поставил меня на ноги. Колени задрожали, а голова немедленно пустилась в пляс, но я был вынужден категорически запретить своему телу вольное поведение, потому что в горло впился тонкий шнурок удавки. Одновременно было получено устное предупреждение:
– Ты, парень, даже не пробуй дергаться: узел сразу затянется намертво, и не всякий лекарь поможет!
Я осторожно кивнул, демонстрируя полное понимание ситуации, и на негнущихся ногах двинулся к выходу. Охранник шел сзади, поигрывая стеком, на котором и была закреплена удавка. Произвольно меняющееся натяжение петли доставило мне немало «приятных» мгновений – хорошо еще, что не пришлось далеко идти: коридор и лестнице, ведущая вниз. По этому маршруту через каждый десяток шагов были установлены факелы, дающие неплохое освещение, поэтому меня насторожил темный зал, в котором, по всей видимости, и должен был состояться аукцион. Впрочем, кое-какой свет все же имелся. В том месте, где поставили меня. Причем факелы и ширмы были расставлены столь искусно, что за воображаемую черту, отделявшую места зрителей от освещенной площадки, где находились я и охранник, не попадало почти ни одного лучика, а люди, сидевшие в зале, насколько я мог видеть в полумраке, были закутаны с ног до головы в темные плащи с капюшонами. Возможно, покупатели были слишком известными личностями и не желали лишний раз (и особенно – лишним зрителям) показывать свои лица, но в то же время, друг друга они знали более чем хорошо – это можно было понять по ведущимся вполголоса разговорам. Впрочем, как только в свете факелов появился устроитель торгов, наступила вежливая тишина.
– Почтенные господа! – Лакус просто источал мед. – Смею надеяться, что мое нижайшее приглашение посетить Улларэд не заставило вас оторваться от важных дел, и вы сочтете свой визит полезным. Приношу глубочайшие извинения за то, что по ряду уважительных причин товар, выставленный на аукцион, поменял свои качества, но я уверен, что это обстоятельство не только не разочарует вас, а напротив, внесет некоторое оживление в ход торгов…
– Милейший Лакус! – ехидный голосок явно принадлежал женщине. – Мы прекрасно знаем, зачем собрались, можете опустить свои обычные словеса. Единственное, в чем Вы правы – у нас не так много свободного времени. Так что – ближе к делу.
– И то верно! – тему подхватил мужчина, судя по заметной хрипотце – большой любитель жить в свое удовольствие. – Товар мы видим перед собой, и, думаю, никто спорить не станет, ничего особенного в этом товаре, на первый взгляд, нет. Излагайте, чем же он так хорош.
– Слушаю и повинуюсь, господа! Но недаром говорят – лучше один раз увидеть… Прошу Вас, Магистр.
В круге света появилась женщина средних лет, на невыразительном лице которой можно было прочитать только безграничную усталость от окружающих ее людей и событий. Длинная черная мантия успешно скрывала от любопытных глаз и фигуру, и инструменты магички. Нет, я ничего не почувствовал – просто у нее на груди в свете факелов мерцал медальон со знаком принадлежности к славному сообществу людей, знакомых с чарами и заклинаниями не понаслышке. Вслед за ней охранники вывели человека, в котором я с некоторым удивлением узнал хозяина приснопамятного трактира на Регенском тракте. Зачем, фрэлл меня подери? Неужели…
– Когда произошло искомое событие? – вяло поинтересовалась магичка.
– Примерно два дня назад.
– Плата стандартная, – предупредила женщина, роясь в складках своего бесформенного одеяния.
– Разумеется, Магистр. Со своей стороны, в случае полного успеха я готов накинуть несколько монет сверху, – с готовностью сообщил Лакус.
Магичка криво усмехнулась, пробормотав себе под нос что-то нелестное о тупых любителях кровавых зрелищ. Спустя миг, сверкнув серебром в свете факелов, лезвие, выпорхнувшее из рукава ее мантии, вонзилось в основание черепа трактирщика. Я вздрогнул. Не то, чтобы я испытывал какие-то нежные чувства к этому человеку, но лишать его жизни только ради того, чтобы увидеть довольно посредственную, на мой взгляд, сценку… Ведь можно же было обойтись без смертоубийства! Можно, я знаю! Да, это сложнее, это занимает больше времени, а время, как известно – деньги, но… Нет, все равно не хочу понимать.
