Сердце беспокойно стучало в груди. Дыхание срывалось.
Под потолком вспыхнула желтая лампочка. Я зажмурился. Когда распахнул
веки, увидел стоящего в узком пространстве между моей и Марининой клетками
Киркорова. Все лучше, чем тьма и отчаяние…
Киркоров угрюмо смотрел на меня. Марина сидела на деревянном настиле
в своей камере; она словно не заметила его появления.
-Чего ты приперся сюда, мразь? - не выдержал я. – Хочешь спеть нам?
Киркоров откинул со лба седые волосы.
-Прибереги свое остроумие для виселицы, Островцев. Я пришел не к тебе.
Он повернулся к Марине. Та равнодушно взглянула на него и отвернулась к
стене.
-Послушай, - Киркоров взялся за прутья ее клетки, – я шишка при Лорд-мэре
и в моих силах… Короче, я могу открыть твою клетку. Пойдешь со мной?
Меня захлестнуло бешенство, но тут же сменилось холодным, как сталь на
морозе, пониманием: да, это единственный выход.
-Пойдем со мной, Марина, - увещевал Киркоров.- Зачем тебе сдыхать с
диким? Он, каким был в Джунглях, таким и остался… Лорд-мэр присвоил мне
статус певца Армии, и со временем я стану конунгом.
-Он прав, Марина, - негромко сказал я. – Иди с ним.
Киркоров удивленно обернулся.
-Слышишь? Даже дикий понял, что к чему.
Марина вдруг прекратила рассматривать стенку, кинула на меня пылающий
взгляд.
-Иди с ним! – крикнул я.
-Пошли вы оба на хуй, - отчетливо сказала она и прилегла на настил,
свернувшись калачиком.
Что-то тяжелое свалилось с плеч…
Киркоров в сердцах ударил кулаком по железному пруту, тонко
зазвеневшему.
-Сука паршивая, - процедил он сквозь зубы. – Шлюха. Не хочешь по своей
воле, я заставлю. А для начала трахну на глазах у твоего дикаря…
-Киркоров! – заорал я, бросаясь к решетке. – Я убью тебя.
Он засмеялся.
Марина лежала на настиле, как будто и не подозревая, что речь идет о ней.
Киркоров достал из-за пазухи ключ. Ухмыляясь, взглянул на меня.
-Убью, Киркоров.
Крутанув ключ, он отпер лязгнувшую дверцу. Марина поднялась с настила,
сжимая что-то в правом кулаке.
Кулак угодил Киркорову в плечо, тот охнул, но тут же перехватил руку
Марины, вывернул ее. Небольшой камень упал на бетонный пол. Крик боли
огласил застенок.
-Киркоров, прекрати, - прохрипел я, желая, чтоб темнота застила мои глаза,
но, как назло, происходящее было видно отчетливо. Прижав Марину к решетке,
Киркоров резким движением задрал на ней свитер. Блеснуло тело - округлый
живот, груди с темными сосками. Руки насильника накрыли два бледных холмика,
сдавили. Марина закричала, пытаясь высвободиться из железной хватки.
Я отвернулся. Глаза кипели. Мне хотелось умереть, хотелось, чтобы тело
мое ощущало страшную боль. Вздернув рукав толстовки, я вцепился зубами в
руку чуть ниже локтя. Сдавил. Во рту стало солоно. Что-то закапало на пол.
Киркоров метался по камере Марины, натыкаясь на решетку и стены. В
единственном его глазу торчал значок «Работник парковки № 56». Кровавая слеза
стекала по щеке.
Марина одернула свитер, подняла с пола камень.
-Убей его.
Киркоров прекратил слепую пляску и опустился на колени в сыром углу.
Марина шагнула к нему, поднимая камень.
-Темнота, - бормотал Киркоров, щупая руками значок, но не решаясь вынуть
его. – Шлюха дикаря погрузила в темноту.
Марина опустила руку.
-Лучше быть шлюхой дикаря, чем предателем.
Но Киркоров не слышал ее, бормоча в углу про темноту, обступившую со
всех сторон.
В застенок вбежал стрелок. Замер, глядя на Марину, стоящую с камнем в
руке.
-Что за хуйня? – вскрикнул он, выдергивая из кобуры пистолет. – И
отлучиться нельзя.
-Боец, угомонись, - поспешил крикнуть я. – Певец Армии пытался
изнасиловать заключенную.
Стрелок взглянул на Киркорова, выругался.
-Ты, - обратился к Марине, - положи камень и отступи туда.
Та благоразумно выполнила распоряжение.
Стрелок помог Киркорову подняться, вывел из камеры. Загремел ключами.
-Давай к выходу, куриная слепота.
Щелкнул выключатель, лампочка погасла; мы с Мариной остались в
темноте, схожей с той, в которую только что погрузился Киркоров.
10
ПОБЕГ
В круглом окошке под самым потолком - свет. Значит, утро. Начало нашего
с Мариной последнего дня. Начало конца.
Кто-то тяжелый навалился на меня, придавил к настилу. Я увидел казнь –
как
противогазе, слепого Киркорова, поющего фальшивым голосом. Марина, ну зачем
мы пришли в резервацию?
Я приподнялся на локтях. Марина лежала на спине, глядя в потолок. Луч
света застрял в ее волосах.
-Марина.
-Андрей, я не хочу ни о чем говорить и думать.
Отвернулась к стенке.
Понятно. Мне не впервой дожидаться казни, и то на душе паршиво. Разве к
этому можно привыкнуть?
Почему саднит рука? Ах, да, вчерашнее посещение Киркорова… Я закатал
рукав – синий след от моих же зубов, кожа вспухла. Пальцы с трудом сжимаются
в кулак. Как такими держать заточку?
Держать заточку… Это мысль игрока во мне, жителя Русских Джунглей.
Целая жизнь – даже чуть больше, чем жизнь – прошла с тех пор, как я встретил
Марину на Поляне. И вот теперь мы умрем, и мое умение орудовать заточкой не