Ты, Марек, вчера был совершенно прав.
— Молодчина, — похвалил его Гера и дружески двинул кулаком в плечо. — Как ты только догадался, что Шура на полигоне? Я бы в жисть этого не сообразил.
— В принципе, легко. Володя сказал, что, по его мнению, в похищении участвовал кто-то из местных жителей. Я же всего лишь развил эту мысль. Творчески, естественно, творчески, — не без гордости заявил Марек. — Будете теперь вызывать милицию?
— Причем, немедленно, не откладывая ни минуты. Мы знаем, кто похитил Шуру. Знаем, где она сейчас находится, — сказал Гера, потирая ладони. — Спасибо вам всем за помощь. Без вас мы бы никуда. Милиции и работы-то никакой не осталось. Приехать, арестовать Дениса с его бандой и освободить Шуру.
— И получить премию за раскрытое преступление, — добавил Марек, — Премии получать они умеют. Этого у них не отнимешь.
— Конечно. Но есть вопрос. Когда наряд милиции доберется до сторожки на свалке даже из местного отделения? Дай бог, что к ночи. Да и то при условии, что они сразу нам поверят. Но, скорее всего, на свалке они будут не раньше завтрашнего утра, — заметил я. — А Денис давал нам время до сегодняшнего вечера. После он обещал применить к Шуре силу.
— И то правда, — согласился Гера.
— Возможно, что это лишь пустые угрозы, — продолжал я, — а если нет? Потом вдруг они решат сменить место своего пребывания? Денис же тоже просчитывает наши ходы. Где тогда нам их искать?
— Что ж, прикажешь, нам делать?
— Выбор у нас невелик. По-моему, нам нужно идти самим освобождать Шуру.
— Я с тобой, — тотчас вызвался Гера.
— Честно, я бы тоже с вами пошел. Но мне уже возраст не позволяет — быстро устаю. Боюсь, что я буду вам только обузой, — с досадой произнес Марек.
— Вова, ты и нас не принимай в расчет. Какие мы на фиг освободители? Смех один, — покачал головой Басмач. — Посмотри на нас. Мы сами едва ноги таскаем.
— Да, мы не по этой части, — поддакнула ему Кастра.
— Горе с вами, — буркнул Гера. — Пить надо меньше — были бы по этой части.
— Нет, нравитесь вы мне, ребята. Пять минут назад клялись и божились, что я могу на вас положиться. Когда же дошло до дела, то вы сразу в кусты. Или я придумываю? Вот и надейся на вас после этого, — пристыдил я их.
— Верно, Вова. В яблочко. Мы — подлые трусы и не держим свое слово. Но, понимаешь, мы не хотим впутываться в эту историю. Она — не наша. При всем уважении к тебе, она нас не касается. Неизвестно, чем все завершится, а нам на свалке еще жить и жить, — извиняющимся тоном произнес Басмач. — Но до сторожки Виктора мы вас проводим.
— До самых дверей, — подтвердила Кастра. — И все-все там вам покажем. А дальше уж разбирайтесь одни, без нас. Нутром чувствую, в сторожке будет жарко.
— Между прочим, Володя, к ним стоит прислушаться. Они говорят не глупости, — заметил Марек. — Может быть, лучше все-таки обратиться в милицию? Не факт, что вы вдвоем справитесь с похитителями. Ведь, по крайней мере, там их трое.
— Милиция наверняка опоздает, — ответил я. — А я не желаю, чтобы Шуре причинили физический вред. Довольно с нее и морального вреда.
— Да мы с шурином их одними зубами разорвем! — воинственно заявил Гера. — Верно, Володя?
Я с сомнением покосился на Геру. На половине его зубов стояли металлические коронки, вторая же — и вовсе не наблюдалась. На крепость собственных зубов я так же не слишком полагался. Не акула, однако. Не крокодил. К тому же полгода, а то и год, не посещал стоматолога. Впрочем, попробуем. Шмяк-шмяк!
— Верно, Гера, разорвем. Как нечего делать. Ты не волнуйся, Марек, мы с ними справимся. Только бы не двинули сзади по голове тяжелым предметом. Вроде совковой лопаты. Голова у меня наиболее слабое и уязвимое место.
