– Именно, – подтвердил Четвертаков. – Именно что соответственно.
– Мальчики, – вмешалась Анюта, – может, я все же сначала все проверю, а потом уже будем спорить?
– И как именно ты собираешься проверять? – спросил Егор.
– Просто подберусь поближе к вашему светилу и внимательно посмотрю, что и как.
– А ты… это можешь?
– Теперь уже могу. Только мне нужна твоя машина. Она… в общем, это долго объяснять, но без нее я не могу перемещаться в пространстве.
– Бери, – кивнул Егор. – Да и как я могу тебе запретить? И вообще она уже давно не моя и, как я подозреваю, вовсе не машина.
– Машина, машина, – успокоила его Анюта. – Только совсем другая. Так я поехала?
– Что, прямо сейчас?
– А чего ждать?
– И то верно… И сколько тебя не будет?
– Точно сказать не могу. Может, сутки. Может, больше. Ждите.
Они попрощались, вылезли из машины и захлопнули дверцы. Анюта затемнила стекла, коротко просигналила, плавно тронулась с места и, набирая скорость, скрылась в ближайшем переулке.
– Вот черт, – сказал Егор, хлопнув по нагрудному карману, – сигареты забыл.
– Пошли, – сказал Володька, – у меня дома есть. И пиво еще осталось.
– Пиво – это хорошо, – задумчиво сказал Егор. – Но мне что-то захотелось водки.
– Не вижу препятствий, – согласился Четвертаков.
И они направились к ближайшему гастроному.
Глава 26
Водка на этот раз произвела на организм не большее впечатление, чем обычная вода из-под крана. Они уговорили пол-литра на двоих под бутерброды с копченой колбасой и пиво и остались при этом совершенно трезвые.
– Не берет, – констатировал Четвертаков, разглядывая пустую бутылку из-под 'Гжелки' в своей руке так, словно видел ее впервые в жизни. – Последний раз со мной подобный случай произошел в Афгане. Мы тогда, помнится, с лейтенантом Сашкой Ржаным, командиром разведвзвода, минут за сто пятьдесят около литра чистейшего медицинского спирта убрали вдвоем, а в качестве закуски нам служила пачка печенья 'Юбилейное'.
– И что? – вяло поинтересовался Егор.
– И ничего. Ни в одном глазу. Тогда тоже смерть-старушка совсем рядом ходила.
– Сейчас она не просто ходит. Практически с нами третьей сидит. И не только с нами. – Егор покачал головой. – Нет, на самом деле все равно не ощущаю. Головой понимаю, а так, чтобы всем, что называется, естеством, – нет.
– Чтобы всем естеством подобную вещь понять, – вздохнул Володька, – надо ее своими глазами увидеть. А мы пока не видим. Вот я смотрю за окно и вижу, что солнце светит так же ярко, как и всегда. Как я при этом могу осознавать, что оно уже начало гаснуть?
– Когда мы это увидим глазами, будет поздно, – резонно заметил Егор.
– Можно подумать, сейчас не поздно! – фыркнул Володька. – Тут изначально все поздно. Думай не думай, а остается только одно: сливать воду и тушить свет. В прямом смысле слова. А что делать? Теоретически можно залезть под землю в какое-нибудь глубокое и хорошо оборудованное атомное убежище с запасами еды и прочего на много лет. Такие наверняка есть. Но, во-первых, в них и без нас есть кому забраться, а во-вторых, просидеть остаток жизни под землей, зная, что надежды все равно нет… Извините. Лучше уж сразу… того. Детей только жалко – не успели пожить.
– Это ты брось, – неуверенно сказал Егор. – Мы еще поборемся.
– Поборемся, конечно, – в десятый, наверное, раз вздохнул Володька. – Куда мы денемся? Может, все. еще и обойдется…
– Эх, что-то как-то грустно, – сказал Егор. – Позвоню-ка я Зое и назначу-ка ей свидание. Анюта все равно до завтрашнего дня точно не появится, так что надо пользоваться.
– Она что, ревнует? – смешно задрал брови Володька.
– Да как тебе сказать… – замялся Егор. – Что-то вроде этого наблюдается.
– Ни хрена себе… Ну ты, казак, даешь – влюбил в себя инопланетное существо женского пола! Полный атас.
– Во-первых, она не инопланетное существо, – самодовольно подкрутил ус Егор. – У нее нет своей планеты. А во-вторых – да, мы, казаки, такие. Не то что некоторые пришлые, непонятно какого роду- племени.
– Давай-давай, – зловеще поощрил его Четвертаков. – Гордись, пока можно. Скоро гордиться нечем будет. И некем. И некому. Ты будешь звонить или нет? А то мне что-то спать захотелось. Договаривайся давай, и я спать лягу, – и в ответ на недоуменный взгляд Егора добавил: – Это, наверное, реакция организма такая на неприятные известия.
– Погоди, – вспомнил Егор, – ты же в Москву завтра собирался?
– Ага, – сказал Володька. – Вот сейчас я все брошу и поеду в Москву!
– Тоже правильно, – согласился Егор и взялся за телефон. – Какая уж тут Москва…
Зоя на этот раз оказалась дома. Егор договорился с ней встретиться через час в центре, у здания цирка, и поднялся уходить.
– Отдыхай, – сказал он Володьке. – Ты отдыхай, а я пойду встречаться с красивой девушкой. Кто знает, может, больше и не доведется.
– Типун тебе. Только сразу, как Анюта объявится, звони.
– Чего там звони… Вместе с ней и приеду.
Они распрощались, и Егор вышел на улицу. На улице было ярко и тихо. Быстро высыхающие лужи бросали во все стороны веселых солнечных зайцев.
Егор попытался посмотреть в упор на уже совсем почти летнее солнце и тут же, ослепленный, затряс головой. 'Думай о приятном, – сказал он себе. – О приятном и волнительном. Думай о том, что было во Львове, и о том, что, возможно, будет сегодня. Тебе ведь этого хочется? Очень хочется. Вот об этом и думай. А о солнце не думай, не надо. Тем более что думы твои все равно ни к чему не приведут. А если ты такой мудак, что не можешь об этом не думать, то нечего было назначать девушке свидание, а нужно было набрать еще водки, пойти к ребятам в мастерскую и надраться. Несмотря на все сопротивление организма. А завтра проснуться и тут же надраться снова. Решить, так сказать, проблему. По-русски и по-мужски. Но ты этого не сделал. А раз не сделал, то думай о Зое и о том, как вам опять будет хорошо'.
Так уговаривал себя Егор, неторопливо шагая к месту встречи.
И таки уговорил.
Во всяком случае, когда он, стоя на углу у цирка, издалека заметил Зою, то мысли о гаснущем солнце и неизбежной смерти торопливо покинули его голову и сердце.
Он стоял с цветами в руках и с удовольствием наблюдал, как легкой походкой в летнем платье Зоя идет по улице, улыбаясь просто оттого, что у нее хорошее настроение, что день замечательный и прямо сейчас ее ждет встреча с ним, Егором Хорунжим.
А может быть, он просто верил, что улыбается она именно поэтому.
– Здравствуй, – сказал, протягивая цветы и целуя девушку в губы. – Я соскучился.
– Я тоже, – ответила Зоя на поцелуй. – Водка, пиво и розы. Изысканный набор.
– Добавим к нему шампанского?
– И мороженого!
– Тогда нам с тобой прямая дорога в 'Зеленую горку'. Пошли?
– Пошли!
