— Может быть, это какое-то проклятие. Может, кто-то мстит твоему дяде?
— И заколдовал ферму? Тогда при чем тут туман? Он, вроде бы, за нас.
— Значит кто-то другой пытается ему помешать.
— Слишком уж много народу получается.
— По крайней мере, это объяснение.
— Да. Столько фактов, а ничего не понятно.
— Может, вам уехать?
— Никуда они не уедут. Разве что стрясется что-нибудь совсем ужасное.
— Господи! Я бы на твоем месте никогда не вернулась в дом. Это все равно, что возвращаться в проклятый замок, где повсюду бродят привидения.
— В принципе, я могу уехать. Но…
— Не хочешь их бросать?
— Что-то вроде.
— Тогда будь осторожен.
— Постараюсь. У тебя сотовый есть?
— Да.
— Дай мне номер. Если что-то еще произойдет, я тебе позвоню. Вдвоем не так жутко.
Настя на секунду задумалась, а потом сказала:
— Хорошо.
Они обменялись телефонами и замолчали. Мамаши ушли, и площадка опустела. Разговор исчерпался, и стало как-то неуютно.
— Ладно, мне пора. Скоро придут родители, а мне еще ужин готовить.
— Я тебя провожу.
Они пошли по немощеной улице, вдоль деревянных заборов, а из-под ног вылетали маленькие облачка пыли. Где-то далеко женский голос требовал, чтобы Тимка не лез в лужу. Каркали вороны. Неожиданно Настя стала рассказывать, как ходила с друзьями в кино, а Глеб думал о том, как это страшно и тоскливо снова возвращаться на ферму. В какой-то момент он даже решил, что не останется там. Просто соберет вещи и уедет. Домой. Правда, для этого все равно пришлось бы ночевать там. Нельзя было прямо сейчас повернуться спиной и уйти.
Эта мысль почему-то успокоила его. Заставила смириться.
«Остаюсь. И будь что будет».
Они дошли до калитки и остановились.
— Ну, вот мы и пришли, — сказала Настя.
— Да.
— Будь осторожен.
— Постараюсь.
— Ладно. Пока.
Глеб шагнул вперед и поцеловал ее в губы, мягкие и теплые, не задумываясь, не боясь обидеть. Она не отстранилась. Поцелуй продлился несколько секунд, и они отступили друг от друга, удивленные и взволнованные.
— Обещай мне, что позвонишь, если что-то случится.
— Обещаю.
— Я тебе тоже буду звонить.
— Я буду ждать.
— Пока, Глеб.
— Пока.
Она повернулась и пошла к дому. Глеб немного постоял, подождав пока она не скроется из виду. Немного оглушенный, в растрепанных чувствах, он направился к машине.
Лес встретил его хмурым молчанием. Пересекая полосу тумана, Глеб подумал, что главное сегодня сделано — опасность названа. Она есть, и он в нее поверил. Осталось лишь понять, как поступить с ней.
Над домом кружила большая черная птица. Глеб припарковал машину у крыльца и вошел.
В гостиной работал телевизор, слышались крики и стрельба. Заходить туда не имело смысла. Впрочем, никого видеть не хотелось. Глеб повесил ключи на гвоздь и поднялся к себе.
Лежа в кровати, он вспоминал поцелуй у калитки и улыбался. Ему было хорошо. Завтра наступит новый день, и что-то произойдет. Но это будет завтра. А сейчас можно лежать и вспоминать ее — любимую, нежную…
Тетя позвала ужинать, когда все остальные уже поели. Глеб не удивился, но почувствовал слабый укол обиды. За весь вечер Аленку он так и не увидел, только слышал песенки, доносящиеся из ее комнаты.
День седьмой
Глеб умывался, когда в дверь постучали.
— Да.
В ванную вошел дядя. Даже не вошел, а как-то вдвинулся, застыв у двери и засунув руки в карманы старых спортивных штанов. Вид у него был помятый и уставший.
— Привет.
— Здравствуйте, дядя Сережа.
— Умываешься?
Глеб кивнул и стал вытирать лицо. Внутри снова возникло знакомое напряжение. Как будто воздух сгустился в тесном помещении и стал тяжелым, как вода.
— Девка — сучий выкормыш. А жалко. Так нужно, видать…
Дядя произнес эту фразу спокойно, разглядывая синюю занавеску душа. Руки в карманах шевельнулись.
Глеб испугался. Его взгляд метнулся по ванной и задержался на двери. Дядя стоял у выхода, перегораживая единственный путь к бегству; на полках позади несколько пузырьков, а самым опасным орудием, которое можно было бы использовать, являлась зубная щетка.
Что-то происходило, прямо сейчас, что-то во много раз хуже, чем раньше. Оно выросло и набралось сил, и добралось…
Дядя посмотрел на него.
— Как съездил вчера?
Он снова выглядел нормальным. Выглядел так, будто только что вошел. Глеб немного расслабил колени.
— Нормально.
— Нашел что хотел?
— Вроде бы.
— Понятно.
Дядя прочистил горло и провел рукой по затылку.
— Нам нужно с тобой кое о чем поговорить.
— О чем?
— Пойдем в комнату. Сядем.
Глеб вошел вторым и уселся на край кровати поближе к выходу. Дверь он оставил открытой.
Дядя некоторое время покачивался на стуле, собираясь с мыслями, а потом произнес:
— Не обижайся на Иру. Она, на самом деле, против тебя ничего не имеет. Просто… ей страшно, Глеб. Да еще Аленка… Она не понимает, что происходит.
— Я тоже не понимаю.
— Да. Никто не понимает. Но кое-что я знаю: все это началось после того, как ты приехал.
Глеб замотал головой.
— Нет, дядь Сереж, все это началось раньше. Поляна, кресты — все это уже было.
— Ты что-то узнал?
— Немного. На самом деле, почти ничего.
— Знаешь — давай-ка ты мне все расскажи.
— Что рассказать?
— Ты зачем вчера пошел в лес?
— Просто так. Посмотреть.
— Нет. Нет-нет. Глеб — ты подумай. Вспомни. Тебя что-то заставило туда идти? Что-то подтолкнуло?
Дядя сидел перед ним, подавшись вперед, уперев локти в колени и сцепив пальцы.
«Зачем он затеял разговор? Что ему надо?».
