Малыш замолчал, вытирая нос тыльной стороной ладони.
— Вот я вам сейчас покажу! Вы почему деретесь?
— …
Оба мальчика свирепо уставились на Ольгуцу, как два бычка при виде красного плаща тореадора.
— Вы что, языки проглотили, не слышите? — вмешался дед Георге.
— Да я его трахнул!
— Я его маленько саданул!
— Как тебя зовут?
— Ионикэ.
— А тебя?
— Пэтру.
— А ты почему плакал? — обратилась Ольгуца к малышу.
— Он мой брат, — пояснил по-прежнему мрачный Пэтру.
— А что вы ему сделали?
— Ольгуца, скажи, чтобы он вытер ему нос. Смотри, какие у него глаза, — прошептала Моника, указывая на голубые глаза и несчастный нос малыша.
— Слышишь, вытри нос брату!
— Зачем?
— А затем, что он твой брат! — насупилась Ольгуца, передразнивая его.
Рубашка малыша, превратившись в носовой платок, открыла голое пузо…
— Ты, лягушонок, не плачь! А вы ступайте за мной.
— А что мы такое сделали? — испугались мальчишки, не зная, как лучше поступить: подчиниться приказанию или пуститься наутек.
— Делайте, что вам барышня велит!
Дед Георге ласково прихватил обоих за загривок и повел к себе во двор. Моника шла следом, держа за руку малыша. Все остановились у завалинки. Ольгуца, усевшись по-турецки на ковер, строго посмотрела на них и отчетливо проговорила:
— Дед Георге, а теперь оставь их со мной.
Дед Георге отпустил мальчишек и тихонько подтолкнул их к Ольгуце. Малыш снова заплакал.
— А ты замолчи! Моника, дай ему грушу… Я вас сейчас буду судить.
Мальчики враждебно поглядели друг на друга и потупились. Дед Георге посмеивался, поглаживая белые усы.
— Кто первый начал драку?
— …
— Пэтру, ты начал? — пристально взглянула на него Ольгуца.
— Будто я один!
— Скажи, почему ты полез в драку?
— Пускай он скажет!
— Нет, ты скажи, ведь я тебя спрашиваю.
— Он меня свиньей обозвал, — пробурчал Пэтру, стиснув кулаки.
— А ты зачем обозвал меня цыганом? — вскипел Ионикэ.
— Ты стянул у меня ушки!
— А откуда у вас пуговицы? — рассердилась Ольгуца.
Пэтру поглядел на Ионикэ. Ионикэ смерил взглядом Пэтру… Потом обе головы одновременно повернулись к деду Георге… Дед Георге встретился глазами с Ольгуцей и поник головой.
— Ага!.. Значит, вы играете в пуговицы вместо того, чтобы заниматься делом.
— …
— Сколько у вас пуговиц?
— У меня ни одной; он меня обокрал! — закричал Пэтру на Ионикэ, внезапно охрипнув.
— А у тебя сколько пуговиц?
— Что я, считал?!
— А у тебя, Пэтру, сколько было пуговиц?
— Ему лучше знать, он меня обокрал!
— Давай сюда пуговицы!
Ионикэ покосился на ворота, готовясь задать стрекача.
— Делай, как велит барышня, Ионикэ. Она твоя хозяйка, — посоветовал дед Георге.
Ионикэ тяжело вздохнул, пожал плечами, так что стала видна его тонкая талия, перетянутая красным поясом, и вытащил узловатую связку, звеневшую пуговицами, словно детский кошелек.
— Больше у меня нет!
— Давай сюда!
Лоб у Ионикэ покрылся морщинами…
— Моника, развяжи ты…
Ионикэ не сводил глаз с Моники. По мере того как развязывались один за другим узелки, кулаки у Ионикэ сжимались все крепче… Пэтру отошел в сторону.
— Хэ… хэ… ххх! Хэ… хэ… ххх! — опять захныкал братишка Пэтру.
— Дед Георге, дай ему еще одну грушу… дай две, только пусть замолчит!
Моника протянула Ольгуце в сложенных ковшиком ладонях развязанный узелок с пуговицами.
— Моника, ступай в дом и подели их пополам.
— Не пускай ее, дед Георге, — в один голос завопили мальчики, готовые броситься за Моникой.
— Ну-ка!
Ольгуца встала с ковра и внимательно разглядывала их.
— Так, значит, дед Георге дал вам пуговицы…
— Он дал нам! — встрепенулись мальчишки.
— Вам, вам! А зачем он вам их дал?..
— Для игры! — ударили они себя кулаками в грудь.
— А вы что делали?
— Как что?
— Как что?.. Кто дрался, я или вы? Ну-ка, отвечайте…
Голые пятки Ионикэ буравили землю… Большой палец на ноге у Пэтру с недоумением поднялся вверх.
— Значит, вместо того чтобы играть в пуговицы деда Георге, вы воровали их друг у друга.
— Он воровал у меня!
— Это мои ушки! Говори, чего стоишь, как истукан!
— Ты воровал у меня!
— А теперь моя очередь говорить… Значит, вы друг у друга воровали и подрались… А вот дед Георге возьмет назад пуговицы, раз вы его не слушаетесь. Верно, дед Георге?
Дед Георге оказался под обстрелом трех пар глаз.
— Выходит, так! — вздохнул он, не спуская глаз с Ольгуцы.
— А теперь дайте мне на вас поглядеть!
Пэтру выдохнул. Ионикэ почесал у себя в затылке.
— Значит, вы молчите! Хорошо. Тогда буду говорить я… В каком ты классе, Пэтру?
— Откуда я знаю?
— Не знаешь? Тогда я отдам Ионикэ твои пуговицы. Скажи, Ионикэ, ты в каком классе?
— В четвертом, — поспешил ответить Ионикэ.
— А я будто не в четвертом! — встрепенулся Пэтру.
— Значит, в четвертом, как и я. Хорошо. А теперь я задам вам вопрос: кто сразу ответит, получит пуговицы деда Георге. Поняли?
Мальчики напряглись, словно перед соревнованием по бегу.
