– Не понял?
– Анализ показал, господин директор, что эросил Исаеву ввели в организм через сигаретный дым.
– Дали выкурить специальную сигарету? – уточнил директор Службы безопасности.
– Исаев не курит. Скорей всего, его обкурили.
– Это что-то новенькое.
– Так точно. С выдумкой ребята работают, – подтвердил полковник.
– Что по остальным бывшим кандидатам?
– Ничего подозрительного мы не зафиксировали.
– Ясно. Американцам хватило и той информации, которую они выкачали из Исаева, – сделал вывод Кедрин. – И что же нам теперь делать?
– Ковзан на Луне, на «Востоке». Я ручаюсь, что он там в полной безопасности.
– Это хорошо, что вы ручаетесь. – Кедрин задумчиво забарабанил пальцами по столу. – Значит, так, пошлите на «Восток» еще двоих людей для охраны Ковзана. Второе. Свяжитесь с начальником Управления внешней разведки Павловым, пусть попытается вынюхать, что там в Лэнгли. Хотя нет. Павлову я сам дам задание. И вот еще что, – Кедрин сделал небольшую паузу, – Ковзану придется запретить радиосвязь с отцом. Американцы наверняка уже вычислили и его отца. А прослушать разговоры между ними – это элементарно.
– Ковзан предупрежден. Ничего секретного он не скажет. А лишать его возможности общения с близкими накануне того, что ему предстоит…
– А я и не говорю, что американцы узнают какие-то подробности из их разговоров. Главное, узнают, что Ковзан на Луне, окончательно удостоверятся, что любимец Бога и гиперпространственный корабль – это единое целое. В общем, пока запретите Ковзану связь с Землей, и все. Хватит и того, что американцы уже успели узнать. Вам все понятно, полковник?
– Так точно.
Кедрин вновь задумался.
– Ладно, Игорь Николаевич, хватит кусать губы. Да еще до крови. В том, что американцы каким-то образом узнали о Ковзане, вернее, о сути проекта, вашей вины нет. Они уже знали, где собака зарыта. А заставить ее внятно пролаять – это дело техники. Вот только что мне говорить президенту?
– Даже если американцы обо всем догадались, им не успеть. Чтобы построить гиперпространственный корабль, им понадобится не менее двух лет. А мы через два месяца можем стартовать.
– Если ничего за это время не случится. Знаете, как с украинского переводится слово «ковзан»? – неожиданно спросил Кедрин.
– Затрудняюсь ответить, господин директор.
– Это слово переводится «конек». Так вот, Борис Ковзан – это наш конек, решающее, главное звено, проекта «Пора». И если с ним что-нибудь случится… – Директор Службы безопасности сделал паузу и выразительно посмотрел на Северского: – Идите, полковник, и помните – за Ковзана вы отвечаете головой.
«Как же, услышишь тут Моцарта, разве что 'Реквием'». В отвратительном настроении полковник Северский покинул грозное здание на Лубянке.
– Привет, отец.
– Здравствуй, сынок. Как здоровье?
Параболическая антенна на «Востоке», высоко задрав свою металлическую чашу, смотрела на Европу, а точнее, на свою более крупную тезку в Центре управления космическими базами. Принятый и усиленный на Земле сигнал, через компьютер попадал в обычную сотовую сеть, а она в несколько пассов переправляла его по назначению. В украинский город Славутич, на тихую улочку, где на балконе второго этажа седой человек разговаривал по мобильному телефону и смотрел на желтый диск Луны.
– Отлично, пап. Не хожу, а парю. Необыкновенная легкость в теле! – В телефонной трубке послышался смех. – А ты как?
– Конечно, такой легкостью похвастаться не могу. Но, тьфу-тьфу, пока ничего не болит.
– Постучи по дереву, а то я не могу. – Сидя в специальной кабинке для переговоров Борис Ковзан покрутил головой. – Тут у нас везде бетон, пластик и металл.
– Уже постучал.
– Как там погода?
– Мерзкая. Температура около ноля. И с неба сыплется не то снег, не то дождь. А у вас?
В трубке опять раздался смех:
– Отличный вопрос, если учесть, где я нахожусь.
– В море Дождей. Поэтому и спрашиваю. Наверное, сыровато там у вас? – пошутил отец.
