отмеченный шрамами постоялец заплатил за комнату двойную цену, к тому же на неделю вперед, что не могло не радовать скупую душу хозяина «Сломанного меча». – Да-да, конечно, я вас слушаю.
Прислуга не преминула воспользоваться ситуацией, чтобы ретироваться.
Мертингер не стал ходить вокруг да около:
– Логнир Арвест, сотник королевской армии, вам говорит о чем-то это имя?
– М-м-м... У меня здесь останавливалось много разных сотников, как их всех упомнишь? – Старик хитро улыбнулся, явно что-то припоминая.
– Это должно освежить воспоминания. – В бледных пальцах эльфа показалась золотая монета с изображением ветвистого дерева, затем вторая.
– Конечно-конечно, я сейчас уточню.
Хозяин достал из-под трактирной стойки большую потрепанную тетрадь с тиснением на кожаной обложке. Раскрыв записи где-то посередине, старик послюнявил палец и начал переворачивать листы.
– Так-так... Логнир, говорите... Арвест? Ну как же, бывал! – радостно воскликнул трактирщик. – Останавливался с девятнадцатого июня по двадцать восьмое, снимал комнату номер шесть, все оплачено. С ним еще была большая компания – люди и гоблин, снимали комнаты восемь, девять, двенадцать и двадцать два. И снова оплачено, все как полагается.
– Благодарю. – Удовлетворенный ответом, Мертингер положил одну из монет на стойку. – Надеюсь, ваша замечательная память поможет ответить еще на один вопрос. Почему съехал ваш постоялец?
– Ну, как же не помнить! – Старик гневно махнул рукой. – Такие вещи разве ж забываются? Илдиз, пройдоха хианская, его у меня переманил! Наобещал, видать, чего, тот и съехал. Я же после Илдизу прямо в лицо-то все и сказал, что от чужого добра богатства не приживешь. Оно ведь так и есть, прав я оказался: Арвест у него и двух дней не прожил. Так ему и надо, Илдизу, нечего чужих постояльцев обхаживать. От чужого-то оно не будет доходу...
– Илдиз? Илдиз Тагур? «Кинжал и монета»? – удивился Мертингер.
Он и не подозревал, что был настолько близок к цели. Хорош охотник, совсем чутье потерял.
– Он самый, – закивал трактирщик, – я-то ж ему так прямо и сказал...
– И куда направился этот Арвест после «Кинжала и монеты»? – задал последний вопрос эльфийский лорд.
– А кто ж его знает? Это уже как Хранн распорядится. Или повелитель морей Тайдерр, – философски намекнул трактирщик и попробовал на зуб вторую монету.
Когда он поднял голову, думая, не стоит ли попросить еще платы за столь своевременный совет, странного постояльца уже и след простыл.
Затворив за собой массивную дверь, Мертингер вышел на залитую утренним солнцем улицу. Камни мостовой уже успели высохнуть после ночного ливня, ставни квадратных окон в домах, как и двери лавок и мастерских, были распахнуты, словно радуясь нежданному солнцу на безоблачном небе и будто бы совершая глубокий вздох, прежде чем затаить дыхание с наступлением ночи, закрывшись так плотно, что и полоски света не будет видно. Стояла прекрасная погода, столь редкая для осеннего Сар-Итиада. Слабый ветерок слегка раздувал полы плаща и теребил длинные черные волосы эльфа. Ничто не предвещало бури – разве что синева ледяных глаз на иссеченном шрамами, чуть вытянутом бесстрастном лице.
– Похоже, вырвались. – Слепень вложил меч в ножны и начал зажигать фонарь.
Фырк-фырк... и неуверенный, ежесекундно подрагивающий огонек осветил помещение, в котором оказались беглецы. В руках Черных Плащей один за другим заполыхали резные ведьмины факелы, и стало хорошо видно, что неровный потолок в подземелье идет под углом и является, как ни странно, довольно высоким. Возле стен рядами выстроились обветшалые колонны; их украшенные листьями-акантами капители едва проглядывали, почти полностью теряясь в белоснежной паутине, что гирляндами свисала едва ли не до самого пола, вымощенного ровными квадратными плитами и покрытого толстым ковром пыли.