Договорившись с бомжами, что они подождут нас в квартире Марека, мы с Герой вернулись к себе домой.
Увы, за время нашего отсутствия между Татьяной и Мариной не возникло ни теплых дружеских отношений, ни душевной близости. По-прежнему обе были внутренне напряжены и подчеркнуто вежливы между собой. Но это глазами пессимиста. Если же смотреть глазами оптимиста, следовало радоваться, что за минувший час они не подрались и не покалечили друг друга.
Как бы там ни было, но обе с одинаковым интересом стали слушать рассказ Геры на кухне о том, что нам поведали Басмач и Кастра. Кстати, в паузах он не забывал поглощать прямо из трехлитровой банки свои любимые соленые зеленые помидоры. Как я понимал, с их помощью он хотел набраться сил перед предстоящим походом на мусорный полигон.
Я же удалился в большую комнату, чтобы найти нам с ним нужную одежду для этого самого похода. Но одежда одеждой. Главное было, достать из дядиного тайника пистолет. Что, собственно, я и сделал. Нет, нельзя было не восхититься прозорливости моего дяди. Он словно наперед знал, что пистолет понадобится его племяннику. Ведь, что ни говори, он был куда надежнее, чем наши с Герой зубы.
В комнату решительным шагом вошла Татьяна — и я едва успел спрятать пистолет в карман брюк и сделать вид, что разглядываю собранную мною одежду. Проверяя иногда ее на прочность. Пистолет Татьяне видеть было совершенно ни к чему. Зачем ей лишние волнения?
— Володя, не по душе мне твоя затея. Не по душе, — встревожено произнесла она. — Самодеятельность какая-то. Чистой воды. Куда вы пойдете? Где будете искать Шуру? Я не понимаю. Но я знаю, что мне не удастся тебя переубедить. Ты же упрешься как осел, настаивая на своем решении.
— Разумеется, что не переубедить, — согласился я. — Не нужно и пытаться.
— Ну а Геру, зачем с собой берешь? Ему бы лучше кости на печи греть и ввек с нее не слезать, чем по городским свалкам шастать.
— Он сам напросился.
— Ладно. Будьте, хотя бы, осторожнее.
— И, смотри, не ввязывайся в драку, — присоединилась к ней с наставлениями Марина, которая появилась в комнате вместе с Герой. — Если встретишься с Денисом, постарайся договориться с ним по-хорошему. Помни, человек он опасный. Он способен сильно вам навредить.
— Разве Володя нас послушается? Обязательно учинит там Мамаево побоище, — вздохнула Татьяна.
— Давайте я пойду с вами, мужчины. Попробую еще раз уговорить Дениса отпустить Шуру, — предложила Марина. — Пообещаю ему, что вы его простите и все забудете. Будто это была просто глупая шутка.
Под весом пистолета, лежащего в кармане, мои брюки начали предательски сползать. Не то, чтобы мои трусы были очень дырявые или, скажем, поехали по шву, но показывать их сейчас дамам было совсем неуместно. Подумают еще, что в такой неподходящий момент я, не приведи Господи, имею в их отношении грязные развратные намерения.
— Благодарю, Марина, но не нужно. Мы как-нибудь уж сами, без твоей помощи, с ними разберемся, — ответил я, стараясь незаметно подтянуть брюки и ища глазами в комнате подтяжки.
— Как хочешь.
— Конечно, лучше было бы, чтобы этим делом занималась милиция. Но боюсь, Денису успеют сообщить, что мы знаем, где они прячут Шуру. Ищи тогда ветра в поле.
— Кто, интересно, сообщит? — спросила она.
— Тот, кто сообщал ему обо всем, что здесь у нас происходит, — сказал я и взглянул сначала на Марину, потом — на Татьяну.
— Вы не беспокойтесь, девочки. Все будет в полном ажуре, — заверил их Гера.
— Ну, что с вами делать? Так и быть, отправляйтесь на свою свалку. Только вы позвоните мне, то есть, нам по мобильному телефону, когда чего-нибудь выяснится. И вообще поддерживайте с нами постоянную связь, — обреченно, с нотками фатализма, произнесла Татьяна. — Если от вас долго не будет никаких известий, то мы вызовем милицию.
