— Разумеется.
— Как вам кажется, люди способны меняться?
— Милая девочка, люди меняются каждый день. Взгляните на себя. Два месяца назад вы чахли в банке и считали себя невестой этого ужасного типа. Теперь у вас сказочно интересная работа, с лучшим боссом по эту сторону от Лондона, и вы сами решаете, чего вы хотите от жизни. — Хлоя улыбнулась ей.
— Раф сказал, что он должен держаться от меня подальше, потому что раненые голубки — его слабость, а он намерен сломать эту пагубную для него систему.
У Хлои в глазах появились огоньки, некое мерцание, которое появлялось там всякий раз, когда она глубоко о чем-то задумывалась.
— Возможно, он уже сломал эту систему.
— Что вы имеете в виду?
— Вы — сильная, полная энергии, вы знаете себе цену. Думаю, вы его испугали.
— Он сказал…
— О, я догадываюсь, что он сказал. Дорогая, если бы мужчины знали себя, в мире было бы жить куда проще. Хотя далеко не так интересно, не правда ли?
Хлоя уже хотела выйти из кабинета, но Стефани ее остановила.
— Подождите. Дебора Бьюмонт сюда приезжала?
— Да, заскакивала.
Стефани глубоко вздохнула.
— Я бываю у нее. Хожу к ней на сеансы. Вот почему я задерживаюсь после обеденного перерыва каждые две недели. Мне надо было вам сказать об этом раньше, но…
— Совершенно незачем мне об этом знать. Это ваше личное дело.
— Но я не думала, что Раф там будет.
— Ну, и это мне понятно. На папке стоит имя «Джордан Эррингтон».
— Джордан? Но это же партнер Деборы.
Хлоя кивнула, выжидающе посмотрела на Стефани, и для той вдруг все кусочки мозаики сошлись в одну картину.
— О Боже! Женщина, которая должна была влюбиться в Рафа, и есть Дебора? Моя Дебора?
— К сожалению. Я ведь и понятия не имела, что вы ее клиентка.
Стефани махнула рукой. Конечно, Хлоя не могла об этом знать. Но сейчас ее занимало другое.
— Дебора сказала, что Раф назначил ей свидание.
— И мне она тоже об этом сказала. И Раф это признал.
— Но… Зачем вы посоветовали ему пригласить ее на свидание? Всего через пару недель после нашего знакомства? Я не понимаю.
— Попробую вам объяснить. По-моему, Раф пытается разобраться сразу с несколькими своими жизненно важными проблемами. Вам так не кажется? Если бы я позволила себе сделать некоторые предположения — а почему бы мне себе этого не позволить, мы ведь живем в свободной стране, не так ли? — я бы сказала, что он пригласил Дебору в надежде на ее отказ, ведь он получил бы тогда моральное право отказаться от этих сеансов, при этом чувствуя себя так, словно он выполнил свою часть договора со мной.
— Но…
— Что вы можете сказать о Деборе?
— Хороший ли она психотерапевт? Да, отличный. Знаете, если бы вы видели меня тогда, когда она только начала со мной работать, вы никогда не предложили бы мне работу. Я была в полном дерьме. — Стефани поморщилась. — Еще в большем дерьме, чем сейчас.
Хлоя кивнула.
— А я была абсолютно уверена в том, что она ничего собой не представляет как аналитик и, похоже, внушила Рафу такое же к ней отношение. И теперь я спрашиваю себя, не заставила ли она Рафа посмотреть в лицо своим демонам, хотел он того или нет.
— Мне Раф сказал только то, что он не может со мной встречаться, поскольку решил навсегда покончить с ранеными голубками. — Стефани скрипнула зубами и крепко сжала руки.
Несколько секунд Хлоя смотрела на нее, и ее сине-лиловые глаза были полны сочувствия. Затем она сказана:
— Стефани, даю вам полное право греметь ящиками и хлопать дверьми столько, сколько вашей душе угодно. Вы можете даже сломать что-нибудь, если вам будет от этого легче.
Когда она вышла из комнаты этой своей походкой модели, Стефани, дождавшись, когда за ней закроется дверь, принялась крушить все подряд, с наслаждением отыгрываясь на ни в чем не повинной мебели.
Раф подъехал к дому Деборы. Она жила в кирпичном доме в спокойном хорошем районе недалеко от университета. Деревья окружали довольно старые, но вполне добротные дома. Дом Деборы нельзя было назвать роскошным, но выглядел он солидно.
В доме горел свет. Раф постучал в дверь. Немного подождал. На террасе зажегся свет, и Дебора открыла дверь.
В первое мгновение Раф решил, что он ошибся адресом. Пьяные уличные проститутки выглядят лучше, чем та женщина, что открыла ему дверь. Платье ее было измято, волосы растрепаны, а глаза покраснели от слез. Лицо ее покрывали красные пятна, косметика размазалась по лицу. Тушь потекла, тени оказались где-то на висках, помада была где угодно, только не на губах.
