Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)

Гигант, вздрогнув, обернулся.

-Марина, это Шрам, - поспешно сказал я. – Он пришел спасти нас. Шрам,

ключи у караульного.

-Хрен с ними, с ключами.

Игрок ухватился двумя руками за прутья решетки. На толстой, как ствол

дерева, шее вздулись извилистые вены.

Металл поддался богатырской силе, лязгнув, переломился. Я поспешил

скользнуть в образовавшуюся в решетке щель. Дьявол подери - свобода!

-Скорее, - поторопил я, и Шрам вцепился в решетку Марины. Девушка

смотрела на него во все глаза. Ну, еще бы, - такого м олодца не каждый день

увидишь.

Освобождение Марины стоило Шраму б ольших усилий. Казалось, ржавые

прутья вонзились в ладони, но гигант не замечал боли.

Шрам заскрипел зубами, свитер трещал на его спине. Лязгнуло железо, и

один из прутьев покинул паз, оставшись в руках игрока.

-Живей, Марина.

Я помог ей выбраться из клетки.

-За мной, - бросил Шрам, вытирая ладони о джинсы. Он направился к

двери, пригибаясь, чтобы не врезаться в притолоку.

В комнатке охраны горела лампочка, освещая навалившегося на

столешницу стрелка. Его голова была свернута могучими руками, направленные в

потолок стеклянные глаза отражали свет.

-Постой, Шрам.

Он обернулся. На широком раздвоенном лице - тревога, страх и

недовольство.

Быстро обшарив труп стрелка, я снял с него кобуру с пистолетом.

-Теперь пошли.

Ночной морозный воздух, коктейль из снежинок и звезд, хлынул в легкие.

До чего приятно! Может, стоило посидеть в застенке, чтобы испытать это?

На узкой улочке изгибались темные спины бараков, над ними чернел

административный корпус Второй Базы, башня, где дозревают в теплицах овощи

и заседает Лорд-мэр.

Марина прижалась ко мне, я обхватил ее рукой за талию. Выйди сейчас из

барака стрелок полюбоваться на звезды либо поссать, - поднимется шум, и мы

пропали. Левой рукой я расстегнул кобуру – на всякий случай.

Шрам шагал впереди, поминутно оглядываясь.

За бараками открылась вертолетная площадка. Машины спали, уныло

свесив лопасти. Что задумал Шрам? Неужели… Это самоубийство!

Он остановился у одной из машин, огляделся.

Черт, значит, и вправду…

Но я ошибся: Шрам и не думал использовать для побега вертолет.

-Ага!

Кинулся к сугробу, принялся расшвыривать во все стороны снег, подняв

маленький буран.

-Ну-тка, подмогните.

Под снегом - канализационный люк, точь-в-точь такой, как тот, через

который мы с Мариной когда-то проникли в Резервацию.

Шрам сорвал тяжелую крышку, скомандовал:

-Ну.

Марина, взглянув на меня, скользнула вниз, переступая по железным

скобам, впаянным в бетонную стенку. Я – следом.

Когда подошвы ботинок коснулись хлюпнувшего пола, круг света над

головой исчез: Шрам задвинул крышку люка.

-Андрей, - Марина коснулась моего плеча.

-А? Я здесь.

Что-то жесткое задело висок: я чуть не вскрикнул от боли, выругался.

-Осторожно, - пробурчала темнота голосом Шрама. – Чего ты стал под

лестницей? В сторону.

Сноп света показал на мгновение низкий сводчатый тоннель, с темным

ручьем посредине.

-Черт! Батарейки сдохли!

Глухой удар… Снова – свет; на этот раз фонарь в руке Шрама не погас.

-Так-то лучше.

Стены тоннеля из красного, выщербленного кирпича; блестящие струйки

воды стремятся вниз, к ручью.

-Вперед.

Шрам зашагал по каменному берегу.

-Андрей, кто он? – шепнула Марина.

-Шрам? Долгая история… Бывший игрок, как и я. Однажды я спас его шкуру,

а он в благодарность уже дважды спас мою. Шрам!

Гигант обернулся:

-У?

-Как получилось, что Марина не знает тебя? Я вроде послал вас с

Олегычем в Пустошь?

-В Пустоши никого не было, Андрей, - отозвался Шрам, бросая на стены луч

фонаря. – Мы долго добирались, Андрей.

Я насторожился.

-Где Олегыч, Шрам?

-Убили отца… Мародеры.

Убили мародеры… Эх, Олегыч. Старый машинист, раб своего дела,

ставший отцом для калечного дикаря из Русских Джунглей! Еще одна

Серебристая Рыбка умерла…

-Кто это – Олегыч?

-Человек, Марина. Просто хороший человек.

11

ТЕПЛАЯ ПТИЦА

Дым, светловатый, искрящийся, сворачиваясь в кольца, медленно

поднимался к заснеженным верхушкам елей. Кусок мяса над огнем сочился

шипящими каплями. Марина, прикорнув мне на грудь, смотрела на костер, ее

щеки пылали румянцем.

Мы покинули Москву и вошли в Джунгли всего двое суток назад, но отчего-

то казалось, что прошло гораздо больше времени. Я полной грудью вдыхал

свежий морозный воздух и никак не мог надышаться. Бесконечные затхлые

туннели, по которым мы выбирались из резервации, представлялись теперь если

не сном, то чем-то вроде всполохов - в Русских Джунглях всегда надо быть

начеку, и это стирает память.