пугающим самим фактом своего присутствия.
– Вы скоро с ним встретитесь.
– Но почему тебе не сказать? – не унимался Логнир, силой заставив себя оторвать взгляд от черного фонаря. – Мы ведь и так твои пленники. Мы не сбежим – ведь некуда...
– Он, видишь ли, боится, что мы упорхнем из его лап, словно вереллики, маленькие юркие птички, – прокомментировал из своего угла Гшарг.
– Нет, орк, просто я приучен быть готовым ко всяким неожиданностям. Вдруг да какое-то чудесное избавление снизойдет на ваши бренные головы? – Слепень расхохотался.
– Охотники на ведьм, – раздумывал вслух Логнир. – Охотники... на... ведьм. Ключевое слово здесь – «охотники». Вас натравили на меня, послали за мной. Вам указали именно на меня.
Человек с алым пером на шляпе не перебивал, лишь слушал, глядя на пленника с легкой снисходительной улыбкой, словно бы говоря: «Продолжай, капитан, продолжай...»
– Всего двенадцать дюжин состоит в тайной королевской страже Ронстрада. Но я слышал и о вашей, тринадцатой дюжине, или, как ее еще называют, – Бансротовой дюжине. Кому же подчиняются охотники на ведьм? Не королю – это точно, и не Прево. Если я не ошибаюсь, то ты, Слепень, примерно такого же положения, как Черный Пес Каземат...
– Ты не ошибаешься. Продолжай, мне интересно... Ловить умных, здраво рассуждающих капитанов- дезертиров намного приятнее, чем сумасшедших ворожей и колдуний...
– А если ты такого же положения, как сеньор Прево, то...
– То? – усмехнулся Слепень.
– ...ты должен подчиняться человеку, который имеет власти не меньше, чем король.
– Браво.
– Орденский Трибунал и великие магистры? Вряд ли... Тиан с его магическими орденами? Еще менее вероятно... тогда кто же? Кто?
– Я помогу тебе... Ты ошибся в самом начале... Ключевое слово вовсе не «охотники»...
– Нет? – удивленно поднял бровь Логнир. – Тогда какое же?
– Это очевидно: «ведьмы». Кто такие охотники на ведьм, вампиров, всякую нечисть?
– Вонючие людишки? – предположил Гшарг.
– Грязные наемники? – подключилась Гарра.
– Беспринципные убийцы? – не отставал Лэм.
– Борцы с тьмой, – сказал Логнир. – Охотники на тьму.
– И кому же подчиняются охотники на тьму? – удовлетворенно спросил Слепень. Ему было приятно подводить своего собеседника все ближе к разгадке.
– Светлому братству... – потрясенно прошептал бывший сотник.
– Что ты там бормочешь, капитан? Я не слышу... – человек с алым пером на шляпе расхохотался.
– Какому еще светлому братству? – не понял Лэм. – Патриархату Хранна в Гортене?
– Когда принимаешь должность командующего заставой, сержант, – объяснил Логнир, – тебе на второй день приходит послание из Гортена. В нем говорится о том, что если на своей службе командующий сталкивается с нечистой силой: упырями, вампирами, оборотнями, призраками и прочими милостями темных лесов, разрушенных крепостей и сумрачных башен, – то он обязан незамедлительно прислать письмо с голубем. В этом письме должны быть указаны наиболее точные сведения о предполагаемой нечистой силе. Тогда из столицы будет выслан специальный посланец, которому предписывается уничтожить либо пленить нечисть. Иерофанты – мало кто о них слышал, а где находится их обитель, не знает никто.
– Это письмо было кем-то подписано? – спросил Лэм.
– Да, там стояло: «Хруст Костей из светлого братства иерофантов». И никакого нормального имени, ни печати, по которой отправитель мог бы быть узнан.
– Хруст Костей – мерзость какая... Но зачем иерофанты послали за нами? – не понимал бывший сержант. – Мы ведь не ведьмы и уж тем более не призраки.
– Это все из-за моего поиска, – ни секунды не раздумывая, ответил Логнир. – Эти статуи...
– Статуи? – Слепень вскочил с пола, в его округлившихся глазах впервые стало возможным прочесть недоумение. – Их две?
– Значит, это ты вытащил предмет из Дрикха? – На лице капитана Арвеста проявился гнев.
– Их две... – самозабвенно шептал себе под нос Слепень. – Значит, их две...
