, три работы тяну…
Бурику и Добрыне было хорошо. Главное, что они вместе. И никто этого у них не отнимет. Татьяна Владимировна разобравшись с кулинарным талантом гостя, смотрела на лохматого Добрыню. Весь в отца. Отец… Ох, лучше бы не вспоминала.
Стас украдкой наблюдал за мальчишками, которые уплетали вовкин шедевр за обе щеки и всем своим видом показывали, что хотят еще.
«Надо же… — думал он. — Обыкновенные ребята, а один из них — койво… Интересно, кто? У Добрыни жгучий взгляд. Сашка выглядит обыкновенным, но ведь непрост… ох, непрост. Мерседес целился в Добрыню… Почему не задавил? Хотел сначала «подранить» койво, потом каким-то образом забрать? На оживленной улице? Хотя… кто сейчас на это обращает внимание…»
Из этих мыслей его вывел голос Добрыни.
— А нога у меня уже совсем не болит.
— Что? А-а… Так это же хорошо.
— Спасибо вам… Вы простите, что я тогда… Я думал, что вы… — он пытался подобрать нужные слова. — В общем, плохой.
— Я хороший, — задумчиво ответил Стас. — А вот у плохих к вам обоим действительно есть интерес.
Мальчишки насторожились, Татьяна Владимировна вновь погрустнела.
— Славик… Нам с тобой придется недельки две пожить… — она покосилась на Вовку, — на другой квартире. У… дяди Вовы.
Вовка фамильярно замахал на нее руками.
— Вы что, с ума сошли? Какой я ему дядя!! Просто Вова!
Любин звонок застал Вовку в ванной, когда одна щека уже была выбрита, а вторая еще только намылена.
— Алло! — сказал Вовка, придерживая трубку двумя пальцами.
— Владимир Викторович, — раздался Любин голос.
— Привет, Люб! Прости, я сейчас бреюсь. Стою с намыленной харей…
— Подождет твоя харя! Найди чем записать. Сегодня тебе и Станиславу нужно подъехать в одну турфирму на метро «Октябрьская» радиальная. Записываешь? Телефон пиши…
— Плохо слышно!
— О, это совершенно поправимо. Я дам тебе один старинный рецепт. Тоже можешь записать! В общем, все просто — берешь спичку. Наматываешь ватку. Записал? Молодец. А затем круговыми движениями — сначала в правом ухе, потом в левом. Потом опять в правом…
— Борисова! — Вовка с трудом подавлял приступ смеха. — Я из-за тебя порезался!
— Ох-ох, Боже мой! Надеюсь, ты не перерезал себе горло своим «Жиллеттом». Телефон
