более двух тысяч раненых, да еще прибыла небольшая группа эстонских ученых для эвакуации в глубь страны. В первую очередь мы старались разместить раненых. Пассажирские каюты и большинство кают экипажа, помещение ресторана, салоны, коридоры были заняты ранеными. На матрацах, шезлонгах и просто на палубе, застеленной брезентом, — всюду лежали раненые. Медицинского персонала было недостаточно, а раненым был необходим уход, многие бойцы не могли даже сами есть. Наш судовой врач Николай Дмитриевич Федоров организовал женщин — членов экипажа. Они кормили тяжелораненых и оказывали им всяческую посильную помощь.
Для обеспечения перехода военное командование выделило целую группу кораблей. Эсминец «Стерегущий» (командиром на нем был капитан третьего ранга Е. П. Збрицкий) шел впереди с параван-тралом. Три тральщика, четыре «морских охотника» и торпедные катера составляли эскорт. Не раз тральщики подсекали мины, и они проплывали на близком расстоянии от наших бортов.
Один из впереди шедших тральщиков подорвался на мине и быстро затонул. Несколько человек из его команды погибли вместе с кораблем, остальных подобрали катера. Скорость нашего эскорта была около двенадцати узлов. Днем одиннадцатого августа, когда мы подходили к южной оконечности Гогланда, последовало приказание с впереди идущего корабля: «Малый ход!» — что было тотчас выполнено. «Стерегущий» [185]получил повреждение от взрыва мины в трале, но продолжал идти прежним курсом. Затем с корабля сообщили: «Готовьтесь, скоро пойдем полным ходом». Я передал об этом в машинное отделение...
Тут вмешался в разговор «дед»:
— Ведь мы шли в то время под двумя котлами, этого хватало для обеспечения двенадцати узлового хода. А чтобы дать полный ход, надо было включить все четыре котла. И я приказал сделать это вахтенному механику Григорию Николаевичу Николаеву, Николаев вызвал подвахтенных кочегаров и ввел в действие все котлы. Для этого потребовалось несколько минут. Мы шли малым ходом. Я проверил работу главных турбин и хотел доложить на мостик, что машинное отделение готово для дачи любого хода. Вдруг оглушительный взрыв потряс все судно. Погас свет. Главные двигатели остановились. В момент взрыва в котельном отделении находились Александр Никифоров я Валентин Лиля. К счастью, котлы не взорвались. Вода хлынула в первое котельное, а затем и во второе. Оба кочегара по пояс в воде ощупью выбрались из кочегарки. Я и Николаев пробрались к аварийной установке дизель-динамо. Туда же пришли старший электромеханик Васильев и кочегары Лиля и Никифоров. Общими усилиями, работая только при свете ручного фонаря, запустили дизель-динамо. Вода продолжала заливать машинное отделение. Секретарь комсомольской организации четвертый механик Олег Каменев сумел быстро запустить дизель тысячетонного насоса. Наконец заработали все штатные насосы, но они не справлялись с поступавшей водой. Кочегар Валентин Лиля, погружаясь с головой в воду, нашел одну поврежденную трубу и поставил заглушку. Вода пошла на убыль, но очень медленно. Принесли ручной насос, однако, чтобы привести его в действие, нужны были люди. Нашим пассажирам, даже легкораненым бойцам, это было не под силу, а своей команды не хватало. Все были заняты отысканием и заделкой пробоин. На выручку пришли эстонские ученые. Они стали к ручному насосу и работали, сменяя [186] друг друга. Главную пробоину обнаружили в коффердаме между вторым трюмом и топливными цистернами. Плотник Никифоров и четвертый механик Каменев выполнили самую трудную работу по заделке этой пробоины. Вода стала убывать. Машинное отделение осушили, а в котельном с помощью насосов вода поддерживалась на определенном уровне. Так, Михалыч, остались мы на плаву, но идти своим ходом не могли. Пока мы орудовали в машинном и котельном отделениях, Генрих Павлович приказал спустить с левого борта шлюпки и отправлять на них раненых на остров Гогланд, — погода позволяла это сделать.
— Этой операцией руководил мой старший помощник Вениамин Исаевич Факторович, — продолжил рассказ капитан. — Но как только Александр Алексеевич доложил мне, что вода больше не прибывает, и мы убедились, что судно остается на плаву я прекратил отправку людей. Успели вывезти на берег около пятисот бойцов. С командованием на «Стерегущем» мы поддерживали все время связь, как только запустили аварийную динамо. На эсминце настолько справились со своими повреждениями, что смогли взять нас на буксир. Тринадцатого августа «Вячеслав Молотов» благополучно привели в Кронштадт. Все наши настрадавшиеся пассажиры были доставлены по назначению.
— Выходит, друзья, и вы хлебнули горя — не меньше нашего... А как сейчас состояние корпуса судна? — спросил я.