— Я думала, вы китаец, — сказала она, шмыгнув носом.
— Нет, я мексиканец.
Шутка получилась не слишком смешной, и улыбаться было вроде бы нечему. Да и улыбка у Деборы получилась довольно жалкая.
— Я имела в виду китайскую еду. Я сделала заказ.
— Я пригнал вашу машину.
Дебора комкала в руках влажный носовой платок; Раф заметил это, когда она протянула руку за ключами.
— Спасибо.
— С вами все в порядке? — автоматически спросил он. Дурацкий вопрос. Как будто и так не видно.
— Нет, я далеко не в порядке, как видите. — Дебора говорила сильно в нос, словно была простужена. — И еще я одинока, что идеально вам подходит. Раненая голубка. — Она шмыгнула носом. — Так пригласите меня сейчас на свидание. Не хотите? Но ведь вы больше не являетесь моим клиентом, а у меня теперь нет партнера.
Раф почувствовал боль, скрывавшуюся за сарказмом. — Дебора, простите меня. Хлоя вовсе не просила меня назначать вам свидание. Это была моя идея.
Она махнула рукой.
— Мне все объяснили. Теперь я знаю, что мой глубокоуважаемый партнер по бизнесу, мой бойфренд и соавтор оказался слишком труслив для того, чтобы сообщить мне о своем желании выйти из игры, и поэтому нанял некую англичанку, звезду подиума, чтобы она сделала это за него.
— Тупой ублюдок.
— Спасибо. Вы озвучили мои мысли. — Дебора еще раз шмыгнула носом и посмотрела за спину Рафа. — Вы один. Хотите, я подвезу вас туда, где вы оставили свою машину?
— Нет, я могу попросить приятеля.
Они стояли и смотрели друг на друга. У Рафа было ощущение, что Деборе не хочется оставаться дома в одиночестве.
Странно, но и он не хотел быть один.
— Может быть, зайдете?
Раф кивнул, и Дебора провела его в гостиную, расположенную рядом с маленькой, но очень функциональной кухней. Вообще дом произвел на Рафа впечатление какого-то смышленого существа. Стены его словно впитали умные мысли хозяйки. В гостиной вдоль стен тянулись стеллажи с книгами, но все эти стоящие стройными рядами книги казались слишком громоздкими, чтобы пробудить в Рафе интерес. Даже картины на стенах были какими-то мудреными. Дебора была поклонницей абстрактного искусства, поэтому все на них изображенное было не таким, каким, казалось бы, должно быть. Как в жизни, подумалось ему.
— Хотите чего-нибудь выпить?
— Нет, мне и так хорошо.
Раф сел в кресло, обитое кожей цвета бургундского, а она устроилась напротив, подогнув под себя ноги и прижав к себе коробку с бумажными носовыми платками так, как другая женщина могла бы прижимать к себе кошку.
— Я чувствую себя насквозь фальшивой, — сказала Дебора, вытягивая из коробки очередной бумажный платок. — Мне искренне жаль моих пациентов. — Она высморкалась. — Даже вас, хотя вы и фальшивый пациент.
— Дебора, вы не фальшивы.
— Фальшива. Мой собственный бойфренд не смог со мной даже поговорить. Он нанял постороннего человека, чтобы порвать со мной. Как вы думаете, что я должна после этого чувствовать?
— Думаю, ничего хорошего. Дебора сдавленно засмеялась:
— Вы угадали.
Она огляделась, окинула взглядом книги, словно они, придирчиво оценив ее, признали ее несостоятельность.
— Конечно, это вы психиатр, а не я, но вам не приходило в голову, что проблема может быть в нем, а не в вас?
Дебора театрально взмахнула рукой, и смятый бумажный платок выпал из ее руки и опустился на платье. Рафу вспомнилось, как белые цветы вишни облетают под дождем.
— Разумеется, я отменю телевизионное шоу. Я не могу позволить себе делиться опытом с людьми, когда дело всей моей жизни оказалось сплошной ложью. — Она икнула и всхлипнула.
То, что сейчас видел Раф, как ни парадоксально, успокаивало и утешало. То, что эта всегда такая собранная женщина расклеилась и плакала у него на глазах, заставило Рафа увидеть ее в ином ракурсе. Она была обычным человеком, таким же, как и все, как он сам, со своими слабостями и проблемами.
— Мне не хочется признаваться в этом, но вы мне помогли. Понимаете, мне пришлось пойти на крайность — предложить вам встречаться, зная, что вы мне откажете. Ведь тогда я мог с чистой совестью бросить все и уйти. Но вы заставили меня посмотреть своей проблеме в лицо. И это хорошо. Губы у Деборы дрожали, но она улыбнулась:
— Спасибо, Раф. Вы очень добры.
— Вы же не поверили ни одному моему слову.
— Ни одному звуку.
Тут в дверь позвонили. Дебора высморкалась.
— Это, должно быть, разносчик из китайского ресторана.
