— Не было никаких тросов. Мы действительно летали, — а затем выдала свою фирменную лукавую ухмылку.
Девушка просияла в ответ, думая, что её разыгрывают.
— Что ж не утруждайте себя объяснением, — сказала она, притворяясь рассерженной, а потом принесла Акиве еще чаю и оставила их в покое.
Он продолжал сидеть всё в той же позе, откинувшись назад, и внимательно рассматривал Кару своими яркими, как молния глазами.
— Ты чего? — Спросила она, смущаясь. — Почему ты так смотришь на меня?
Он поднял руки и запустил, как гребни, растопыренные пятерни в свои густые, коротко-стриженные волосы, да так и оставил, словно оберегая голову от удара.
— Ничего не могу с собой поделать, — сказал он, смутившись.
Кару зарделась от удовольствия. Она видела, что в течение утра напряженность ушла с его лица. Его губы были слегка приоткрыты, из взгляда исчезла настороженность, и на мгновенье он даже улыбнулся — на этот раз по настоящему.
И может быть, эта улыбка предназначалась именно ей.
О, Господи.
'Будь той кошкой!' — напомнила она себе. Той самой, которая всегда держится в стороне и никогда — никогда! — не мурлычет. Откинувшись на спинку стула, она попыталась изобразить человеческую версию кошачьего высокомерия.
Кару поведала Акиве об услышанном от официантки, хотя сомневалась, что он знает что-либо о телевидении, а тем более об интернете. Или даже о телефонах.
— Одну минуту, — попросила она и набрала Сусанну, которая на первом же гудке подняла трубку.
От её крика Кару чуть не оглохла на одно ухо:
— Кару?!
— Да, это я…
— Бог, ты мой! С тобой всё хорошо? Я видела тебя в 'новостях'. Я видела его. Я видела… Господи Иисусе, Кару, ты вообще осознаешь, что вы летали?
— Ага, очуметь, правда?
— Совсем не очуметь! Я бы даже сказала анти-очуметь! Думала, ты уже где-нибудь мертвой валяешься. — Она была на грани истерики, и Кару понадобились несколько минут, чтобы успокоить её, всё время помня, что глаза Акивы смотрят на неё и пытаясь держать себя как можно спокойнее.
— С тобой правда всё в порядке? — Спросила Сусанна. — Он там не приставил нож к твоему горлу, чтобы ты не сболтнула лишнего?
— Он даже не говорит по-чешски, — заверила её Кару, потом кратко изложила ей события предыдущей ночи, давая Сусанне понять, что он не пытался навредить ей (впав в абсолютно пассивное состояние, чтобы не сделать ей больно) и закончила свой рассказ, — Мы, гм, любовались восходом солнца с крыши собора.
— Черт возьми, это что? У вас было свидание?
— Нет, это не было свиданием. Честно, даже не знаю как это называлось. Называется. Я понятия не имею, что он здесь делает… — взглянув на него, Кару запнулась. Но это не из-за его улыбки или отметин на его руках. Она знала (неясно откуда), что его правое плечо было всё исполосовано шрамами. Он берег его, и Кару видела это. Вот как она, должно быть, догадалась. Но откуда тогда она знала, как выглядели эти шрамы?
Каковы они на ощупь?
— Кару? Алло? Кару?
Моргнув, Кару прочистила горло. Это вновь повторилось: ее собственное имя показалось ей чужим. По взволнованному поведению Сусанны она поняла, что что-то пропустила.
— Я здесь, — сказала она.
— Где? Я спрашиваю, где именно? Где вы?
Кару потребовалось несколько мгновений, чтоб осознать вопрос.
— Ммм. Э, в чайной на Нерудова.
— Сиди. Оставайся на месте. Я иду.
— Нет, ты не…
— Да. Я сейчас буду.
— Сьюзи…
— Кару, не вынуждай меня дубасить тебя своими крошечными кулачками.
— Ладно, — смягчилась Кару. — Давай там по живей.
Сусанна находилась у своей вдовствующей тетки в Градчанах, как раз недалеко от чайной.
— Я буду через десять минут, — сказала она.
Кару не могла удержаться, чтобы не сказать.
— Ты добралась бы гораздо быстрее, умей ты летать.
— Не смей уходить, мутант чертов. И не дай уйти ему. Мне нужно предъявить ему пару угроз и обвинений.
— Не думаю, что он куда-нибудь собирается, — сказала Кару, глядя прямо на Акиву, и он в ответ смотрел на неё (такой родной и светлый), и она знала, что это так, но не понимала, откуда у неё такая уверенность.
Он не был человеком, был даже не из её мира. Он был солдатом с десятками отметин на руках как напоминание об убитых им, и он был врагом её семьи. И всё же, что-то связало их, сильнее, чем что либо, нечто такое мощное от чего ей, казалось, что по всему её телу разливается симфония, сопротивляясь которой она создавала дисгармонию внутри себя самой.
Сколько себя помнила, фантомная жизнь маячила перед ней чем-то туманным, но сейчас все было по-другому. Находясь рядом с Акивой, даже не смотря на то, что они говорили о войне, осадах и враждебности, она чувствовала полное вовлечение в его теплое присутствие. Вопреки здравому смыслу быть возле него казалось настолько правильным и естественным, будто они были одним целым.
ГЛАВА 33
НЕЛЕПОСТЬ
— Сюда едет моя крошечная, нагоняющая страху, подружка, — сказала Кару Акиве, барабаня пальцами по столу.
— Та, с моста.
Кару вспомнила, что вчера, он следил за ней и вполне мог увидеть представление Сусанны.
Она кивнула.
— Ей известно о твоем мире. Немного. И она знает, что ты пытался убить меня, так что…
— Мне следует её опасаться? — Спросил Акива, и на долю секунды Кару подумала, что он спрашивает её на полном серьезе. Он всегда выглядит таким серьезным, но на этот раз это была еще одна фраза с претензией на юмор, как тогда, на верхотуре собора, когда он удивил её шуткой про сталкивания с крыши не понравившихся кавалеров.
— Ужасно, — ответила она. — Все падают ниц, завидев её. Вот увидишь.
Кружка Кару была пуста, но она продолжала держать её между ладоней, уже не столько из опасений навредить своей магией Акиве, а, скорее, чтобы снова ненароком не потянуться через весь стол, желая еще раз прикоснуться к нему. Его руки со всеми их метками убиенных должны были бы отталкивать её, они и отталкивали, но не только. Рядом с ужасом исходящим от его татуировок, было еще и… притяжение.
Она знала, что он чувствует тоже самое и изо всех сил борется с собой, чтобы не потянуться к ней.
Он всё смотрел на неё, а она всё краснела, а их разговор как-то сошел на нет, но тут дверь отворилась и в чайную ворвалась Сусанна.
