обеспечивать их полное обслуживание всеми портовыми средствами. Адмирал сэр Джон Джеллико, командующий британским Гранд-Флитом[7], осознавал это с тревогой. Это угнетало его методичную, осторожную натуру, особенно в связи с основной задачей вверенного ему флота – внести свой вклад в общие военные усилия союзников.
Частично, чтобы компенсировать это чувство, разделяемое многими флотскими офицерами, частично из-за мысли, что в море флот находится в большей безопасности, чем в слабо защищенных гаванях, Джеллико сделал много выходов в Северное море всем своим составом. Но никаких встреч с противником не произошло. Необходимо было сделать еще что-нибудь. Этот шанс вскоре появился в связи с предложением, сделанным Уинстону Черчиллю коммодором Торвиттом, командующим Гарвичской ударной группой (легкие крейсера и эсминцы) и коммодором Роджером Кейсом, командующим подводными лодками, также размещавшимися в Гарвиче. Они предлагали совершить неожиданную атаку на германские легкие силы, которые обычно патрулировали район севернее острова Гельголанд. Это подразумевало глубокое проникновение в защищенные немцами воды, с риском встретить тяжелые корабли флота открытого моря. Это была смелая идея, но в этой ситуации смелость и требовалась. Адмирал Джеллико, когда узнал об этом, предложил для усиления атакующих сил поддержку со стороны легких крейсеров Гранд-Флита и трех линейных крейсеров. Командовать операцией он послал Дэвида Битти. Вице-адмирал Дэвид Битти участвовал вместе с Черчиллем в сражении при Омдурмане в 1898 году и был одним из наиболее смелых и агрессивных британских флагманов во время всей войны. Именно такой человек и был нужен для командования этим мероприятием. Бой в Гельголандской бухте произошел 28 августа и вызвал далеко идущие последствия для всего последующего хода войны на море. Погода стояла пасмурная и туманная. Британское адмиралтейство продемонстрировало свое неумение в обмене сигналами. Высокая скорость маневрирования кораблей выявила недостаточность предвоенных тренировок. Наличие британских субмарин оказалось помехой для собственных военных кораблей, но смелость Битти и следование наступательной тактике преодолели все препятствия: немцы были поражены внезапностью и не смогли обрести равновесие. Три немецких легких крейсера и эсминец были потоплены, еще три крейсера – сильно повреждены, были большие потери в личном составе. Из британских крейсеров только один получил серьезные повреждения, потери составили 35 убитых и около 40 раненых. Это было выдающееся действие. «Немцы ничего не знали о плохой работе нашего штаба и о риске, на который мы шли, – писал позже Черчилль, – все, что они могли видеть: британцы не боятся рисковать своими большими и легкими судами в смелом наступательном бою и то, что они ушли почти невредимыми». Адмирал фон Тирпиц так сообщает о реакции Германии: «Император не желает потерь такого рода… Был издан приказ императора… ограничить инициативу главнокомандующего флотом на Северном море: избегать потерь кораблей при вылазках, а любые крупные действия должны быть согласованы с его величеством…»
Моральная победа британцев значительно превышала арифметическую разницу выигрыша и потерь, особенно в те месяцы, когда такой подъем духа был просто необходим. Уже через три недели после Гельголанда британская общественность была в шоке от потопления в один день пытавшихся оказать помощь друг другу трех старых крейсеров: «Хога», «Кресси» и «Абукира». Все они стали жертвой подводной лодки «U-9», которой командовал способный и удачливый командир Веддиген; такой ряд стоячих мишеней редко попадается подводнику. 27 октября на мине подорвался современный линейный корабль «Одейшиос». Худшее было впереди. 1 ноября германская Китайская эскадра, действовавшая у западного побережья Южной Америки, под умелым руководством адмирала фон Шпее встретила и уничтожила британскую эскадру крейсеров вице-адмирала Кристофера Крэдока. Германские корабли обладали таким тактическим и численным превосходством, что до сих пор непонятно, зачем Крэдок искал встречи с ними. Два тяжелых крейсера (по квалификации того времени броненосные) «Шарнхорст» и «Гнейзенау», оба призовые артиллеристы, накрыли корабли Крэдока «Гуд Хоуп» и «Монмут», хорошо видимые на светлом после захода солнца фоне неба у чилийского побережья, недалеко от мыса Коронель. Три немецких легких крейсера «Лейпциг», «Дрезден» и «Нюрнберг» полностью превосходили британский легкий крейсер «Глазго» и вооруженный пароход «Отранто». По прошествии часа все было кончено: «Гуд Хоуп» и «Монмут» были потоплены со всей командой, сам Крэдок пошел на дно вместе со своим флагманским кораблем; «Глазго» с трудом ушел, «Отранто» был отослан до начала боя. Победа фон Шпее была полной, что нанесло удар по британской гордости и престижу.