— Теперь все в порядке, кронштадтцы хорошо его подлатали. В машине тоже порядок, даем ток городу, да, кроме того, у нас организован стационар для обессилевших ленинградцев, — ответил «дедок».
Так мы проговорили далеко за полночь.
Не раз еще до конца войны мы собирались вместе вспоминали плавания и зимовку в Арктике, рейсы в зарубежных водах, — да мало ли о чем есть потолковать моряцкой компании. [187]
«Родина зовет вас на новые подвиги»
11 октября 1942 года в краснофлотской газете «Дозор» был опубликован приказ командующего Краснознаменным Балтийским флотом о награждении орденами большой группы военнослужащих. Наименование части или корабля не указывалось, но каждый подводник сразу же определил, что речь идет об экипаже «Лембита».
«За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками проявленные при этом доблесть и мужество», как гласила формулировка приказа, десять лембитовцев: старший политрук П.П. Иванов, инженер-капитан 3 ранга С.А Моисеев, старший лейтенант А.П. Столов, главстаршины Ф.Н. Галиенко, В.И. Грачев, Ф.В. Посвалюк, И.И. Тронов, П.Н. Ченский, старшина 2-й статьи Н.Г. Панов и краснофлотец В.Р. Кондрашев были награждены орденом Ленина. Двадцать шесть командиров, старшин и краснофлотце «Лембита» были награждены орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Позже Указом Президиум Верховного Совета Союза ССР я был также награжден орденом Ленина. Так экипаж «Лембита» стал полностью орденоносным.
Много получили мы поздравлений от друзей и от незнакомых нам людей, а Всеволод Азаров посвятил лембитовцам поэму «Бессмертная субмарина», которая была напечатана в том же номере «Дозора», что и приказ командующего флотом.
В эти дни не только «Лембит» вернулся с победой. Подводная лодка Л-3 капитана 2 ранга П.Д. Грищенко потопила пять транспортов, а Щ-309 под командованием И.С. Кабо пустила ко дну три транспорта.
14 октября в Зале революции Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе выстроились экипажи наших трех подводных лодок. На торжественное вручение наград прибыли друзья и соратники: катерники, летчики, подводники. Награды вручал командующий [188] флотом адмирал В.Ф. Трибуц. Нас тепло поздравили член Военного совета Ленинградского фронта, секретарь городского комитета ВКП(б) А,А. Кузнецов, члены Военного совета КБФ Н.К. Смирнов, А.Д. Вербицкий и начальник штаба флота Ю.Ф. Ралль.
Торжественная часть окончена. Командующий пригласил всех награжденных и гостей в столовую на скромный ужин, который в условиях блокады показался нам роскошным. Праздничный день завершился концертом артистов ленинградской эстрады, матросской самодеятельностью и танцами.
Когда группа моряков с Л-3 начала отплясывать «яблочко», не удержались и вместе с подводниками под общие аплодисменты пошли в круг корпусной комиссар А.А. Кузнецов, командующий флотом В.Ф. Трибуц и член Военного совета Н.К. Смирнов. Все чувствовали себя в единой боевой семье. Весело было среди друзей, все невзгоды тяжелого похода остались позади. Такая разрядка была весьма необходима всем.
18 октября на плавбазе «Иртыш» был проведен митинг, посвященный 20-летию шефства комсомола над ВМФ. На этом митинге обсудили письмо ярославских комсомолок подводнику-балтийцу Михаилу Зайцеву. По поручению краснофлотцев мы написали ответ, и 22 октября 1942 года «Комсомольская правда» его опубликовала:
«Дорогие товарищи, ярославские комсомолки Фаня Мозалевская, Валя Киселева, Клава Кошкина, Вера Исаева, Руфа Приемышева, Ксана Демина, Шура Пазова! Мы, так же как и вы, с болью в сердце чувствуем Горе Зайцева, потерявшего всех своих родных (судьба его маленькой сестры Лены тоже неизвестна). Мы переживаем и ваше горе, Фаня Мозалевская.
На нашем митинге присутствует экипаж героической подводной лодки, потопившей три фашистских транспорта, победившей в тяжелейших испытаниях и вернувшейся на свою базу...
...Походы продолжаются, каждый день приносит балтийским подводникам новые победы. Мы и наши товарищи в новых походных боях напишем на смертоносных [189] торпедах: «За отца, мать, за сестер Миши Зайцева: Клаву, Нину, Зину и Лену».
Наш товарищ Николай Чистяков, награжденный орденом Красной Звезды, участвовал не в одной вражеской разведке по тылам врага. Он истребил 75 гитлеровцев. Сейчас после ранения Чистяков вернулся на корабль. Он исключительно хорошо работает, выполняя нормы на 150–200 процентов. Он сказал комсомольцам корабля: «Я дрался за Ленинград, я сражаюсь за него и теперь. Обещаю работать не покладая рук, чтобы выполнить задание с честью!»