– Мне здесь не нравится, – начала принюхиваться Гарра. – Какой-то странный запах...
– А ты попробуй, выйди наружу, – усмехнулся Слепень, – и понюхай там, только гляди, чтобы мертвецы тебе нос не обкорнали.
Гарра начала тихо рычать что-то гневное. Смысл ее хриплой тирады сводился к тому, что кое-кто чересчур надолго задержался на этом свете, но предводителю охотников на ведьм было плевать и на саму орчиху, и на ее слова.
Черные Плащи тем временем осматривали помещение, снимая клинками ковер паутины с пола и разрезая «паучьи гобелены», чтобы можно было пройти. При этом они попутно проводили ритуальную защиту места, где они оказались: вычерчивали что-то на полу и стенах, сыпали дорожку из соли.
– Слепень, сюда! – один из охотников на ведьм нашел нечто интересное.
Предводитель обнажил меч и поспешил на зов.
Посреди подземного зала, скрючившись и уперев костяные руки в пол, сидел скелет в обрывках черной мантии. На склонившийся к ребрам череп была нахлобучена черная остроконечная шляпа, спавшая на глазницы.
– Нежить?! – заревел Гшарг. – И здесь эти мерзкие духам умертвия!
– Заткнись, орк. – Слепень вложил обнаженный меч обратно в ножны. – Это всего лишь старый покойник – спокойный и неподвижный. Полюбуйтесь все! Вот именно такими и должны быть настоящие скелеты, а не теми, что у вас, дорогой Деккер Гордем.
Охотник усмехнулся и, уже позабыв о мертвеце, начал выкладывать из мешка прямо на пол многочисленное оружие и снаряжение.
– Тупоумные орки, – бормотал он при этом себе под нос, – всюду им мерещится что-то... умертвия... духи пожрали наше солнце...
Полусидевший в своем углу и прислонившийся спиной к холодному камню стены морской вождь Гшарг промолчал, что было ему, в общем-то, несвойственно. Орк даже не выдал в затхлый воздух подземелья любую из возможных гневных тирад или какое-нибудь из всегда припасенных на всякий случай витиеватых ругательств – было похоже, что он глубоко задумался о чем-то своем. Должно быть, о том, хватит ли ему сил перед неминуемой скорой кончиной перегрызть горло этому человеку в черном плаще.
– Позволь задать тебе вопрос, Слепень, пока мы все здесь не передохли от голода и жажды. – Логнир Арвест подошел к севшему на пол предводителю охотников на ведьм.
– Ты можешь спрашивать, капитан, но это еще не значит, что я отвечу.
Приготовления Черных Плащей как раз к этому времени были завершены: неразрывная дорожка из соли протянулась бледной змеей под стенами и замкнула все пространство подземелья в мертвый, без разрывов, прямоугольник; у двери на полу была вычерчена сложная геометрическая фигура-печать, на некоторых стенах багрянцем и углем налились странные символы; мечи вновь застыли в привычной для охотников «Тревожной Стойке» – клинками в пол. Воины Слепня расположились в самых темных местах, приготовив заряженные арбалеты и разложив подле себя на случай опасности, должно быть, весь свой арсенал: болты, отравленные спицы, гремучую смесь в склянках и святую воду во фляжках. У Логнира и компании оружие пока не забрали.
– Кто тебя послал, Слепень? – Бывший сотник сел прямо на пол, уперев спину в прохладную колонну.
– Узнаешь, капитан, все потом узнаешь, – пробормотал предводитель охотников, разжигая от лучины свою трубку.
Подле него стояли два фонаря: один – тот, что горел, – обычный и ничем не примечательный, а другой – напротив – привлек все внимание Логнира. Этот был больше остальных и напоминал детский ночной светильник, из тех, внутри которых горит свеча, а в стенках крутящегося на заводном механизме футляра вырезаны морды троллей и фигуры ведьм на метлах, чтобы создать пляску причудливых теней на стенах спальни. В данной обстановке этот предмет казался странным и неуместным, а еще – пугающим...