– Покажи мне! – взмолился сотник. – Прошу тебя, покажи!
– Нет, – отрезал главный охотник. – Ты что-то слишком распустил язык, пленник. Или мне вновь тебя связать да еще на кляп расщедриться?
Логнир Арвест замолчал, ненавидяще глядя на человека в черном плаще.
В темном подвале кто-то был. Они не могли видеть его, ведь он был самой тьмою... Два янтарных глаза пылали в пустоте под арочными сводами, как огоньки свечи, но ни люди, ни орки не замечали, с каким наслаждением обхаживает их смерть. Зверь крался бесшумно, изменяя место своего нахождения каждую секунду. То он был за колонной, прямо за спиной сидящего на полу человека, то оказывался наверху, у самой ее капители, и цеплялся когтями за причудливые украшения и лепные завитушки. То он пробирался по потолку прямо над головами своих гостей, то просто расхаживал между ними, незамеченный. Он не прислушивался к их разговорам – ему было все равно, о чем говорят попавшие в паутину мухи перед смертью. Кроме того, он не знал этого языка... Прямоугольник из соли нисколько не пугал зверя, ведь он отнюдь не был призраком или ожившим мертвецом. Хозяин подземелья спокойно вышагивал уже внутри заклятого прямоугольника, совсем рядом с теми, кто, на свою беду, потревожил покой его древней обители и тюрьмы.
– Я не могу выйти, свет режет мне глаза, он испепеляет мою кожу... – неслышно шептал сухими губами вампир на мертвом староимперском языке, обращаясь к неподвижному скелету, сидящему посреди погреба. – Но вы ведь и так знаете об этом, мой добрый мэтр Юстиниан?
Вампир скользил в тени среди не замечающих его людей и орков. Ему доставляло огромное удовольствие играть с ними, их все разрастающийся страх придавал ему силы и... просто возвращал хорошее настроение. Он уже успел забыть, каково это... радоваться чему-то... Носферату с отвращением взглянул на свои руки – мясо, усохшее и вжавшееся в кости, иссушенная стянутая кожа, походящая на старинную потрескавшуюся бумагу, уродливые мышцы... Брр... даже ему было противно. Сколько десятков лет в его горло не попадало ни капли крови. Сколько долгих дней он спал, изголодавшийся и бессильный. Он висел вниз головой, зацепившись когтями, под самым потолком, укутавшись в собственные исхудалые крылья, и страдал. Он спал, ведь добрый мэтр Юстиниан не зря рискнул своей жизнью, запершись с ним в склепе. Расчет мертвеца оказался верен – тот, кто некогда был консулом Тириахадским, никогда не смог бы сломать наложенные на дверь печати. Умненький-разумненький добрый мэтр Юстиниан... Он отдал свою жизнь, навечно привязав его к этому опостылевшему за сотни лет помещению. К пустому винному погребу под старой ареной заброшенной магической прецептории, ставшему для него тюрьмой.
Но всему однажды приходит конец, а вампиры, если надо, способны ждать целую вечность... Теперь треклятый мертвец неподвижно сидит посреди подземелья и смотрит в пол, не имея возможности помешать ему. Нынче сюда явились пятеро охотников на ведьм, четверо каких-то солдат и четыре немытых орка. Они решили переждать затмение... Они не знают, что солнце вернется уже через пару часов, а зомби вновь заберутся в свои логова... они этого не знают... И не узнают.
Он выбрал свою первую жертву. Под рукой человека лежал короткий многозарядный самострел, в нем было несколько болтов. Оси-и-ина-а-а... Проклятое дерево... Ничего, бедненькому не понадобится оружие. Он даже схватиться за него не успеет.
Охотник в считаные мгновения превратился в дичь, когда ледяная рука зажала ему рот. Он не смог даже пикнуть... Слишком могущественный вампир... слишком тихо подкрадывается... Кровь потекла в горло. Она обжигала внутренности зверя, и они оживали, наливаясь соком: орган за органом, мышца за мышцей. Сердце забилось, словно пленная птица, которую только-только поймали в силок и которая все еще надеется освободиться. Бум! Бу-бум! Бу-бу-бум! Мир поплыл вокруг, вампир уже ничего не ощущал, ничего не слышал и не видел... Он чувствовал только багровую жидкость, что текла ему в горло, он чувствовал только ее запах, ее вкус... Легкие ожили, в них вошел воздух, грудная клетка расширилась, уменьшилась,
