выживать в условиях повышенного радиационного фона. Поэтому стремление уничтожить Зону мне тоже кажется неудачным. И целенаправленное истребление мутантов тоже. Одно хорошо, что этот 'Долг' всё же сотрудничает с учёными.
'Интересно, что вы скажете, доцент, если какой-нибудь уникальный образец местной фауны, скажем, кровосос, сграбастает вас в свои богатырские объятья?' — подумал сталкер, но вслух ничего не сказал. Не то чтобы Дон Кихот был очень суеверен, но в Зоне такого сорта шутки имели обыкновение вскоре неожиданно сбываться.
— То есть, Игорь, ты всё же признаёшь, что есть информация, которую стоит скрывать, несмотря на право человека на познание? — лениво поинтересовался Сотнич — Сведения личного характера, государственные и военные секреты, секреты оперативно-следственной работы?
— Информация о Зоне не влечёт опасности для людей — парировал Никольский — Скорее опасность несут попытки умалчивания. Эх, давно ли перестали препятствовать публикациям прессы про Зону? Сергей подтвердит.
— Ладно, с информацией о Зоне вопрос спорный — махнул рукой Сотнич — Но утечка из Зоны нелегальных артефактов уже создаёт угрозу для многих людей. С тем, что их изучением должны заниматься только специально уполномоченные учреждения, наверное никто спорить не будет?
— За последний год зафиксировано четыре смертельных случая, связанные с хранением дома нелегальных артефактов чернобыльской Зоны отчуждения — сухим протокольным слогом начал Вершинин — Погибшие были в основном коллекционерами, приобретавшими экзотику у теневых дельцов, был также бывший сталкер. Смертельные случаи происходили вследствие незнания правил обращения с артефактами или отсутствием надлежащих условий для хранения, либо артефакты неожиданно начинали проявлять неожиданные свойства. Например, внезапно начинали излучать сильную радиацию, а то и кое-что похуже: например оказывали на человеческий организм вредное воздействие неустановленной природы. Причём, гибли не только владельцы артефактов, но и оказавшиеся рядом люди.
— А ещё был случай, когда из Зоны в один из районов Украины занесли новую чуму, которую с трудом локализовали — вспомнил Сотнич — И уже несколько раз происходили катастрофы в лабораториях по изучению артефактов, как государственных, так и подпольных.
— Было дело — кивнул Никольский — В одном из исследовательских центров изучали артефакт, который на здешнем жаргоне именуется 'поплавок'. Что-то там у них произошло, в общем, многоэтажное здание института и прилегающие жилые дома были полностью разрушены внезапным воздействием гравитационной природы наподобие взрыва. А перед этим в Европе была катастрофа при изучении 'студня'.
— Катастрофы в лабораториях ещё полбеды, скорее неизбежные издержки — проворчал Сотнич — В конце концов, изучать артефакты всё же надо. И люди там знают, на что идут, сознательно занятие выбирали. Но то, что от левых артефактов гибнут посторонние люди, не есть хорошо.
— Изучение артефактов тоже может не принести ничего хорошего — сказал Гарев — Человечество в развитии пока ещё не преодолело многих серьёзных проблем, стоящих перед цивилизацией. И не нашло пока способа решать разногласия иначе как насилием. Борьба за ограниченные ресурсы, несправедливое их распределение, конкуренция государств и этносов, идеологический экстремизм и решаемые под его прикрытием корыстные интересы. В общем, научные знания, полученные при исследовании феноменов Зоны, могут привести в том числе к созданию нового очень опасного оружия. К чему это приведёт, если такое оружие окажется лишь у одной из множества конкурирующих сторон, думаю понятно.
— Знал я одного сумасшедшего — пробурчал Дон Кихот, чувствуя в словах спутников камни в свой огород — Подвинулся умом на религии. Всё кричал, что Зона — прорыв ада на Землю, а хабар — дьявольское искушение. Он правдами и неправдами выкупал артефакты у других сталкеров и относил обратно в Зону, чтоб там закопать или спрятать. Потом прошёл слух, что он втихаря убивает сталкеров, дабы воспрепятствовать утечке из Зоны хабара. Проверить, правда ли это, достоверно не смогли, но тот чудак вскоре как-то быстро скопытился. Зона ведь, сами видите, тут расстаться с жизнью как два пальца об асфальт…
— Дон Кихот, это не шутки — сказал Вершинин — Я хочу спросить: как ты относишься к тому, что артефакты, которые ты выносишь из Зону, могут повлечь гибель множества людей?
