— А я говорю — барабан!
— А я повторяю, барабан туг не годится! Он вытеснит из танка экипаж. И потом, какая разница, барабан или прямоугольная укладка? Важно, чтобы было все автоматизировано.
Как ни странно, Хрущев стерпел возражение, не стал настаивать на своем и при выходе из-под навеса пожал Карцеву руку, сказав:
— Поздравляю.
Другой эпизод произошел в октябре 1962 г. в Кубинке во время очередного показа. Подойдя к площадке бронетанковой техники, Хрущев завел разговор о танках вообще, об их роли в Великой Отечественной войне, но в конце вдруг заявил:
— Танк должен уметь, как крот, зарываться в землю.
Все онемели. Никто из присутствовавших конструкторов не готов был отреагировать на это пожелание. Промолчали и военачальники, среди которых были Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский, Главный маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров и другие. Отважился возразить только Карцев.
— Никита Сергеевич! — выйдя вперед, твердо заявил он. — Если танк зарыть в землю, то это будет уже не танк, а нечто другое. Танк — оружие наступательное. Из него должны быть хорошо видны поле боя и цели. Танк должен быть высокоманевреиным. Этим требованиям невозможно удовлетворить, зарывшись в землю.
На какое-то время на площадке воцарилось молчание. Все смотрели на Хрущева, ожидая бурной реакции Генерального секретаря. Но тот, выдержав паузу, спокойно заговорил уже о чем-то другом. Все наконец перевели дыхание.
Но на этом эпизод не закончился.
Среди танков, привлеченных к показу, особое место занимал опытный образец харьковского ганка «объект 432» (будущего Т-64), стоявший на возвышении. Его тогда предполагалось поставить на производство на всех танковых заводах. И поэтому в докладе Хрущеву этот танк «расписали» в цветах и красках. Осмотрев харьковский образец, Генеральный секретарь перешел на линейку серийных танков, среди которых стоял нижнетагильский «объект 167» (модернизированный Т-62 с 780-сильным двигателем и шестикатковой подвеской).
Когда сопровождаемый свитой Хрущев приблизился к этому объекту, к нему подошел Карцев и неожиданно для окружающих взял генсека под руку.
— Никита Сергеевич! Обратите внимание: это не серийный, а модернизированный танк, — начал он неформальный доклад. — По сравнению с серийным Т-62 он имеет новую ходовую часть и более мощный двигатель.
Хрущев молча слушал конструктора. Карцев продолжал:
— Конечно, он не дотягивает по тактико-техническим характеристикам до показанного Вам харьковского танка, но может быть поставлен на производство у нас на заводе уже в будущем году. Для этого не нужно никаких капиталовложений. Он будет делаться на имеющихся площадях и оборудовании.
Видя, что Хрущев внимательно слушает Карцева, забеспокоились сторонники харьковского танка.
— Никита Сергеевич! — вмешался в разговор министр обороны Малиновский. — Мне докладывали про этот танк. Я разобрался. Он не модернизированный, а новый. У него лишний каток.
Но Карцев дерзко перебил министра и продолжал:
— Танк Морозова конструктивно не доработан. Для его постановки на производство потребуется солидная технологическая подготовка, большой объем капитального строительства, на что уйдет много времени. Поэтому до постановки этого танка на производство у нас на заводе целесообразно выпускать «объект 167».
— А мы подперчим, — пошутил генсек.
Увидев недоумение Карцева, Хрущев спросил:
— Вы что, не знаете анекдот о перце? Сейчас расскажу.
Оказалось, что это анекдот с еще дореволюционной бородой, более известный не с перцем, а со скипидаром.
Но тут между ними протиснулся B.C. Старовойтов, видимо, подосланный министерским начальством.
— Никита Сергеевич! Я директор головного танкового института, — представился он. — Мы против «объекта 167».
Хрущев, глядя на Карцева, кивнул в сторону Старовойтова, как бы говоря: «Ну вот, видите!»
Решив оставить за собой последнее слово, Карцев уверенно заявил:
— Харьковскому танку никакой перец не поможет. Технику не обманешь.
Не желая больше слушать возражения, высокий гость покинул площадку.
Вспоминал Леонид Николаевич и еще один эпизод.
Один из очередных показов военной техники состоялся в Кубинке в сентябре 1964 г. Как раз в это время там проводились полигонные испытания «объекта 150» (будущего ИТ-1). Во время показа на месте оператора сидел молодой офицер полигона Г.Б. Пастернак. До этого он активно участвовал в отработке системы управления и был тогда единственным, кто мог эффективно стрелять танковой радиоуправляемой ракетой. На глазах у Хрущева он тремя ракетами с дистанции 3000 м поразил одну за другой три движущиеся танковые мишени.
Вывод генсека был неожидан и безапелляционен: раз танки столь эффективно поражаются ракетами на таком расстоянии, то нет смысла и в самих танках.
Видя, что генсеку никто не возражает, Карцев не смог удержаться:
— В бою такого не будет, — уверенным тоном заявил он. — Сейчас стрелял инженер, отлично тренированный, в совершенстве знающий весь комплекс.
И глядя прямо в глаза Хрущеву, он добавил:
— А танки по-прежнему необходимы!
Хрущев сначала потупился, а затем, окинув взглядом безмолвствующую свиту, сказал:
— Мы спорим и встречаемся не в последний раз. Еще увидим, кто из нас прав. История рассудит.
Как выяснилось в последующем, мнение генсека не изменилось. Выступая на следующий день в Кремлевском Дворце съездов на Всемирном фестивале молодежи, он заявил:
— Вчера я видел, как эффективно уничтожаются танки уже на подходах. При наличии таких противотанковых ракет танки оказываются ненужными.
К сожалению, такая точка зрения и сегодня разделяется некоторыми нашими политическими и военными руководителями, несмотря на неопровержимые уроки крупных военных действий последнего времени.
При всех своих несомненных заслугах в области танкостроения, неукротимой энергии и настойчивости, проявляемых им в решении сложных технических и организационных задач, Леонид Николаевич поражал своим неумением и нежеланием заниматься саморекламой, добиваться положенных наград и званий и вообще как-то выпячивать свою личность. Даже делясь со мной своей обидой на несправедливое принижение в специальной литературе его роли в отечественном танкостроении, он говорил об этом как-то застенчиво, почти стыдливо.
В своих воспоминаниях о Е.А. Зубове я уже упоминал о том, что в феврале 2001 г. на одной из киностудий в содружестве с ГБТУ МО приступили к съемкам телесериала об истории бронетанковой техники под названием «…И танки наши быстры!» Будучи привлечен ГБТУ к съемкам этого сериала, я познакомился с его авторами. Они обратились ко мне с просьбой порекомендовать известных мне танкистов, участвовавших в создании танков, и помочь связаться с этими людьми. В качестве эксперта по созданию средних танков я, естественно, назвал Леонида Николаевича. Однако когда я обратился к нему с просьбой дать согласие на участие в съемках сериала, он ответил категорическим отказом. Я полагаю, что такая