Дорогие ярославские подруги! Город Ленина стоит, как гранитный утес, и недалек тот час, когда Красная Армия и Краснознаменный Балтийский флот отбросят подлого врага от стен города. Вы в тылу, мы во фронтовом Ленинграде своей энергией, волей и упорством приближаем желанную победу.
До свидания, дорогие товарищи! Пишите нам.
По поручению краснофлотского митинга: батальонный комиссар Степан Шалагинов, капитан-лейтенант Алексей Матиясевич — дважды орденоносец, батальонный комиссар Петр Иванов, капитан 3 ранга Павел Доронин, батальонный комиссар Борис Коржуев, старший лейтенант Аркадий Пеганов, поэт Всеволод Азаров, краснофлотец Михаил Зайцев, секретарь бюро ВЛКСМ Андрей Могунов, старшина 2-й статьи Степан Продан — орденоносец, старшина 2-й статьи Идият Гайфуллин, награжденный медалью «За боевые заслуги», краснофлотец Валентин Кондрашев, краснофлотец Шая Меламед».
Прошло более тридцати лет, газетная страничка с нашим письмом пожелтела, стала хрупкой, бумага состарилась. А какова судьба ярославских комсомолок: Фани, Вали, Клавы, Веры, Руфы, Ксаны, Шуры? Ведь они еще не раз писали нам, а с некоторыми моряками-подводниками у них завязалась личная переписка. Хочется думать, что все они встретили великий День Победы и живут счастливо.
3 ноября на лодке неожиданно появился гость в форме военинтенданта 3 ранга. Дежурный по лодке [190] удивился, когда «интендант» сказал, что он художник из ПУБАЛТа пришел на лодку, чтобы рисовать портреты героев-подводников. Это был Ю.М. Непринцев, известный ныне всей стране живописец, народный художник СССР.
Первым художник нарисовал нашего боцмана Михаила Ивановича Дмитриева на его боевом посту управления кормовыми горизонтальными рулями, затем появился портрет инженера-механика лодки Сергея Алексеевича Моисеева — это были наши лучшие боевые товарищи...
Вот уже месяц, как мы в Ленинграде, а ремонт лодки еще не развернут. КБ завода готовит чертежи для переделки выгородок аккумуляторных ям в трюмах второго и третьего отсеков, чтобы разместить в них новые батареи отечественного образца. Своими силами ремонтируем отдельные механизмы.
На Ленинградском фронте положение остается неизменным. Проводим боевую подготовку на случай действий на сухопутном фронте вместе с армией. Сейчас все решается на юге, под Сталинградом. Там идут напряженные бои... Приближались Октябрьские праздники. Не думалось раньше, что 25-ю годовщину Советской власти придется встречать в условиях жесточайшей войны с немецко-фашистскими захватчиками.
Утром 7 ноября 1942 года после торжественного подъема флага на лодку принесли нашу газету «Дозор». Она вышла под лозунгами: «Смерть немецким оккупантам!», «Да здравствует 25-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции, свергнувшей власть империалистов в нашей стране и провозгласившей мир между народами всего мира!», «Герои- подводники, умножайте славу матросов Октября!» С большой передовой статьей «Подводники Балтики в боях за Родину» выступил капитан 1 ранга Стеценко. Подведя итоги боевых действий подводников с первых дней войны, в заключение статьи он писал:
«Всевозможные ухищрения и усилия врага избежать ударов советских подлодок ни на минуту Не остановят отважных подводников...[191]
Отмечая 25-ю годовщину Великой Октябрьской революции, подводники еще крепче, сильнее и сокрушительнее будут бить врага».
В газете выступили краснофлотцы, старшины, командиры-подводники, писатели — все призывали к борьбе с ненавистным врагом. Оставшаяся в Ленинграде воспитательница детского дома Б.М. Житкова писала: «Товарищ советский моряк! Ты — гордость и надежда Родины, твоей помощи и защиты ждут дети Прекрати разбой немецких войск, защити своих детей Вспомни о них, когда пойдешь в море, в бой. Вспомни, еще крепче бей фашистов!»
На четвертой странице газета поместила шутливы праздничные пожелания командирам подводных лодок и уголок юмора, посвященный моряку-снайперу Титову, который довел свой «текущий Счет» до 237 истребленных фашистов.
Этот праздничный номер «Дозора» имел больше успех, его читали не только на бригаде подводных лодок, но и на всех кораблях флота и в авиационных соединениях.
Несмотря на блокаду, в городе продолжал работать Государственный театр музыкальной комедии. Играл о в здании Театра имени А.С. Пушкина, в старой Александринке, как