Глава восемнадцатая
Впереди нас, повиливая облезлым хвостом, бежала Жулька. Все это время она терпеливо ждала своих хозяев-бомжей на улице возле дома. И встретила их радостным повизгиванием и счастливым выражением карих глаз. Но это лирика — счастливое выражение собачьих глаз.
Суровая действительность была такова: мы шли по городской свалке.
Когда Басмач говорил, что они с Кастрой едва таскают ноги, то врал самым наглым и бесстыдным образом. Во всяком случае, мы с Герой, утирая пот со лба, с трудом поспевали за ними — настолько шустро и проворно шагали они по тропе, пролегавшей среди нагромождений всевозможного мусора и хлама. При этом Басмач умудрялся давать еще комментарии причудливым видам, что открывались нашему взору в неярком свете уходящего дня. Сюда, дескать, обычно свозят гнилые овощи и фрукты с ближайшего подмосковного рынка. Сюда — бытовой мусор из столичных помойных контейнеров. Сюда — пиратскую аудио и видеопродукцию, предназначенную для уничтожения. Сюда — разную гадость, вроде использованных шприцов и гнойных бинтов из районной больницы. Сюда — трупы домашних животных из ветлечебницы.
Поэтому, помимо основной задачи — освобождения Шуры из плена, наш поход носил еще и чисто познавательную ценность. Правда, лишь для меня. Поскольку Гера не отвлекался на подобные пустяки и был целиком поглощен процессу ходьбы.
Честно сказать, я сам не чувствовал под собой ног и думал, что нашему путешествию не будет конца-края. Но вдруг Басмач сказал, что мы почти на месте. И впрямь, свернув за очередную мусорную неровность, перед нами во всей своей неповторимости предстала сторожка Виктора — осевшее в землю, неказистое строение из бруса, с покатой металлической крышей и дымящей трубой над ней. Вдали виднелся опущенный шлагбаум, преграждавший въезд на свалку. Впрочем, свалка росла и расширялась. Нередко водители выгружали мусор из своих «КамАЗов» и за границами ее официальной территории.
Около сторожки стоял серебристый джин. Мне он был знаком. Однажды я имел сомнительное удовольствие на нем прокатиться.
— Ну вот, господа хорошие, притопали, — негромко, словно по секрету, сообщила Кастра. Остановилась и поправила линялый платок, повязанный на голове.
— Они там, в сторожке. Хобот на отсечение, — произнес Басмач тоном, подразумевающим, что на этом их миссия завершена.
— Нужен нам твой хобот, как рыбе зонтик, — метко заметил я.
— Ладно, оставлю его себе, — не возражал он. — Дым над трубой видите? То-то.
— Дальше вы уж идите одни, — промолвила Кастра.
— Выбываете, значит, из игры? Но спасибо, что хоть не обманули. Довели, куда следует, — поблагодарил я их и посмотрел на Геру. Бесспорно, дорога поубавила в нем сил. Однако отвагой и решимостью он по-прежнему был преисполнен до краев.
— Удачи вам, — напутствовал нас Басмач.
Помахав бомжам рукой, я вдвоем с Герой короткими перебежками, скрываясь за нагромождениями мусора, направился к сторожке. Мы приблизились к ее боковой стороне. К той, у которой не было окон. Немного отдышались и, пригнувшись, пошли вдоль грязного фасада, обращенного на выезд со свалки.
Соблюдая предельную осторожность, я распрямился и заглянул в первое из двух маленьких окон. Но ничего не увидел — окно оказалось плотно задернуто выцветшими занавесками. Второе — тоже. Затем мы поднялись по трем шатким ступенькам на крыльцо и остановились перед входной дверью. Дверь вызвала у меня обоснованное уважение. Сделанная из массива дуба и обитая стальными полосами, она производила впечатление на редкость крепкой и надежной.
Я приложил указательный палец к губам, призывая Геру к молчанию, и медленно потянул дверь за ручку на себя. К моему изумлению, она, жалобно скрипнув, легко приоткрылась. Я
