еще — последнее. Вам случалось беседовать с Варварой Петровной на какие-нибудь другие темы? Ну, по душам, что ли? Она вам что-нибудь рассказывала о себе, о своей семье, о прошлом? Вспомните, Люда.
— По душам? Хм…
Милочка Прохорова задумалась. Она наморщила лобик и обвела глазами потолок больничного коридора, по которому волнами прокатывался многоголосый шумок пациентской «массовки».
— Знаете, пожалуй, нет. Ну, она, конечно, рассказывала кое-что о войне — так, вскользь. Говорила еще, что дочь у нее умерла совсем молодая, в сорок с чем-то, от рака. Про внука говорила — что хороший парень, единственная ее радость… Да вот и все, наверное. Ее болезни — вот та сторона ее жизни, которая была мне известна лучше всего.
— Ну что ж, это логично. Спасибо вам, больше мне нечего…
— …Ой, Милочка, как хорошо, что ты здесь! К телефону подойди!
Из кабинета, возле которого мы сидели, выплыла пышная особа в белом халате и на шпильках — по всей видимости, его хозяйка.
— Дверь потом захлопни, хорошо? Я к главному.
И она пошла по коридору, а Милочка, мило попрощавшись со мной, юркнула в кабинет. Огромная дверь из настоящего дерева, какие еще встречаются в старинных зданиях, прикрылась за девушкой — и тут же беззвучно отошла от своей второй, наглухо задраенной половинки. Всего на несколько сантиметров — от сквозняка, наверное…
Сделав вид, что я что-то сосредоточенно изучаю в своем блокноте, я максимально приблизила ухо к образовавшейся щели. Даже не знаю, зачем: просто так, по многолетней привычке не упускать ничего, что «плохо лежит» — я имею в виду информацию.
— …Ты же обещал не звонить мне сюда! — услышала я раздраженный полушепот Милочки. — Да… Да! Нет… Теперь уже не знаю, в порядке ли они. Да, есть кое-что… Ну, не по телефону же, с ума ты сошел!.. Я понимаю, что надо, но это слишком опасно… Ты уверен?.. Ладно, договорились. В четыре. Успею, я прямо с работы… Что? Да ты гляди сам его не приведи!.. Целую, Мурик, пока.
Раздался щелчок, возвестивший, что трубку бросили на рычаг. В тот миг, когда Люда Прохорова взялась за ручку кабинета, чтобы захлопнуть за собой дверь, как ее просили, я уже открывала входную дверь поликлиники номер тринадцать.
Основываясь на своем многолетнем опыте, я могла бы написать трактат «О пользе подслушивания». Вот и сейчас: если б бог (а может, и дьявол!) не надоумил меня впитать то, что не предназначалось для моих ушей, я не узнала бы о существовании мужчины под кодовым названием «Мурик». Странный разговорчик, странный… «Ты же обещал мне не звонить». Почему ему нельзя звонить своей Милочке? «Есть кое-что… Теперь уже не знаю, в порядке ли они». Кто это — «они»? Может быть, дела? И не оттого ли они зашатались, что в это самое утро появилась я и заинтересовалась отношениями Людочки с покойной Варварой Петровной? «Я понимаю, что надо, но это слишком опасно…» Видимо, речь шла о встрече: ведь именно о ней в конце концов договорились. Но отчего же это так опасно, черт побери?! Да если даже Милочка Прохорова спит с чужим мужем, и то нет причин напускать такого туману. Если, конечно, его благоверная — не какая-нибудь Эллочка Халамайзер!
Ну что же, посмотрим, что у нее там за «Мурик». Время у меня есть, а к месту приведет сама Милочка. Кстати: не про «хвост» ли она говорила своему дружку — «гляди сам его не приведи»?.. Любопытно, чертовски любопытно!
После того, как я целую неделю задарма пахала на коллег с Московской, помогая им раскрыть убийство Манукяна (правда, они еще об этом не подозревают!), я заранее была готова нарваться на очередную «пустышку». Но чем черт не шутит? А вдруг этот мужик и есть тот самый «слабый и пугливый», которого я ищу!
Глава 13
В четверть четвертого моя «девятка» и я уже заступили на боевое дежурство через улицу от тринадцатой поликлиники. Согласно агентурным данным, Милочка Прохорова все еще находилась в здании, никуда не отлучалась. Будем надеяться, ее планы не изменились и встреча состоится.