Реакция британского адмиралтейства была мгновенной. Принц Луи Баттенберг, бывший первым морским лордом в начале войны, был заменен беспощадным Джоном Фишером. Он и Черчилль были похожи на «две молнии войны» в необъятности и скорости согласованных действий. Вице-адмирал Доветон Старди получил задание уничтожить фон Шпее. Для выполнения этой задачи он взял эскадру, так же превосходящую Шпее, как немецкий адмирал превосходил Крэдока в роковом бою: линейные крейсера «Инвинсибл» и «Инфлексибл», броненосные крейсера «Карнарвон» и «Кент» и легкие крейсера «Глазго» и «Бристоль». Старди обнаружил врага, или, точнее сказать, фон Шпее обнаружил его, к своему большому испугу, 7 декабря близ радиостанции Фолклендских островов. Вид трехногих мачт британских линейных крейсеров в гавани был равнозначен зачитыванию смертного приговора. Англичане потратили на бой больше времени, чем фон Шпее у мыса Коронель, потому что Старди не хотел рисковать своими большими кораблями, взятыми из состава Гранд-Флита, а также из-за угрожающих неисправностей своих орудий и снарядов (этот фактор еще заявит о себе). После пяти часов боя «Шарнхорст» и «Гнейзенау» пошли ко дну с развевающимися флагами, храбро сражаясь до самого конца. Фон Шпее, два его сына и еще 1800 германских моряков погибли вместе с кораблями; лишь около 200 человек из обоих экипажей спаслись. Немного позже были потоплены «Нюрнберг» и «Лейпциг», уцелел только «Дрезден». Британская эскадра почти не пострадала. Длинная рука морской мощи протянулась, неся драматичное возмездие.
Внутренняя динамика мирового конфликта не претерпела изменений. «Так расширялся круг войны, – писал британский историк Кейт Фейлинг, – которая была развязана убийством в Боснии, а заканчивалась британскими солдатами, воевавшими в Сирии, на Каспии, в Архангельске, в Восточной Африке, в Альпах и на Кавказе». Был один путь – наносить удары; альтернатива этому – наблюдение за тем, как нации одна за другой втягиваются в войну. Вступление в войну Японии, состоявшееся 23 августа, означало участие в ней не только ее собственного народа, но и множества несчастных китайцев. Жители тихоокеанских островов вскоре получили новых хозяев. Турецкая империя посылала в сражения не только жителей европейской Турции, но и анатолийцев, иракцев, палестинцев, арабские племена. Все воинственные народы Индии откликнулись на зов барабанов. По всей Африке народы с разным цветом кожи были в боях под разными флагами: африканеры из Южно-Африканского Союза, родезийцы, нигерийцы, сенегальцы, конголезцы, кикуйю, вплоть до маленьких, жалких, угнетенных племен, которых презрительно называли выродками.
Необходимость использовать морскую мощь союзников, в первую очередь британскую, была вызвана не только поддержкой престижа, но и практическими соображениями: она должна быть немедленно брошена против возрастающего могущества Германии на заморских территориях. Разрушение радиостанций, складов, баз, гаваней, угольных складов для коммерческих плаваний – это были цели, привлекающие первые экспедиции. Некоторые были захвачены быстро: Того пал 27 августа, Самоа – 29 августа, Новая Гвинея – 17 сентября. Другие организовали серьезную, изнуряющую оборону: германский контингент в Восточной Африке сражался вплоть до 23 ноября 1918 года, даже спустя двенадцать дней после перемирия. В целом кампания против германских колоний и война на второстепенных фронтах (от первого до последнего дня войны) велась 3 576 391 солдатом Британской империи, не говоря о французах, русских, бельгийцах и других войсках союзников. Это число – более 3,5 миллиона – вполне сравнимо с количеством британских солдат, сражавшихся на Западном фронте: 5 399 563. В дальнейшем будет видно, что отвлечение сил было значительным; неудивительно, что это спровоцирует одно из самых горьких противоречий войны, не утихающее до сих пор. Если признать необходимость «боев на стороне», то нужно также признать, что проведение некоторых не было нужным для хода войны в целом. Самое строгое суждение было высказано британским историком, писавшим, что «они создавали отток ресурсов Британской империи, не создавая соответствующих им трудностей для Германии, от них не было пользы в ходе ведения и окончания войны».
Цели воюющей Японии были ограниченны и конкретны. Ее предполагаемой областью расширения был Китай; ее наиболее опасным потенциальным противником – Россия, с которой она теперь была связана непонятным союзом. Наиболее активные действия Японии были направлены против немецкой военно- морской базы в Циндао, в китайской провинции Шаньдунь. Атаки на нее начались в сентябре, а 7 ноября
