Аллочка понимала, что подлизывается. Но всё равно случались такие моменты, когда она на гоблина злиться не могла.
— Ты осторожнее, — предостерегал меч. — Свадьба свадьбой, но не втюрься в гоблина, курица. А то появится настоящий, а ты и развесишь уши…
А Аллочка то злилась на Хнуро и вспоминала его горб и искривлённую ногу, то вдруг чувствовала странную симпатию и вспоминала умную подвижную физиономию и золотые глаза.
Свадьбу сыграли, как только были готовы штаны из розового бархата, сплошь вышитые золотом и жемчугом, а к ним — блуза, сделанная из драгоценного атласа и не менее драгоценных кружев, со смелым декольте. Туфли на шпильках сапожники так и не осилили — и усыпанные крупными жемчужинами туфли новобрачной смахивали на котурны — она оказалась на полголовы выше жениха. Неизменный меч за плечами дополнял картину до совершенства.
Гоблин в зелёном и изумрудах казался гораздо зеленее, чем обычно. В его длинных ушах с кисточками горели золотые кольца, а белёсые лохмы были собраны в пучок на затылке. Собственный меч Хнуро, предназначенный не для болтовни, а для боя, выглядел рядом с мечом невесты странно маленьким.
Избранная ехала на белом коне с розовыми розами, вплетёнными в гриву. Гоблин — на своём верном рыжем ездовом козле, ростом пониже коня, косматом, с позолоченными для такого случая рогами. В церковь их провожала целая процессия: дамы и господа в дивном расположении духа, развесёлые трубадуры, трубящие кто во что горазд, девицы, поющие во всё горло «Иду в зелёные луга, куда любовь зовёт меня», и мальчишки, рассыпающие розы и хмель. За ними двигались жонглёры с факелами, танцоры с бубнами, укротители с медведем и театральная труппа в мишуре и блёстках, изображающая жестами и мимикой добродетели невесты. Королевская чета наблюдала за действом с помоста, выстроенного у церкви, рыдала и стонала.
После свадьбы был объявлен рыцарский турнир. В общем, свадьбу сыграли отлично, всё было бы описано в прессе, будь в этом отсталом мире пресса — и Аллочка парадоксальным образом чувствовала себя почти счастливой.
Сама королева дала ей выпить пунша.
— Слава Богу, — признательно сказала Аллочка, отхлёбывая — и от жидкого огня чуть не подпрыгнула. После пунша рука Хнуро на талии не показалась ей чем-то неправильным, а потом она видела только его золотые глаза.
Меч, оставленный у ложа, осыпанного хмелем, что-то ворчал, но о нём временно позабыли.
Песнь шестая,
в которой Избранная встречает Зло лицом к лицу
Семейная жизнь с Хнуро странным образом прояснила Аллочке многие вещи.
Хотя бы то, что у них не было собственного дома.
Они жили в королевском дворце, на птичьих правах. Своего у Хнуро, саркастического бессребреника, из имущества были только лютня, тряпки театрального вида, меч и косматый козёл, стоящий в королевской конюшне. У самой Аллочки было всё то же — минус козёл, плюс подаренные государыней драгоценности. Ни капли респектабельности в этом браке не было — и Аллочка никак не могла понять, нравится ей это или нет.
Скорее, не нравилось.
Мужчина должен обеспечивать семью. Ей хотелось, чтобы у Хнуро были замок и земли. За такого лаборданца, как он, приличная девица могла бы выйти замуж только по личной просьбе короля или по большой любви.
Но с большой любовью вышло странно.
Во-первых, Аллочка каким-то образом в первую же брачную ночь оказалась в супружеской постели, и это оказалось вовсе не гадко, чтобы не сказать сильнее. В отличие от тех немногих мужчин, которые встречались Аллочке на Земле, гоблин каким-то образом понимал, что нужно делать, и был нетороплив и нежен. Ещё Аллочке нравились его глаза и мускулы — металл, обёрнутый бархатом. Приходилось признать Хнуро вышесредним любовником.