— Я сбываю хабар торговцам — раздраженно ответил сталкер — А кому они его перепродают, я уже не в курсе, и не моё это дело.
— Тем не менее, из Зоны артефакты выносят сталкеры, причём в нарушение закона — не унимался Вершинин — Нельзя делать вид, что вся ответственность лежит на скупщиках.
— Слушай, ты что, прокурор?! — разозлился Дон Кихот.
— Я тебя не обвиняю — сказал Вершинин — Я хочу пять, как ты сам относишься к этой стороне своей деятельности? Продаёшь сомнительным лицам артефакты, несущие потенциальную опасность жизни и здоровья многих людей, а может быть опасных и для всего человечества?
— Не знаю! — отчаянно прорычал сквозь зубы сталкер — Я не задумывался особо над такими вещами! В Зоне некогда размышлять о высоких материях, тут бы выжить. За хабар платят хорошие деньги, всегда будет куча народу, кто полезет из-за них хоть в пасть дьяволу, моё участие или неучастие тут мало что прибавит или убавит. Напомню, что хабар нам не сам в руки прыгает, его ещё добыть надо, каждый новый рейд может стать последним и для большинства, особенно новичков, становится. Мы ж никого не грабим, не воруем — рискуя шкурой хабар вытаскиваем из самых гиблых мест, где иной и минуты не проживёт. А что от этого хабара кто-то гибнет, так это на совести тех, кто стоит за всей этой системой нелегального вывоза артефактов. Мы в этой игре лишь пешки, хотя и делаем самую трудную и опасную часть работы. И всё, хватит мне читать мораль!
'И вообще, я в Зону пришёл не хабаром торговать' — добавил он мысленно — 'Но вам об этом распространяться не буду. Лучше уж считайте меня очередным корыстным проходимцем, которому пофиг на тех, кто может пострадать от его алчности, чем чудаком-мечтателем не от мира сего'.
— Почему бы не сдавать артефакты учёным? — спросил Гарев.
— Учёные платят мало — пробурчал Дон Кихот — Временами неплохо конечно, но всё же меньше, чем готовы платить неведомые партнёры Петровича и ему подобных. Государство предпочитает добывать артефакты руками военных сталкеров, так дешевле выходит и контроля больше.
— Каких военных сталкеров? — спросил Сотнич.
— Учёные и военные, имеющие большой опыт работы в Зоне, и ещё сталкеры, подписавшие контракт с государственными службами — ответил сталкер — Пойдем что ли дальше, не стоит здесь надолго задерживаться, радиационный фон тут зашкаливает.
Устало вздохнув, Никольский подтянул съезжающие лямки рюкзака.
— Кстати, Игорь, я как-то читал ваши публикации — Дон Кихот решил перевести разговор на другую тему — Довольно интересная идея.
— О чём там? — оживился Гарев.
— Я проводил параллель между формированием нейронных связей в мозгу и усложнением структур управления в организациях — начал увлечённо рассказывать Никольский — В чём суть существования нейрона? В стремлении устанавливать связь с другими нейронами для обмена информацией. Находиться в пассивном состоянии, не взаимодействуя ни с кем, нейрон не может, это создаёт ему дискомфорт. Таким образом в мозгу со временем выстраиваются всё более сложные нейронные структуры.
А история эволюции управленческих структур очень напоминает этот процесс.
— Очень интересно! — воскликнул Гарев — Игорь, а ведь если соединить вашу теорию с традиционными наработками социальных наук, вроде марксистской идеи о смене общественных формаций, можно создать новое социологическое учение, согласно которому с развитием технического прогресса сложность системы, именуемой человеческой должна возрасти насколько, что на смену уже хорошо нам известным социализму и капиталистической демократии должно прийти общество, основанное на новом принципе управления!
— Осторожнее! — прошипел сталкер, замерев перед неразличимой 'чёртовой плешью' — Тут вам не аллея городского парка. Хотя вашу беседу очень интересно слушать.
'Плешь' попалась широченная, удалось обойти лишь далеко стороной, карабкаясь через баррикаду бетонных свай и фонящей арматуры. Завалы брошенных строительных материалов превратились в
