— Я тоже так считаю.
— Делайте, что хотите. Но только не откладывайте надолго, — поторопила нас Татьяна.
Слава Богу, я не имел сомнительного счастья каждый день связываться с этим Главным управлением и, разумеется, не знал наизусть его телефонный номер. Поэтому я встал из-за стола и направился в маленькую комнату, где, помнится, на книжном стеллаже лежала телефонная книга.
В это самое время, как всегда, оглушительно затрезвонил звонок у входной двери. Я подумал, что это пожаловал Марек, и, развернувшись на месте, пошел ему открывать. Но на пороге робко стояла Марина. Да-да, именно Марина. Та самая девушка, с которой я познакомился в стоматологической поликлинике, и после прожил вместе с ней несколько лет.
Сказать, что я удивился, значило бы, ничего не сказать!
— Здравствуй, Володя, — слабым голосом произнесла она и, с долей театральности, упала мне на грудь. Что ни говори, все женщины прирожденные актрисы. Однако мой сегодняшний сон оказался в руку. По крайней мере, я испытал такое же потрясение, как, наверное, и при встрече в реальности с живым Помойником.
— Ну-ну, Марина. Не надо плакать, — пробормотал я. — Все хорошо.
— Прости, я не могу сдержаться. Слезы льются помимо моей воли. Я успела даже позабыть, как ты выглядишь.
— Мариночка, прелесть моя, какими судьбами? — проговорил Гера, появляясь в коридоре. Между прочим, он всегда питал к ней глубокую симпатию и самые нежные чувства. В тайне от Шуры.
Чтобы Марина могла ему ответить, я бережно отстранил ее от себя.
— Не спрашивай, Гера, Так нескладно все получилось. Я рада тебя видеть. Мне не хватало вас всех. А это?.. — поинтересовалась она, имея в виду Татьяну, стоявшую в коридоре за его спиной.
— Извини, — опомнился я. — Марина, познакомься, это — Татьяна. Татьяна, это — Марина.
Они вяло и сухо, с постными физиономиями, пожали друг другу руки. Ни первая, ни вторая не произнесла обычной фразы, принятой в подобных случаях. Что, дескать, им очень приятно или что они польщены этим знакомством. По всему выходило, что обе они были не польщены и что им это было не слишком приятно.
— Можно, я разденусь? — спросила Марина, впрочем, не торопясь этого сделать, а утирая слезы на глазах согнутым указательным пальчиком.
Я невольно засмотрелся на ее красивое лицо, поражающее похожестью двух своих половин — левой и правой. Есть примета, согласно которой перед смертью лицо человека приобретает симметрические черты. Но у Крохли оно их не приобрело. Марина же, напротив, давно уже ходит с такими чертами и ничего — жива-здорова. Тьфу-тьфу-тьфу. Чтоб не сглазить. Верь, называется, после этого приметам!
Татьяна поймала мой взгляд, и нахмурилась. Что ж, теперь у нее прибавится причин именовать меня бабником. Особенно в приступе ревности. Я отчетливо представил, как она стукает меня чугунной сковородой по голове. Приговаривая: Вот тебе Вика! Вот тебе Юлька! Вот тебе Маринка! Вот тебе я! При этом при каждом ударе я приседаю до земли и, залихватски охая-ахая, вытягиваю вперед руки, словно исполняю русскую народную пляску «Барыня». Но, справедливости ради, по отношению к Марине ее подозрения были не совсем беспочвенны. Я действительно по ней соскучился.
— Насилу вас отыскала, — заметила Марина. — Ведь мне никто не объяснил, где конкретно ты находишься. Где там улица, дом? Сам поселок? У меня был один твой адрес. Плохо без путеводителя.
— Естественно, путеводитель тебе бы не помешал. Но главное, что ты нас отыскала, — сказал я, помог Марине снять длинный бежевый плащ и повесил его на вешалку. Потом проводил ее на кухню и усадил на стул, предварительно освободив его от разного барахла, сваленного на него.
