- Нам не о чем говорить!
Отец злобно прищурился.
- Так уж и не о чем? А я-то, дурак, старался, все выгадывал, как бы нам поудобнее потолковать наедине. Вот и пришлось!
- Я повторяю, нам говорить не о чем. Зря старался.
- Ах да, вы же нас презираете, вы же чистенькие! - издевательски протянул отец.
На пляже царила тишина, ветер стих, а волны застыли, словно остекленели, так что казалось - по ним можно пробежать как по льду.
Отец присел на корточки и с расстановкой произнес:
- А если кое-кому станут известны некоторые факты из твоей прошлой жизни?
- Это какие же?
- А вот такие! - торжествующе крикнул отец. - Твоя неискоренимая склонность к разврату! Я отец - и знаю каждый твой шаг. Я знаю, с кем и когда... А также о последствиях. Ты неисправим, тебя изолировать нужно!
- Тебе не поверят!
- Ничего. Главное - породить сомнение. Тебя побоятся оставить в интернате. Тем более, ты уже позабавился с одной девчонкой оттуда... Хе-хе-хе! - отец противно засмеялся, словно закаркал. - А потом запугал ее. Пригрозил прикончить, если расскажет. Я и имя разузнаю!
- Ну и гад же ты!
- Хе-хе-хе! - смеялся-каркал отец, отходя все дальше к притаившемуся в ложбине 'апельсину'. Его смех разносился над тихим безлюдным пляжем, дробью отскакивал от остекленевших волн, гремел под темно- синим небом. Хе-хе-хе!
Потом отец как-то внезапно исчез. Не ушел, не сел в 'апельсин', а просто пропал - и все. А возле самого берега на зеленом стекле волны появилась Гедда. Вернее, не появилась, а словно давно стояла на волне, только он ее не замечал. Она медленно подняла руки над головой, совсем как наставница Анна на краю вышки, и Роберт испугался, что она сейчас прыгнет в воду и исчезнет. Он вскочил, бросился к ней по знакомому коридору Базы - и солнце съежилось до тусклого синего огонька. Вокруг потемнело. Он с разбегу прыгнул в гладкие неподвижные волны и холодная вода освежающим потоком обрушилась на голову...
Первыми ощущениями были вялость и неприятная сухость во рту. Но что-то холодное продолжало укутывать затылок и вялость постепенно проходила.
'Это, наверное, от удара о волну, - подумал он и тут же опомнился. Что за ерунда!'
Вскоре он почувствовал себя достаточно хорошо для того, чтобы открыть глаза. Ветер дул в лицо, горячий песок обжигал щеку. Он повернул голову. Рядом тихо гудел белый шар величиной с большой арбуз.
- Ты кто? - спросил Роберт, все еще не в силах до конца придти в себя.
- Районная служба медицинской помощи, - ответил шар женским голосом.
Роберт сел. Волны по-прежнему набегали на берег, белел пляж, светило яркое солнце.
- Что со мной?
- Ничего страшного! - успокоил женский голос. - Тепловой удар. Первая медицинская помощь оказана. Рекомендуем укрывать голову от солнца.
- Спасибо за рекомендацию, - Роберт вежливо кивнул белому шару. Много у вас сегодня?
- Второй случай в районе. Вы нуждаетесь в доставке?
- Нет. У меня катер на той стороне.
- Тогда всего хорошего! Успешного отдыха! Дежурный врач Сальвина Хилтунен.
- Большое спасибо! Роберт помахал рукой белому шару, который легко взвился в воздух и полетел над пляжем словно футбольный мяч после удара вратаря.
Так был ли в действительности разговор с отцом или же его злые глаза мелькнули в сознании в момент теплового удара? Роберт внимательно осмотрел песок вокруг себя, но не обнаружил никаких следов. Впрочем, их вполне могло занести ветром. Он поискал глазами ложбину, в которой прятался 'апельсин', и облегченно вздохнул: никакой ложбины не было. Да и кто бы позволил отцу свободно разгуливать по земле?
Но спокойствие не возвращалось. Недаром сознание, вернее даже подсознание, придумало эти мерзкие слова отца.
Роберт спустился к морю, намочил рубашку, обернул ею голову и медленно тронулся в обратный путь.
'В чем же причина? В чем? - думал он, не замечая солнца и потрескавшейся дороги. - Есть ведь во мне какая-то заноза...'
И у самого озерца он понял.
Майкл Болл. Одноухий Майкл.
Вот что терзает его. Майкл. Убийство Майкла. Пусть это были выстрелы ради предотвращения другого убийства, но никуда не скроешься от себя: он убийца. Он не такой как все. Он убийца и скрывает это.
Тут нужно было хорошенько разобраться. Роберт задумчиво сел посредине ныряющей в озерцо дороги.
Прав ли он был, убивая Майкла? Да. Иначе Майкл убил бы Софи. Убил бы, опасаясь, что Софи выполнит когда-нибудь свою угрозу. Ведь это же База, а не интернат. Не Земля. Что же тогда мешает ему спокойно жить? Сам факт, что он способен на убийство? Нет. Он уверен, что в подобной ситуации точно так же поступили бы и Пашка, и Анджей, и наставница Анна, и Еремин, и Либетрау.
Тогда что же?
Упал еще один камень с души. Он провел по лицу руками и даже удивился, как стало легко.
Просто нельзя было умалчивать об убийстве. Теперь нужно обязательно рассказать. Они поймут. Поймут, что он не убийца, что он не мог поступить иначе. Что он был обязан нажать курок. Вот так.
- Эге-гей! - закричал он, приложив ладони ко рту.
В зарослях зашуршали испуганные птицы и внезапно его крик вернулся назад, как ловко брошенный бумеранг.
- Эге-гей! - раздалось из зарослей.
'Девчонки!' - Роберт пригнулся к самой земле. Кто-то быстро шлепал по воде все ближе и ближе. Остановился совсем рядом.
- Добрый день!
Он ошибся. Это были не девчонки, а девчонка. Одна. Босиком. В цветастом коротком платье. Туфли ее висели на палке, перекинутой через плечо.
- Это вы кричали?
- Допустим, - с некоторым сомнением ответил Роберт, раздумывая, вступать ли в разговор.
Девчонка была явно из бойких и, вероятнее всего, языкастых. Это можно было без труда угадать по ее черным веселым глазам, в которых плавали два маленьких солнечных отражения, по губам, готовым изогнуться в насмешливой улыбке, по короткой челке с лихим завитком - такие челки бывают у очень ехидных девчонок, это Роберт уже знал. Точно такая челка была у Пенки Боневой. Поэтому он и раздумывал, стоил ли связываться.
- Вы заблудились? - весело спросила девчонка.
'Ну вот, - безнадежно подумал Роберт. - Сейчас начнется...'
- А вы?
Девчонка бросила палку с туфлями на траву.
- А я живу в озере и затаскиваю на дно одиноких путников.
- Что-то в этом роде я и предполагал, - пробормотал Роберт.
Девчонка наклонилась и поднесла ладонь к уху.
- Что вы там говорите? Бормочете заклинания? Не поможет! Между прочим, меня зовут Флоренс.
- Роберт.
- Очень приятно!
Роберт не удержался от улыбки.
- Мне тоже!
