Через три недели после того, как банк выдал кредит, Флинн с удивлением понял, что наконец-то воспринимает Данмори как свой дом. И дело было не столько в новой крыше, свежей краске на стенах, современном отоплении или в букетах цветов, которые Сара расставила во всех жилых комнатах замка.
Впервые в жизни замок не казался Флинну мрачным и угрюмым. Теперь в нем поселилось солнце, не исчезавшее даже тогда, когда за окном шел дождь. Флинн знал, что этому ощущению тепла и уюта он обязан Саре. Благодаря ей и Лайаму в замке царила атмосфера смеха и радости – то, чего не было в его детстве. Как не было и семейных обедов за большим кухонным столом вместе с Дэйзи и ее сыном Имоном, ставшим верным товарищем Лайама по играм.
Однажды на кухне появилась миссис Афэм и попросила разрешения присоединиться к их дружной компании. Флинн внутренне напрягся, ожидая услышать ее неодобрение того, как велись дела в замке, но, к его удивлению, она скупо похвалила Сару. Флинн знал, что это была высшая похвала, которой он не был удостоен ни разу.
Сара ни минуты не сидела без дела, так что Флинн даже стал волноваться за ее здоровье. Если не было работы в замке, она корпела над бухгалтерскими документами своих клиентов, которые привезла с собой в Ирландию, тогда как Флинн хотел заботиться о ней, оградить ее от всех тревог. Но запретить ей он не смел. Вот если бы она была его женой… Однако Флинн помнил, как Сара решительно отвергла его предложение, и боялся вывести ее из себя своей настойчивостью. Флинн молча терзался, но внешне это проявлялось только в том, что он стал с ней более нежен и предупредителен.
Сара заметила эту перемену. Ее сердце пело, но она упрямо гнала от себя любые глупые мечты, хотя в последние дни это становилось сделать все труднее, и невольно ее мысли возвращались в Элмер. Она уже с нетерпением ждала и надеялась, что он снова предложит ей стать своей женой, и понимала, что в этот раз не откажет ему.
Однажды вечером они гуляли вдоль озера, обсуждая то, что им еще предстояло сделать. Сара сказала, что посоветовала Дэву завести пони для детских конных прогулок, и он согласился.
– Как тебе удалось склонить Дэва на свою сторону? – спросил Флинн, зная нелюбовь своего брата к маленьких лошадкам.
– Я объяснила ему, что многие матери будут меньше бояться за своего ребенка, если он сидит на невысокой лошади, ведь не все дети умеют ездить верхом. Встречаются и те, кто лошадей боится.
– И все?
Сара усмехнулась:
– Я узнала у него, во сколько обходится содержание одной лошади, затем доказала преимущества содержания пони в денежном выражении. Возражений на это у него не нашлось.
– Ты думаешь, конные маршруты будут пользоваться популярностью?
– Абсолютно в этом убеждена. Здесь очень красиво, и мне кажется, что эта красота просто не может надоесть. Я живу тут уже три недели и не перестаю восхищаться.
– В Ирландии выпадает больше осадков за год, чем в любой другой стране Европы, – заметил Флинн.
– Даже погода не портит этой красоты, – возразила Сара. – Может, особая прелесть Ирландии состоит как раз в сером небе и дожде, без которого это была бы уже не Ирландия?
Почему-то именно после этой прогулки Флинн решил строить дом на дереве, о котором мечтал в детстве, – свой собственный маленький дом, где он мог укрыться от бесконечных требований отца и жить так, как ему хотелось. Может, о таком мечтает его сын?
Когда Флинн поделился своими планами с Лайамом, у того загорелись глаза. Позже Флинн похвалил себя, что рассказал сыну о своем маленьком секрете, потому что залезть на дерево с больной ногой оказалось для него архисложной задачей. Вместе они решили поведать обо всем Саре, когда дом будет построен.
