– И этого придурка, – она ткнула пальцем в пол, – с нижнего этажа. Он обещал мне ноги выдернуть, если я ему потолок не отремонтирую.
Я расхохоталась.
– Тебе? Ноги? Ну, дурак! Ну, импотент! Да на твои ноги молиться надо, а не дергать их!
Людочка посмотрела на меня недоверчиво, но была бы рада поверить.
– Вот я и говорю – придурок, – сказала она уже спокойно.
– Вот у нас какой уже список получился, – сообщила я им обеим. – Шесть подозреваемых.
– Давайте туда еще одного впишем, – предложила Светка. – Семь – число счастливое.
– А кого? – спросила я.
– Неизвестного маньяка! – Светка округлила глаза, но нам с Людочкой было не страшно, а, наоборот, весело почему-то.
– Хорошо, – согласилась я. – Пусть будет семеро. Теперь давайте думать над каждым в отдельности. Но сначала – один вопрос. – Я обернулась к Людочке. – Выпить у тебя есть что-нибудь?
– А зачем? – задала очередной идиотский вопрос Людочка.
– А затем, что тут без бутылки не разберешься, – поняла мою мысль Светка. – Я сейчас…
И исчезла за дверью.
Людочка смотрела на меня с недоумением.
– Что это сейчас такое здесь произошло? – спросила она.
Я положила ей руку на плечо. Плечо было такое же холодное, упругое и приятное. Кожа нежная и шелковистая. Удивительная кожа.
– Просто две старые подруги решали один важный вопрос, – ответила я.
– Решили? – спросила Людочка. Я ей улыбнулась. «Дурочка ты непосредственная, – подумала я. – Конечно, решили».
– Решили, Люда, – ответила я ей. – Причем в твою пользу.
Она, видно, меня так и не поняла, хотя здорово засмущалась.
– Пойду посмотрю, где там Светка. – Она встала, высвобождая свое плечо из моей руки. – Чего она так долго возится?!
ГЛАВА 6
Однако Людочка вернулась буквально через пятнадцать секунд. На лице ее была тревога.
– Светки нет нигде, – сказала она. – И дверь была не закрыта наружная.
– Да не волнуйся, – успокоила я ее. – Это же Светка. Побежала в магазин за своим любимым. Вот увидишь, сейчас притащит какую-нибудь французскую кислятину рублей за сорок…
– Зря она это, – сказала Людочка. – Ой, что-то у меня нехорошо на душе…
– Не паникуй, – возразила я, хотя сама тоже почувствовала смутную тревогу. – Давай пока обсудим, что мы тут понаписали…
– Давай, – отозвалась Людочка. – Кто там первый в списке?
Она уселась на кровать, но поминутно оглядывалась на дверь комнаты.
– Леня, – сказала я. – Ты как хочешь, но я не могу серьезно рассматривать такую глупую версию. Ведь у меня с ним… – я указала пальцем на потолок, – …только что была стычка. Мальчик интересный, но только для психиатра.
– Вот и я говорю – псих ненормальный. Он запросто может убить.
– Нет, Людочка, не может. Он слишком слаб для этого. Не забудь, что ты для него – олицетворение его мамы. Предательницы и беспутницы в его глазах. Он ее ненавидит, но и любит одновременно. Поднять руку на нее он может. Но убить – нет. Для него убить мать – это значит, убить самого себя.
– Я совсем ничего не понимаю. Почему ты так говоришь. Почему?
– Потому, что мать для него – это единственная возможность найти выход из своего тупика. Он станет уверенным в себе, только поборов мать. Не убив ее, такое действие ему запрещает его инфантильное сознание, а именно – поборов, взяв верх. Грубо говоря, уложив ее в свою постель, сделав ее своей женщиной. Подвластной ему женщиной. Мать уничтожила в нем будущего мужчину. Он навсегда останется мальчиком, добивающимся любви своей матери.
Людочка с сомнением медленно покачала головой.
– Любви? Он столько грязи всегда выливает на женщин… На всех, не только на меня… Он же переспал со всеми проститутками в Тарасове. Он же кидается буквально на каждую. И на уме у него только одно: «Трахнуть! Трахнуть! Трахнуть». Это страшный человек…
Она закрыла лицо руками.
– Нет, Люда, – возразила я, – он не страшный. Он жалкий человек. В этом нет его вины. Это его беда. Хотя это и не значит, что его нужно жалеть. Его нужно лечить. И не любовью лечить таким глупым дурочкам, как ты. А врачам лечить, в сумасшедшем доме…
– Ладно, – сказала Людочка. – В конце концов, мне трудно увидеть его целиком. Когда смотришь на него вот так – вплотную. Как в постели… Если он не подходит – вычеркиваем его…
– Вычеркиваем, – согласилась я. – Давай теперь седьмого посмотрим. Маньяка то есть.
– А что на него смотреть? – пожала плечами Людочка. – Маньяк, он и есть маньяк. Маньяк на каждого напасть может.
– Ты совершенно права. Но из этой простой мысли уже следует вывод, к которому мы должны прийти. Давай рассуждать. Итак: маньяк-убийца. Эта версия полноправна, но весьма и весьма маловероятна. Жертвой маньяка могла с таким же успехом стать и Светка, и я. Верно? Но нападения совершались не на нас, а именно на тебя. Странная для маньяка избирательность.
– Но это же ничего не доказывает, – возразила Людочка.
– Конечно, – согласилась я. – Если маньяк не напал на твою соседку, это еще не значит, что он не нападет на тебя. Однако есть еще одно существенное возражение против версии о маньяке. Настойчивость, с которой именно ты, Людочка, оказывалась объектом нападения. Такая привязчивость к определенному человеку у маньяка может существовать только в том случае, если этот человек входит в его близкое окружение. Но ведь твое близкое окружение мы все перебрали уже, слава богу, оно у тебя небольшое.
Я думаю, – продолжала я, – что версия с маньяком тоже не…
– Понятно, – перебила меня Людочка, – вычеркиваем. Но вот мой бывший муж, Сережа. Как быть с ним? Есть у него мотивы, как ты считаешь?
Ну, Людочка! Ну, молодец – меня спрашивает о мотивах человека, которого я в глаза не видела, а она с ним два года прожила! Это что же? Такое доверие к моему профессионализму? Или все та же ее непосредственность?
– Люд, ты мне сначала хотя бы расскажи о нем. А то ведь я почти ничего о нем не знаю, кроме того, что он съездил в Бразилию. То, что она мне рассказала, заняло бы слишком много места и времени, если все это пересказывать подробно. Да и что пересказывать? Еще одна история неудавшейся семьи, история соперничества между мужчиной и женщиной, если хотите – история любви… Но я чувствую, что и так слишком много подробностей, не относящихся к главной линии повествования, вставляю в рассказ о расследовании этой необычной истории. А что делать, если кого ни тронь – то живой человек, не схема, не чертеж. Со своей жизнью, со своими проблемами. Я пропущу какую-то деталь в описании его жизни или характера, а вы же потом и скажете – неубедительно, мол, наверное, не так все было, а это она уж от себя присочинила, приврала.
Но как бы там ни было, Людочкин рассказ о своем бывшем муже навел меня на очень серьезные размышления об этом человеке. Потому что я долго не могла решить, можно его исключить из списка подозреваемых или придется проверять его алиби? Хотя какое тут алиби, когда покушения на Людочку (если, конечно, рассматривать каждый странный случай, произошедший с ней, именно как покушение) сыпались как из рога изобилия.
Первое, о чем я подумала, – есть ли у него мотивы для убийства?
Сергей, ее бывший муж, живет сейчас в Москве и занимается продажей недвижимости. Могла ли, например, шикарная Людочкина квартира в Тарасове привлечь его коммерческий интерес? Квартира, квадратный метр в которой стоит порядка тысячи баксов? Вполне могла.
Если бы Людочка была убита, все ее имущество, которое все, собственно, и состояло из одной этой квартиры, унаследовали бы ее дети. То есть близнецы Семка и Темка. Но так как они –
