замкнется в себе, словно улитка в раковине. Но зато теперь у меня появилась обильная пища поразмышлять на тему, с кем это она, любопытно, вела тайные переговоры по телефону. Чем, собственно, я и занимался до самого вечера.
Глава семнадцатая
Всю ночь я провел в беспокойном полузабытье. Когда же, наконец, заснул под утро, то мне приснился Помойник.
Мне снилось, что я нахожусь на городской свалке. На черном небе блестят крупные яркие звезды, а полная луна заливает всю округу слабым призрачным светом. Порывы ветра носят по полигону легкий мусор. Сама свалка, вздыхая, как огромное живое существо, испускает резкий запах аммиака.
Я спешу.
Я иду, разгоняя стаи крыс, по каким-то своим неотложным делам. Путь мой пролегает по извилистой тропе среди мусорных куч и холмов.
И вдруг дорогу мне преграждает Помойник. Охваченный трепетом, я врастаю в землю. Я не в силах шевельнуть ни рукой, ни рукой. Я очень боюсь.
Помойник тоже замирает на месте. Выглядит он еще более жутко и безобразно, чем в моих предыдущих снах. Его жесткая шерсть всклокочена. Он весь перепачкан в крови. Как я понимаю, кровь эта человеческая, и свежая. Она каплями стекает с когтей его лап, образуя под ними на земле неровные пятна.
Но Помойник не делает попыток приблизиться ко мне, и от него не исходит обычной злобы. Он только стоит и смотрит на меня своими красными горящими глазами. В них читается застывший немой вопрос.
В страхе я проснулся и присел на постели, сотрясаемый мелкой дрожью.
В комнате было темно и тихо. Ничто не нарушало ночного покоя. Не слышалось даже заливистого храпа Геры из соседней комнаты. Лишь гулко тикали настенные часы да слегка шелестели парчовые занавески от тока воздуха из открытой форточки. Дворовые собаки и те не тявкали. Спали вместе со всем миром.
— Что с тобой? — сонно поинтересовалась Татьяна, лежавшая рядом в постели.
— Ничего особенного, — с хрипотцой отозвался я, пытаясь совладать с собой.
— Приснился какой-нибудь кошмар?
— Да. Точно уж, не комедия.
— Ничего, бывает. Не бери в голову. Сходи на кухню, попей водички.
— Лень.
— Напрасно, Володя. Постарайся тогда еще заснуть. Завтра у нас трудный день, — сказала Татьяна и зевнула. Потом повернулась на другой бок. Брыкнулась, как молодая сноровистая лошадка, едва не опрокинув меня на пол, и, обращаясь к стене, добавила: — Давай, Володя, спи и не вздыхай. Не мешай мне.
— Хорошо, сейчас.
— Спи-спи.
Я, конечно, понимал, что мне следовало как можно лучше отдохнуть, чтобы набраться сил для предстоящего дня. Потому как встретить его нужно было во всеоружии. Но, спрашивается, заснешь разве сразу после такого сна? Черта с два. Не стоило и мечтать.
Нет, мало мне было дум и переживаний по поводу похищения Шуры, а тут снится еще этот урод — изверг рода человеческого. Нагоняет страха. Честное слово, попался бы мне Помойник наяву — разорвал бы его, паразита, на мелкие кусочки собственными руками. Нечего пугать по ночам законопослушных граждан!
Днем мы все втроем сидели на кухне, вяло переговаривались и посматривали в окно. На пустынную улицу и дальше — на очертания городской свалки на горизонте. Надо сказать, что этот вид не доставлял мне никакого удовольствия. В особенности, в свете моего очередного ночного кошмара. Чтобы нам не было совсем уж тоскливо и невмоготу, утром я купил в магазине у Юли несколько банок пива из личного запаса Кривоноса, и мы, как заправские немецкие бюргеры, медленно его попивали, часто перемежая пиво перекурами.
Мои наручные часы показывали 13.30., когда зазвонил мобильный телефон Геры. Разумеется, мы сразу поняли, кто это желал с нами связаться.
Я вопросительно взглянул на Геру и, получив от него утвердительный кивок, взял трубку. Понятно, что он был рад возложить на меня всю ответственность за переговоры с похитителями.
— Алле, Вова? — спросил в трубке знакомый гнусавый голос. — Это ты?
— Угадал. Приз в студию, — ответил я. — Но я-то Вова, а вот ты кто? Как, прикажешь, к тебе обращаться?
— Охладись, Вова. Давай не суетись под клиентом. Я не вижу повода для близкого знакомства с тобой. Обойдешься пока местоимениями. Бабки собрали?
— Сначала я хочу поговорить со своей сестрой.
— Так и быть. Я ж тебе обещал. Подожди, — недовольно буркнул он. — Вы только давайте быстро.
— Алле! Алле! Володечка, это ты, мой дорогой?! — услышал я через минуту в трубке взволнованный и сбивчивый голос Шуры.
— Да! Я! Я! — прокричал я тотчас в ответ.
