– Ма, а почему этот дядя, в которого врезалась моя машина в аэропорту и который стоял около туалета, к которому нас тетя-стюардесса привела, не сел на свое место, а пошел куда-то вперед?
– Пьер, не задавай глупых вопросов. Мало ли что этому дяде нужно.
– Может, он пошел теперь в другой туалет? – Детский мозг пытался найти решение поставленной самому себе задачи.
– Может! Ты, наконец, успокоишься? Нигде от тебя нет покоя, ни на земле, ни в воздухе. Прилетим к папе, и пусть он с тобой занимается. С меня хватит. Ясно?
– Да. А почему тетя-стюардесса не появляется? Дядя же оттуда уже ушел?
– Борис, ты меня слышишь? – Мужские руки инстинктивно дернули неподвижно лежащего человека.
– У него ранение в живот. Необходимо срочно его перевязать, иначе он истечет кровью, – Фекла стала на колени рядом с раненым. – Понесли его в вертолет, там должна быть аптечка.
Мужчина и женщина, подхватив лежащего на земле человека, понесли его в вертолет. Другие люди, оставшиеся в живых, туда же начали сносить остальных мужчин, расстрелянных буквально в упор. Один из американцев, морща лицо словно от боли, что-то торопливо говорил по телефону.
– Живой? – еще один американец кивком головы указал на неподвижно лежащего русича.
– Аптечку сюда! – резко выкрикнула Фекла в ответ.
Чьи-то руки тут же протянули ей небольшой стальной чемоданчик с красным крестом на боку. Пока девушка открывала его, на раненом успели расстегнуть рубашку, открывая доступ к ране, – заливая кровью весь живот, из отверстия в нем толчками выплескивалась кровь. Сильная струя полимера, выпущенная из баллончика, мгновенно сковала эту смертельную пульсацию.
– У него перебит позвоночник и перебита одна артерия, – американец с седыми висками, Боб Камински, сердито опустил медицинский сканер и виновато посмотрел на Феклу. – Все, что мы можем ему сделать, это уколоть «Эликсир жизни». А наши, кто там стоял, все погибли, – через паузу добавил он, словно оправдываясь.
– Помощь будет через час, – говоривший по телефону американец присел рядом с Каминским, – спецотряд сейчас вылетит из Денвера. Ближе неоткуда, – словно оправдываясь, продолжил цэрэушник. – Мы же в глуши.
– Фекла, давай «Эликсир».
Девушка торопливо достала из чемоданчика шприц-пистолет, прислонила к животу раненого и нажала курок. Чудодейственная жидкость, выпущенная под давлением, легко пробив человеческую кожу, проникла в кровь.
Через минуту веки лежащего мужчины дрогнули.
– Борис…
Раненый застонал и открыл глаза. Узнав склоненных над ним людей, улыбнулся:
– Видишь, брат. А ты говорил, что зря я за тобой увязался. Что лучше бы было мне остаться с отцом, – брат-близнец Бориса Ковзана, тоже Борис, попытался улыбнуться. – А так этот негр перепутал меня с тобой… ты нужнее…
– Боря, ну зачем ты так… – другой Борис смотрел на своего брата-клона, до крови закусив губу.
– Ничего, Боря, так даже лучше… – русич с трудом выталкивал из себя слова. – Я же клон… и я не хочу, как наш отец… сойти с ума. А так даже пользу принес… – И вновь его губы растянулись во что-то наподобие улыбки. – Теперь дело за тобой, Боря… – По лицу мужчины пробежала судорога, окончательно превращая улыбку в гримасу. Его глаза, казалось нехотя, словно понимая, что они больше уже никогда не увидят света, закрылись.
– Боря!
Взглянув на Бориса, Фекла вновь прислонила шприц-пистолет к животу его брата и решительно нажала курок.
– Он мертв, – американец, как ненужную вещь, отбросил в сторону сканер.
– Еще раз здравствуй, брат! – Мухаммад встал навстречу вошедшему в кабину самолета Абу.
– Здравствуй!
Братья обнялись.
– Я смотрю, и у тебя не обошлось без трудностей? – Абу кивнул на сидящего в кресле второго пилота мертвого француза.