Во-вторых, Аллочка раздражалась от этой мысли, потому что гоблин совершенно не подходил под её представления о мужчине мечты. Она обожала роскошные гладкие тела в голливудском стиле, а тощий гоблин был словно из стальной проволоки скручен, причём — неровно: кости торчали из него углами, везде, где только можно, а всё остальное покрывали старые шрамы. Вдобавок, кожа гоблина отливала явственной прозеленью. Будь Хнуро хорош собой, Аллочка решила бы, что он движется плавно, стремительно и хищно, как кошка, но поскольку он был всего лишь хромым горбатым гоблином, ей оставалось сказать себе, что у него неплохая реакция — и только.
В-третьих, у Хнуро начало получаться то, что не выходило ни у кого: Аллочка вдруг заметила, что запоминает слова местного языка. Гоблин тыкал пальцем, называл предмет и смеялся — и Аллочка тоже называла и смеялась, как-то само собой выходило. В каминной, с королём и королевой, она ухитрялась заговаривать с чудовищным акцентом, смеша их до колик — и ей самой становилось весело.
И Аллочке всё чаще больше хотелось пересмеиваться с Хнуро, чем разговаривать с мечом. Меч не лез с советами; Аллочка решила, что он ревнует, хоть и меч, а не мужчина, но тут случилось удивительное событие.
Через неделю после свадьбы Аллочка проснулась поутру одна. Обычно Хнуро вставал ни свет, ни заря, появлялся с куском запечённого паштета или пирога, кувшином молока или блюдом с ягодами — в этот раз она села в постели, куда не принесли завтрак, обиженная и раздосадованная.
— Муженёк не придёт, — скучно сообщил меч.
— Это почему? — огрызнулась Аллочка. Ей как-то не хотелось, чтобы меч лез в их с Хнуро дела.
— В покоях его величества, — сказал меч. — Принимают важного гостя.
— Это кого ещё? — спросила Аллочка, и её сердце вдруг страшно стукнуло.
— Тёмного Властелина, — небрежно сообщил меч. — Его посольство. Он, представляешь, прибыл лично. Так что можешь начинать спасать мир прямо сейчас.
Аллочка принялась одеваться; её руки заметно дрожали.
— Не трусь, — ухмыльнулся меч. — Всё шикарно складывается — никуда переться не надо. Тёмный Властелин с доставкой.
Аллочка некоторое время подумала. Потом надела кожаные штаны с вырезами со всех боков, прикрытыми только шнуровкой, крохотный чёрный кожаный топик, тоже шнурующийся, прикрывающий грудь примерно на треть и оставляющий открытым всё остальное, коралловые бусы — и, ощутив себя неотразимой даже для Тёмного Властелина, глубоко вдохнула, привычно закинула меч за плечо и вышла.
Побеждать.
Аллочкина душа разрывалась надвое. С одной стороны, ей очень хотелось видеть Хнуро и побеждать вместе с ним; гоблин создавал незнакомое доселе чувство надёжности. С другой… с другой стороны, Аллочке хотелось впервые взглянуть на Тёмного Властелина без него.
Тёмные Властелины — они такие. Закон жанра, знаете ли… мало ли что…
И вот она шла по замковой галерее, как по подиуму, привычными кивками отвечая на насмешливые поклоны придворных — и тут её окликнули.
По-русски.
— Нельзя ли поговорить с вами, дорогая Аллочка?
Уютным таким, домашним тоном. Почти родственным.
Аллочка вдохнула и обернулась.
Он был именно такой, как она себе представляла. Вернее, он напоминал персонажа её романа «Влюбиться в Короля Ада», только лучше. Высокий. Лицо бледное и нежное, с синяками под глазами, но не как у пропойц с недосыпа, а будто их специально нарисовали — а глаза тёмно-синие, громадные. Ясные. И