Магичка небрежным движением бровей заставила тело, из которого вот-вот должна была упорхнуть душа, лечь на пол в строгом соответствии с каким-то, одной ей ведомым направлением, и протянула руки к факелам. Три ближайших к ней источника огня сразу же начали дымить, причем дым получался неестественно белым. Женщина нахмурилась и поджала губы. Еще одним дымящим факелом стало больше. Я усмехнулся. Исключительно про себя. Ай-вэй, дорогуша, даже не старайся: на большее твоей силы не хватит! Но ей оказалось достаточно и четырех факелов.
Струйки дыма беспорядочно заметались вокруг женщины, ластясь к ней, как преданные псы. Мгновение, другое, и вот уже в воздухе висит большое, белое и совершенно непрозрачное облако. Звонкий щелчок пальцами, и в молочном тумане начинают проступать тени. Сначала неясные, вскоре они обретают цвет и объем. Звуки голосов становятся все различимее. О, я недооценил Вас, Ваше Магичество – Вы и в самом деле кое-что смыслите в посмертных проекциях памяти…
Когда последний из «красного» трина был повержен, Лакус сделал знак женщине, и картинка неторопливо рассеялась вместе с белым дымом, а факелы вновь начали гореть ровно. Затем магичка гордо удалилась вместе с охранниками, волочащими тело несчастного трактирщика. В зале повисло молчание, и это меня почти испугало. Ну что, что вы могли там увидеть? Я – только плевался, потому что со стороны мои потуги, например, на фехтование, выглядели просто смешно и убого. Радовало только одно: эпизод с гвардом в поле зрения покупателей не попал…
– Занятно, – первой свои впечатления озвучила женщина.
– Пожалуй, – согласился хриплый голос.
– И часто Вы проводите такие сеансы, милейший Лакус? – хохотнул густой бас. – В следующий раз непременно приведу своих приятелей!
– Господа, надеюсь, вы не разочарованы увиденным? – осторожно осведомился устроитель торгов.
– Не волнуйтесь, лично я довольна! – могу поспорить, покупательница улыбнулась, как сытая кошка. – Товар, в самом деле, заслуживает внимательного рассмотрения.
– И все же он слишком хрупкий, – неуверенно возразил ее собеседник. – Количество мяса на костях – дело наживное. Гораздо важнее то, что прячется в этой головенке!
– Ой, и много ты можешь знать о его сообразительности?
– Он действовал не так уж плохо, согласись! Довольно уверенно и надежно. Самое главное, он не растерялся.
– Не растерялся? А почему на его рожице было написано такое искреннее удивление по поводу происходящего?
– А ты себя видел, мой милый, когда попадаешь в неожиданную и опасную ситуацию? Дурак дураком.
– Много ты меня видела в опасных ситуациях!…
– Полно ссориться, голубки! – это снова прозвучал бас. – Мы же пришли сюда не для выяснения ваших личных качеств, а совсем наоборот – чтобы оценить эту, с позволения сказать, бледную немочь.
– Я так понимаю, ты не примешь участия в торгах? – вкрадчиво поинтересовалась женщина.
– Это еще почему?
– А зачем тебе «бледная немочь»?
– Действительно, зачем? – оживился хриплый голос.
– Ага, сразу накинулись… Я просто высказал свое мнение. А мяса нарастить несложно: пару месяцев кормить поплотнее, да гонять нещадно – и мать родная не узнает!
Я содрогнулся. Нет, насчет «кормить» я не против, но «гонять'… Ни за что! – Смею узнать, господа готовы к тому, чтобы предложить свою цену? – вновь встрял в разговор Лакус. – Вполне, – ответила за всех женщина.
– Итак?
После непродолжительной паузы я услышал первые цифры:
