сторону и даже попытался встать на дыбы, словно рвался что-то сказать своему хозяину. Повинуясь еще и собственному чутью – будто ледяной ветер внезапным порывом ударил в спину, – Мертингер обернулся. И вовремя!
Их было двое – застывшие всего в десяти шагах от него высокие человеческие фигуры с окаменевшими от времени лицами. Богатые свободные одежды походили на серебристые мантии с широкими рукавами.
Незваные гости превосходили эльфа ростом на целую голову, и их ничего не выражающие лица были неразличимо похожи друг на друга. А еще они напоминали своим видом ночного кошмара, с которым расправился Голод. Правда, были и отличия: губы их кроваво алели, а глаза сверкали янтарным светом в ночи. Незнакомцы беззвучно шагнули вперед – их движения были пугающе синхронными. И только тут Мертингер заметил еще некоторые особенности в облике своих противников. Носферату – вампиров в них выдали острые, как бритвы, клыки, торчащие из-под верхней губы в приоткрытых от ожидания ртах, – были объединены друг с другом, будто цепью. Длинные черные волосы одного переходили в волосы другого. У каждого из этих чудовищ за спиной было по одному перепончатому нетопырьему крылу.
Всего за несколько мгновений Мертингер внимательно изучил врагов. Неживые... не из слабых. Каждому не менее пяти сотен лет, судя по облику. Как и любая нечисть, эти создания должны повелевать зловещими силами, неподвластными простым смертным. Опасны. Даже очень опасны... Нет, он не боялся. Но этот бой обещал быть куда серьезнее нелепых потасовок с корсарами в Сар-Итиаде.
– Пришли забрать своего дружка, нежить? – Мертингер подкрепил свой вопрос смертельной быстроты выпадом.
Он вовсе не собирался вести переговоры. Враги были с ним в этом согласны – ни один из них не произнес ни слова в ответ.
Адомнан рванулся вперед, рассекая перед собой воздух и предвкушая жертву. Впрочем, только воздух ему и достался. Первый из вампиров легко уклонился в сторону, обнажая при этом длинный прямой меч старой ковки. Близнец одновременно с братом (Мертингер предположил, что они братья) выхватил из ножен такой же клинок. Лорд Недремлющего Дракона бросил короткий взгляд на своего коня – тот лежал на земле, сжавшись от страха и уткнув продолговатую морду в опавшие листья.
– Кто натравил вас на меня? – успел выкрикнуть эльф перед тем, как на него обрушился вихрь слаженных атак.
Двое его врагов начали проводить свои выпады с такой скоростью и ловкостью, что казалось, будто ими руководит общий разум. Это выглядело странным, но спутанные волосы вовсе не мешали вампирам двигаться – напротив, оказываясь рядом, твари лишь ускоряли и упорядочивали свои атаки, кружась в невероятных переворотах и кувырках. И еще... они не ошибались. Монстры носились кругом, и подчас единственное, что можно было различить, – это взмахи шелестящих серебристых одежд и росчерки клинков, проходящих в опасной близости от горла, лица, груди, боков Мертингера. Как уже было сказано, враги сражались, идеально дополняя друг друга. Эльф знал: уже несколько раз он должен был быть смертельно ранен, но до сих пор продолжал отбивать атаки. Что же происходило?
«Я люблю тебя и не дам тебе умереть...» – раздалось в голове, и эльф все понял.
Адомнан сам танцевал и носился в его руках, как живой, появляясь в правильном месте как раз в единственно нужный момент, чтобы отбросить в сторону вражеские клинки. Он перепрыгивал из руки в руку эльфа, вскакивал и взлетал из совершенно невозможных положений, проворачиваясь в ладонях прямым хватом, обратным. Подчас Мертингер даже успевал углядеть – или ему это только казалось, – что клинок вытягивается, изменяет свои очертания: то это был фальшион с сильной рубящей кромкой, то обоюдоострые лезвия становились волнистыми, как у «пламенеющего меча» фламберга, то разделялись на отдельные клинки, как у трезубца, то меч вновь приобретал свой привычный вид.
Адомнан жил своей жизнью, а вся эта схватка для Мертингера стала чем-то походить на сон. Быть может, он все еще не проснулся? За все свои восемь веков жизни эльф ни разу не был в подобной ситуации – ни разу ему не приходилось быть в центре столь стремительного вихря, никогда еще его враги не были так быстры и неостановимы. А еще... все поменялось, теперь он был инструментом у меча, а не наоборот. Адомнану требовалось продолжение себя, тот, чья рука будет крутить его и наносить удары, и эльф стал им, до конца не понимая... не успевая понять, что происходит кругом.
На самом деле все продолжалось не более трех минут, и в какой-то момент раздался душераздирающий крик. Один из братьев-вампиров рухнул наземь, половина лица и левая рука у него были начисто слизаны, являя взору жуткие кровавые раны. Мгновенное замешательство второго носферату дало возможность Адомнану достать и его – черный меч вонзился в горло неживого, прошил его насквозь, провернулся в ране несколько раз и выскочил наружу. Второй мертвец упал подле брата. Они не двигались. Эльф тяжело дышал. Он едва не свалился, стоило мечу безжизненно повиснуть в его руке – так, словно Адомнан все это время служил неким стержнем, взведенной пружиной, не дающей ему сломаться. Только сейчас Мертингер понял, насколько измотан этой кошмарной схваткой.
Эльф оперся рукой о дерево, пытаясь отдышаться. В стороне негромко стонал Коготь. Он по- прежнему беспомощно лежал на брюхе, вжимая голову в землю.
– Ну-ну, мой мальчик, все уже закончилось, – еще раз попытался успокоить своего скакуна Мертингер.
Но конь чувствовал: это был еще не конец. То, что произошло дальше, показалось эльфу самым отталкивающим, ужасным и мерзким из всего, что он видел до сих пор на землях людей.
Крылья убитых вампиров неожиданно вздрогнули и изошли судорогами. За какое-то мгновение они сложились, раскрылись и снова сложились, будто проверяя целостность суставов и перепонок. В следующий миг они хлопнули, развернулись во весь свой размах и подняли своих безвольных обладателей в воздух. Два крыла бились, а меж ними, соединенные дугой из волос, висели два изуродованных вампирских тела. Но и это было еще не все. Части третьего тела, разорванные и окровавленные, стали срастаться друг с другом. Кошмар из сна поднялся на ноги. Чудовищное смешение из ошметков плоти и переломанных костей устремилось ввысь, с силой ударившись о безвольно обвисшие трупы «братьев». В тот самый миг взгляды ужасных носферату вновь налились жизнью, загоревшись янтарным светом.
Мертингер поднял меч, но враг не спешил нападать. Вместо этого все три вампира, висящие в воздухе, начали меняться, перемалываясь и измельчаясь, будто в огромной невидимой мясорубке. Послышался хруст ломающихся костей и выбиваемых позвонков. Одежды еще больше окрасились кровью. Жуткое и непонятное действо было столь отталкивающим, что даже древний эльф, видевший за свою долгую жизнь множество отвратительных вещей, не смог не скривиться. Раз за разом вампиры бились друг о друга, разбиваясь и утрачивая былые очертания. Спустя несколько ударов их тела уже нельзя было узнать – взору представлялись бесформенные кровавые куски мяса с торчащими отовсюду костями.
Неживые сталкивались до тех пор, пока не смешались друг с другом в нечто... единое и гротескное. Оно начало бурлить и покрываться пузырями. Куски мяса зашевелились и начали укладываться, мелкие волокна плоти стали сплетаться между собой, вычерчивая контуры мышц. Кости с хрустом стали вправляться и соединяться, кровь постепенно перестала течь, а белая кожа поползла по новому оформившемуся телу, затягивая раны. Вскоре не осталось и следа того, что этим существом совсем недавно еще были трое. Обнаженное белое тело висело в воздухе, поддерживаемое ровными ударами перепончатых крыльев. Длинные черные волосы трепетали на ветру, а лицо не изменило своих очертаний, кроме, должно быть, того, что являлось теперь более... насыщенным, полным и настоящим. Ллар Вейленс объединился телом, осталось лишь собрать в себе всю разделенную душу.
Бледный меч, та самая Прoклятая сталь, которую все так же продолжала сжимать кисть ожившего мертвеца, поднялся в когтистой руке монстра, рассекая своим потусторонним свечением ночной воздух... Мертингер вскинул Адомнан, приготовившись защищаться. Носферату устремился к нему и сделал выпад. Клинки соприкоснулись, но принадлежавший вампиру даже на дюйм не отклонился в сторону. Вместо этого тонкая призрачная полоса прошла сквозь черный меч, пронзив эльфу запястье правой руки. Ладонь сразу повисла, жуткая боль охватила все тело Мертингера, укутав и сердце. Крови не было, но при этом будто чьи-то цепкие когти ухватились за душу и рванули ее наружу. У лорда Недремлющего Дракона не осталось сил даже удержать меч. Адомнан медленно выпал из его онемевших пальцев и вонзился в землю...
Тогда монстр убрал оружие и, довольно ухмыльнувшись, потянулся зубами к шее застывшего эльфа.