— Выпьешь с нами пива? Свежего, баночного. Или хочешь кофейку? Растворимого, бразильского, — любезно предложил я.
— Спасибо, я ничего не буду. А у вас здесь чудненько, — нашла она, озираясь по сторонам.
— Целиком заслуга Татьяны. Она постоянно прибирает в квартире. Бывает, что круглые сутки напролет. Вообще она редкая рукодельница. Прямо Марья-искусница, — произнес я, чувствуя себя последним подхалимом. Но кому, спрашивается, охота схлопотать чугунной сковородой по башке? Это — больно. Да и роняет мужское достоинство. А так, глядишь, смилостивится и пощадит. Ограничится для стуканья всего лишь алюминиевой сковородой.
— Значит, Володя, тебе повезло.
— Еще бы, — кивнул я, ощупывая свою пока еще неповрежденную голову.
— Только он этого не ценит, — сказала Татьяна.
На миг я отвлекся от того, что происходило на кухне. Я подумал: вот хорошо было бы соединить воедино мелодичный голос Татьяны и ее умение носить тесные бюстгальтеры с красивым симметричным лицом Марины и ее пикантностью. Далее, добавить в ту же корзину ладную фигурку Вики и ее ухоженные яркоокрашенные ногти с роскошными рыжими волосами Юльки и ее веселый легкий нрав. Конечно, идея соединения черт разных людей для создания одного, была вовсе не нова. Но зато какова по сути! Получилась бы просто неотразимая и сногсшибательная красавица. Разве можно было бы поставить с ней в один ряд любую из модных ныне фотомоделей? Тысячу раз нет!
— Только он этого не ценит, — повторила Татьяна. — Куда ты опять отъехал?
— По делам, — ответил я, возвращаясь на землю. — Научно-исследовательским.
— Вот так всегда с ним.
— Да. С ним бывает подобное, — вспомнила Марина.
— Заблуждаешься, Таня. Я ценю твои заслуги, — заметил я. — Марина, ты нас прости. Мы сегодня не в своей тарелке. Сейчас мне нужно позвонить. У нас крупные неприятности.
— У нас горе, — произнес Гера.
— Я знаю, — негромко проговорила Марина.
— Откуда? — невольно вырвался у всех нас троих один и тот же вопрос.
— Мне сказал Денис.
— Это твой… — осекся я.
— Ну да. Денис и похитил Шуру, — ответила Марина и, набравшись духа, продолжала: — Я обратила внимание, что последние дни он ведет себя как-то не так. Как-то странно. Ходит то слишком угрюмый, то слишком возбужденный. Потом я случайно услышала этот его телефонный разговор. Он мне очень не понравился. А вчера мы с ним поругались. В запале он мне все и рассказал, — она сделала паузу, и Гера с изяществом, совершенно для него не присущим, сунул ей в руку стакан пива.
— Спасибо, а то у меня пересохло в горле… У нас с ним вышел жуткий скандал. Стены дрожали… Денис сказал, что похитил Шуру потому, что ты и Гера задолжали ему крупную сумму денег. Что иначе ему никак не удастся ее с вас получить.
— Брешет, пес шелудивый! Ничего мы ему не должны! Ни копья! — гневно заявил Гера. — Да кто вообще этот Денис? Откуда он взялся на нашу голову?
— Знамо откуда, с Украины. Там много таких гарных хлопцев. Он нынешний сожитель Марины, — охотно пояснила Татьяна. — Володя мне поведал о ее похождениях.
— Вернее, это не вы задолжали Денису, а Виктор — ваш родственник. Я оговорилась, — смущенно улыбнулась та, пропустив колкость Татьяны мимо ушей.
— Ага. Так-то будет справедливее, — кивнул Гера.
— А откуда он знает дядю Виктора? — спросил я. — И какое он вообще имеет к нему отношение?
— Как же, Володя? Самое что ни на есть прямое. Денис же работал раньше вместе с ним на городской свалке. Был одним из его ближайших помощников. Потом он перебрался в Москву и обзавелся в ней своим небольшим бизнесом. Компанией по вывозу мусора.