Через несколько дней Сара заметила, как Флинн и Лайам постоянно где-то пропадают, но, когда она спросила об их таинственных исчезновениях, в ответ услышала только: «Это секрет». Сара не хотела себе признаваться, но ей стало обидно. Она почувствовала себя покинутой, и радость, которая в последние дни просто переполняла ее, несколько угасла.
К тому же в последние дни ее уверенность в своих силах немного пошатнулась, особенно после чаепития с уважаемыми во всей округе матронами. Сара привыкла считать себя достаточно уверенной в себе женщиной, чтобы не обращать внимания на толки, но оказалось, что это не так.
Дамы, нагрянувшие к ним с визитом, были с ней вежливы, но Сара видела, как они озадаченно переглядываются, гадая о ее месте в замке и в жизни Флинна, который перед самым их приходом ушел вместе с Лаймом, оставив Сару одну, даже не подумав представить ее им. Да и как бы он ее представил? Матерью своего незаконнорожденного сына? Ошибкой молодости? Настроение у нее упало.
– Где вы были? – раздраженно спросила она, когда Флинн с Лайамом вернулись.
– В лесу, – натянуто, как показалось Саре, ответил Флинн.
– И чем вы занимались? Или это секрет? – опередила она ответ Лайама.
Флинну почудилась в ее словах обида. Лайам взглянул на отца.
– Мы почти закончили. Можно я покажу?
– Покажешь что? – насторожилась Сара.
– Увидишь, – загадочно произнес Лайам, потянув ее за собой.
Они прошли мимо озера и через островок леса, огибаемый рекой, на другом берегу которой виднелись поля.
Лайам остановился.
– Смотри, – ткнув пальцем куда-то наверх, сказал он.
Сара подняла голову. Сначала она ничего не увидела, кроме листвы, однако затем заметила деревянные планки. Ее глаза расширились.
– Дом на дереве?
– Да, – с гордостью сказал Лайам. – Мы сами его строим. Нравится? – Он отпустил ее руку и стал быстро взбираться. – Поднимайся. Посмотришь, как здесь здорово.
Взгляды Сары и Флинна встретились.
– Это и есть ваш секрет?
– Был, – кивнул Флинн. – Я решил, что это неплохая идея.
– Ты строил его для Лайама?
Флинн хмыкнул.
– Лайам строил его для нас троих.
В эту секунду Сара поняла, почему Флинн пригласил их в Данмори. Он не просто хотел удовлетворить любопытство Лайама, познакомить его с историей своей семьи или показать ему настоящий замок. Он хотел, чтобы они поняли, что его дом – это их дом.
Позже вечером, уложив Лайама спать, Сара решила открыть Флинну свой секрет. Она взяла его за руку и, когда их пальцы переплелись, сказала, глядя ему в глаза:
– Я люблю тебя.
Минуту, которая показалась ей вечностью, Флинн не двигался, и она вдруг оказалась в его объятиях. Прошептав ее имя, он понес девушку в спальню. Обстановка в ней, в отличие от остальных комнат, была спартанская, в ней не было ничего лишнего.
Флинн положил Сару на кровать и лег рядом, и даже сквозь одежду ее обжег жар его тела. Руки Флинна проникли ей под свитер, коснулись ее обнаженной кожи, посылая по телу электрические разряды. Шероховатая кожа и мозоли на его ладонях лишь обострили эти ощущения. Кто бы мог подумать, что у писателя руки, как у трудяги-фермера? Сара подняла ладони Флинна к лицу, провела пальцем по каждой его мозоли и затем поцеловала каждую из них.
– Сара, ты напрашиваешься на неприятности, – глухо произнес Флинн, наслаждаясь ее прикосновениями.
– Ты совершенно прав, и я надеюсь, ты мне их обеспечишь, – улыбаясь, подтвердила она, и в тот же самый миг Флинн рывком посадил ее на кровать и снял с нее свитер.
Сара проделала то же самое с его свитером, под которым больше ничего не было. Она положила ладони