В три пятьдесят две — я уже начала волноваться — в дверях лечебного учреждения показалась заочно знакомая темненькая каракулевая шубка и направилась в сторону улицы Рабочей. На углу, возле газетного киоска, остановилась и сделала вид, что изучает что-то за стеклом витрины. Я тут же нырнула в образовавшийся у края тротуара просвет между стареньким «жигуленком» и каким-то кирпичного цвета «мерсом» и наклонила голову. Впрочем, женщина, сидевшая за рулем моей машины, мало напоминала ту, которая несколько часов назад беседовала в поликлинике с медсестрой. Сколько раз за последние дни мне приходилось менять внешность, в какие образины превращаться — уже не припомню…
Не заметив ничего подозрительного, шубка двинулась по Рабочей, прошла квартал, изредка оглядываясь, и опять свернула за угол — в ту же сторону, откуда только что пришла! «Девятка» следовала за шубкой на безопасном расстоянии, хотя маршрут казался водителю несколько странным.
В шестнадцать ноль-ноль Милочка Прохорова остановилась на углу Мичурина и Горького, еще около одного киоска. И тотчас же метрах в десяти от нее из плотных рядов машин, припаркованных по обе стороны улицы, вывернула темно-синяя «Лада» с затемненными стеклами, подъехала к перекрестку и посигналила подфарниками. Каракулевая шубка скользнула на переднее сиденье, рядом с водителем, и через несколько мгновений машина мягко прошуршала мимо меня.
Разумеется, я не видела человека, сидевшего за рулем. Если б даже не темные стекла, и то разглядеть его — при затрудненных условиях наблюдения и в быстро густеющих сумерках — было бы делом не простым. Но номер машины я рассмотрела прекрасно, и это главное.
А теперь попробуем поиграть с этим «Муриком» в «кошки-мышки». Только догоняющей кошкой сейчас буду я! Выждав, пока «Лада» отдалится от меня метров на сто, я быстро вырулила из неподвижной череды «железных коней» и набрала скорость.
Темная машина быстро двигалась по направлению к центру города, пока не всосалась в плотный автомобильный поток на улице Чапаева. Не так давно где-то в этих местах я, чертыхаясь, преследовала Веронику Дубровину, забравшуюся в автобус. Что-то мне предстоит узнать в конце этой «гонки ползком»?..
Примерно полчаса «Лада» колесила по центральным улицам, нигде не останавливаясь и больше никого не подбирая. А я, стараясь не потерять свой «объект», мечтала о том, что было бы, если б «по щучьему велению» в пятнадцать тридцать я сподобилась бы прокатиться с этим «Муриком» в его тачке и оставить где-нибудь в укромном местечке «жучок».
Но моего «жучка» в машине не было, увы, и мне оставалось только гадать, о чем они там болтают. Пока без десяти пять водитель не высадил наконец «каракулевую шубку» на троллейбусной остановке. А сам — свернул на тихую Вольскую с односторонним движением и рванул, насколько позволяли светофоры. Похоже, теперь этот парень остановится не скоро.
Ну, а я не собиралась от него отставать. Так как «Лада» явно держала путь в Заводской район, мои шансы остаться незасеченной были довольно высоки: эта магистраль, связывающая центр с окраиной, забита транспортом до самого позднего вечера. Да и я не вчера родилась: знаю правила игры.
Немного не доезжая авиазавода, около кинотеатра «Транс» (по-моему, уже давно — бывшего), машина — теперь совсем черная в наступившей темноте — свернула направо, в узкую, но, как ни странно, освещенную улочку. Я со всей возможной осторожностью двинулась следом. Не стану врать, что в этот момент я обо всем догадалась, — нет. Но все же смутное предчувствие шевельнулось именно тогда, когда на обшарпанной стенке ближайшего дома я с трудом прочитала название улицы: Производственная. Я никогда не бывала в офисе ТОО «Гюльчатай», но адресок-то знала прекрасно!
И почти одновременно с посетившей меня догадкой темная «Лада» далеко впереди — теперь-то я не боялась ее потерять, на этой улице мы были одни — остановилась у освещенного подъезда какой-то конторы на первом этаже жилого пятиэтажного дома. На крылечке дымили сигаретами несколько парней — в камуфляже и в штатском.