— Вот оно что, — протянул я.
Я вспомнил, что Денис с первого взгляда вызвал у меня антипатию. Но, выходит, дело было не только в том, что он увел у меня Марину и без спросу носил мою одежду. Как бы, в придачу к отбитой женщине. Вероятно, я инстинктивно почувствовал, что Денис держит за пазухой еще один камень. Ведь тогда он к тому же нацеливался на деньги моего дяди, о существовании которых в ту пору я и не подозревал.
— Между нами сразу возникла взаимная неприязнь, — заметил я.
— Что было, то было, — согласилась Марина.
— Вот кто оказывается тот гнусавый тип из телефона.
— Он — Денис. Я потребовала у него, чтобы он немедленно отпустил Шуру и извинился перед всеми вами.
— Нужны нам его извинения, — буркнул Гера.
— Но он наотрез отказался, — продолжала Марина. — Не захотел даже слушать мои доводы. Наорал на меня и пообещал убить, если я кому-нибудь проговорюсь, что это он похитил Шуру. Откровенно скажу, я перетрусила. Он не шутил. Вид у Дениса был страшный. Как у реального психопата. Я притворилась, будто бы приняла его сторону. А позже, когда он отправился в киоск за сигаретами, убежала к Лидке. Помнишь ее, Володя? Раньше она работала официанткой в китайском ресторанчике. Мы ходили еще с тобой к ней в гости.
— Разумеется, отлично помню, — ответил я. — У нее, по-моему, страсть ко всему китайскому.
— Точно. Совсем тронулась умом, старуха, на этой почве. Осталось одну веру сменить и сделать пластическую операцию на лице. Словно бы мало без Лидки китайцев на белом свете. Умрешь с ней. Но подружка она надежная. Стало быть, я переночевала у нее, а утром поехала к тебе в Вихляево. К счастью, у меня сохранился твой адрес.
Выслушав Марину, мы несколько минут просидели, не проронив ни звука. Признаться, ее рассказ произвел на нас сильное впечатление. Нам требовалось время, чтобы его осмыслить.
— Теперь нам будет легче. Мы знаем, кто похитил Шуру. Это должно нам помочь, — прервал молчание Гера, нервно скребя подбородок. — Черт, я вчера и сегодня позабыл побриться. Весь уж зарос щетиной.
— Да, но и Денис знает, что мы это знаем. Я бы на его месте поторопился. Начал бы действовать более решительно и жестко. Хотя они и без того действуют решительно и жестко. Дальше, кажется, некуда, — заметил я. — Марина, тебе известно, где они прячут Шуру?
— Я спрашивала Дениса, но он мне не ответил. Только нагло так ухмыльнулся.
— Не удивительно. Это тайна за семью печатями. А где он сам сейчас?
— Даже не представляю. Когда я уходила от Лидки, то позвонила по телефону себе домой. Хотела все-таки его образумить. Но никто не взял трубку.
— Ясно. Отправился на свой преступный промысел, — сказал я и побарабанил пальцами по столу. — Марина, ты случайно не знаешь, кто помогал ему в похищении?
— Ой, нет. Откуда? Но, по-моему, это два каких-то молодых парня. Я как-то раз видела их с Денисом на улице. Они стояли и о чем-то втроем шушукались. Но я тогда не придала этому никакого значения.
— Сможешь их описать? — спросил я.
— Вряд ли. У меня плохая память на лица. Парни как парни. Один повыше, другой пониже. Одеты прилично, но не броско. Не красавцы, но и не уроды. В нашем городе таких тысячи, — пожала она плечами.
— Получается, что больше тебе ничего не известно, — сурово заключила Татьяна. Тон и поза у нее были прокурорские. — Что ж, не густо.
— Вспомни, пожалуйста, еще чего-нибудь, — попросил Гера. — Давай попробуй, Марина.
— Нет, у меня все.