— Дай мне! — попросил Гера, протягивая к мобильнику раскрытую ладонь. — Мне важнее!
— Погоди, не сбивай с мысли, — отмахнулся я от него. — Шура, как ты себя чувствуешь?
— Ничего.
— Как тебя кормят? Ты хоть не голодная?
— Нет, не голодная.
— Как они с тобой обращаются?
— Ну, как? Терпимо, — всхлипнула она. — Я знаю, Володя, что они требуют, чтобы вы заплатили им за меня огромные деньги. Не представляю, где вы их возьмете?
— Не беспокойся. Это не твоя забота. Мы придумаем чего-нибудь, — заверил я ее. — Скоро мы тебя освободим.
— Ты с кем сейчас?
— С Герой и Татьяной у меня в квартире. На кухне. Дать ему телефон?
— Не нужно. Гере будет больно.
— Шура, где ты находишься?
— Да не пойму я. Гулять меня не водят. Я сижу в какой-то комнате с занавешенными окнами, — ответила Шура. — Здесь плохо пахнет.
— Ясно. Протухло что-то. Тебе известно, как зовут твоих похитителей?
— Нет. Но я знаю… — в трубке послышались звуки непонятной возни и посторонние голоса. Затем «местоимение» строго произнес: — Ну, ты, Вова, наглеешь. Может, тебе еще наши паспортные данные дать?
— Не повредило бы.
— Я смотрю, прыткий ты малый. Как бы тебе об этом не пожалеть. Но, короче, мы свое обещание сдержали. Ты поговорил с сестрой. А как вы свое? Собрали бабки?
— Откуда мы их вам соберем? Нет, естественно.
— Что ж, досадно. Но на нет и суда нет. Тогда мы начинаем резать ножичком твою сестру, — пригрозил он. — Ножичек у нас острый. Ждите вскорости почтовое извещение на получение бандероли с частью ее тела.
— Постой. Не лезь ты сразу в бутылку!
— Никуда я не лезу. Ты вообще осторожнее в выражениях, недоумок.
— Ладно, извини. Не лезешь. Но ты рано позвонил. Сейчас нет и двух часов. Дай нам еще время.
— Так и быть, мы добрые. Предоставим вам отсрочку до сегодняшнего вечера. Все, — произнес он и отключил свой мобильник.
А «местоимение» ошибся, подумал я. Ошибся в том, что разрешил мне поговорить с Шурой. По этому телефонному звонку легко можно было определить их местонахождение. Постольку он был сделан не из движущейся машины. Хотя нет. Наверное, он не ошибся. Просто ему было известно, что мы пока не обращались в милицию. Получается, он по-прежнему в курсе того, что у нас происходило.
— Володя, как Шура? Что она тебе сказала? — спросил Гера после того, как я отнял трубку от своего уха.
— Сказала, что жива-здорова. Что чувствует себя ничего, терпимо. Сказала, что сидит в комнате с занавешенными окнами. Не голодает. Она знает о том, что с нас требуют несуразную сумму за ее освобождение. Беспокоится, что у нас нет таких денег, — ответил я.
— Шура — замечательная женщина. Она тоже переживает за нас.
— Я ее прекрасно понимаю, — заметила Татьяна, поправляя халат на груди. Свой красный атласный бюстгальтер, испачканный в крови, она отправила в стирку. Теперь на ней был зеленый, как тот соленый помидор, которым чуть не подавился вчера Гера. По-моему, он еще был теснее предыдущего. Нет, такими темпами она скоро дойдет до нулевого размера. Но следует ей посоветовать, одевать вместо халата что-нибудь другое. Чтобы она прекратила смущать нас, мужчин.
— Ну а что говорил этот… ее похититель? — спросил Гера.
— Все, как обычно. Без изменений. Интересовался, собрали ли мы деньги? Я ответил, что нет. Тогда он пригрозил, что они применят к Шуре силу. Но я упросил его этого не делать. Он дал нам отсрочку до вечера, — бесцветным и монотонным голосом сообщил я.
— Вот сволочь, — прошептал Гера. — Ничего нам не собрать до вечера.
— Как мы поступим? — спросила Татьяна.
— Обратимся в милицию, — ответил я.
— Давно пора. Нужно было сделать это немедленно. Как только мы узнали, что ее похитили. Сейчас же милиция не успеет ничего предпринять. Нечего нам было столько времени выжидать.
— Не обращались потому, Таня, что этим самым мы бы подписали Шуре смертный приговор. Кстати, это было и твое мнение.
— Не помню, — мотнула она головой.
— Ладно, не важно, — сказал я. — Теперь нам все равно нечего делать.
— Верно, — кивнул Гера. — Деваться нам некуда.
— Но сначала определим, куда нам обращаться? В районное отделение милиции по месту жительства Шуры или в Главное управление министерства внутренних дел по Московской области? Так, что ли, оно называется?
— Вроде бы. Давай лучше в Главное управление, — посоветовал Гера.
