Она ведет меня в комнату, где он оставил все свои вещи. В шкафу, на удивление, находятся такие же самые деревянные коробочки для часов, что и в нашей квартире в Барселоне. В нашем жилище он пытался воссоздать обстановку дома в Мадриде. Мы яростно вытаскиваем всю его одежду, и Каролина начинает ножницами разрезать на кусочки его костюмы. Я проделываю то же самое с шелковыми галстуками, которые он аккуратно повесил на плечики. Потом мы складываем все кусочки в чемодан и приклеиваем этикетку, на которой указан адрес Хайме. Сами того не желая, мы только что превратились в соучастников варварского преступления. Звоним в отель, чтобы зарезервировать номер для Хайме Рихаса, и объясняем администратору, что скоро привезут чемодан с его личными вещами, который нужно будет вручить сеньору, когда он приедет. Затем Каролина отсылает Хайме эсэмэску с адресом отеля, куда она отправила его вещи. Хайме не отвечает ей, не осмеливается. Я никогда не забуду этот миг. Из-за нервного напряжения, в котором мы пребываем уже двадцать четыре часа, начинаем покатываться со смеху, предъявляя себе лицо Хайме в тот момент, когда он увидит, что мы сделали с его одеждой.
Несчастливый финал
Прощаюсь с Каролиной и прошу прощения за то, что ворвалась в ее жизнь. Единственное, что мне было нужно, – понять этого мужчину, чтобы развеять любовные чары. Никоим образом не хочу причинить ей боль, но говорю, что она превратилась в рабыню монстра, эгоистичного и злобного по отношению к женскому полу.
Думаю, со временем Каролина возненавидит меня за это.
От квартиры пришлось отказаться, потому что не могу продолжать платить за аренду – это большие расходы. К тому же все в квартире напоминает о Хайме, о его безумии. Решаю написать письмо в агентство по недвижимости и сообщить, что хочу расторгнуть с ними контракт. По договору я должна выплатить компенсацию, потому что не прошло и года после его подписания, а я единственное ответственное лицо. Прилагаю огромные усилия, чтобы справиться с этими хлопотами. Ночами страдаю бессонницей и становлюсь все более нервной. По-прежнему общаюсь с Каролиной. Она часто звонит и рассказывает, что Хайме постоянно преследует ее, приходит на работу, просит прощения и умоляет позволить ему вернуться. Пока она не поддалась, но я знаю, что она вновь окажется в его объятиях. Трудно устоять перед Хайме, она вернется к нему, потому что боится остаться одна, а он в отчаянном положении, и только Каролина по- настоящему хорошо его знает.
Апрель 1999 года
Я, к счастью, быстро перебралась в очень маленькую квартирку, она находится довольно далеко от района Вилла Олимпика. Позвонила в службу перевозок, чтобы утром они приехали. А накануне, когда меня не было дома, украдкой приходил Хайме, чтобы забрать самые ценные вещи. То есть оставил меня почти ни с чем. В какой-то мере я благодарна ему за это, поскольку в моей новой квартире не поместились бы все вещи. Я перекочевала из шикарной квартиры площадью сто двадцать квадратных метров в скромную квартирку в пятьдесят квадратных метров, которую нашла случайно во время одной из прогулок по Барселоне. Желая мне хоть как-то отомстить, Хайме разбил мраморную плитку в кухне. Из-за этого у меня возникли огромные проблемы с владельцем, он требует, чтобы я возместила ущерб. Положение катастрофическое. У меня нет сбережений, я по уши в долгах из-за выходок Хайме, и я бросила свою работу. Я отказалась от нее, потому что не могу выполнять свои обязанности, когда нахожусь в таком ужасном состоянии. Возможно, мне не хватает профессионализма. Но самое главное то, что я совсем разбита. Остались лишь горькие воспоминания о любви к человеку, который никогда меня не любил. Он только насмехался надо мной, использовал меня и обманывал как только мог. Удивительно, но я не ревную его к Каролине. Думаю, с момента нашего знакомства нас объединило несчастье. Она никогда не ставила под сомнение историю моего романа с Хайме, и я всегда буду благодарна ей за то, что она открыла передо мной дверь своего дома.
В конце концов, я всего лишь чужой ей человек, который внезапно ворвался в ее жизнь и заставил пошатнуться часть ее мира.
Много раз Хайме пытался поговорить со мной. Он знал, куда я переехала, потому что следил за мной. Однажды вечером он постучал в мою дверь, и в порыве чувств, которые до сих пор живы в моей душе, я разрешила ему войти. Он был пьяным, просил прощения и говорил, что расстался с Каролиной. Я знала, что Хайме врет, поскольку мы с Каролиной продолжаем общаться. Он также признался, что его фирме грозит банкротство, и сказал, что ему нужны деньги. Он снова пытался меня обмануть, и я с трудом выгнала его.
До сих пор не пойму, почему Хайме пришел именно ко мне. Он покорил сердца многих женщин, и среди них есть весьма состоятельные особы.
Я узнала, что в той банке, которую, как он говорил, купил в аптеке, содержался чистый кокаин, и, признаюсь, я какое-то время пыталась оправдать Хайме. Потому что люблю его. Отныне я должна бороться с двумя врагами: в первую очередь с ним и с воспоминаниями о нем, а также с собой, так как не хочу, чтобы подобное повторилось.
Прошли долгие месяцы апатии, я мало что помню об этом периоде моей жизни. Я похоронила себя в маленькой квартирке с мебелью, которая в беспорядке стоит у стены. Я мало ем, никому не звоню, не слежу за собой, просто плыву по течению. Не хочу жить. Я отдаю себя смерти и даже молюсь ночью, чтобы это произошло как можно быстрее.
Публичный дом
В тридцать лет я решила заняться проституцией. Это случилось через несколько месяцев после разрыва с Хайме, которому я до конца дней не прошу своего пустого банковского счета, долгов и ребенка, который так и не родился. Чувствовала себя совершенно разбитой, потому что окончательно исчезла моя вера в настоящую любовь.
Полгода, каждый день и каждую ночь, в моей душе зрела эта идея. Я и прежде думала об этом, но никак не могла решиться. Полагаю, мне просто не хватало смелости. Женщины, независимо от того, какое положение в обществе они занимают, – я это знаю, потому что спрашивала своих подруг, – в какой-то момент жизни задумываются о такой перспективе. Правда, мало кто решается на это, поскольку проституция является лишь частью наших эротических фантазий, но не выходит за их рамки. Естественно, у меня тоже были фантазии, но я со страхом смотрела на таких женщин. Я всегда считала, что их мир бесцветен и жесток, что они – жертвы сутенеров, которые следят за ними двадцать четыре часа в сутки.
После трагической истории, героиней которой я была, мне хотелось умереть. Но покончить с собой я так
