крепость сдалась после осады, проведенной в классическом стиле прошлого, в которой японская тяжелая артиллерия играла ту же роль, что и немецкие гаубицы при осаде Намюра, Льежа, Антверпена. Немцы взыскали с осаждавших высокую цену за эту победу (по отношению к затраченным силам), но японцы остались довольны. Они решительно отказывались от ведения войны на Европейском театре, хотя в 1917 году, когда Россия была охвачена революцией, приняли все меры, чтобы защитить свои интересы на азиатском материке. Что до остального, то союзники благодарны им за охрану своего флота, плававшего в Тихом океане; за их помощь в сопровождении конвоев из Австралии и Новой Зеландии на Ближний Восток, когда весь королевский флот был задействован в боях; и даже за помощь в подавлении почти забытого, но все же опасного мятежа индийских частей в Сингапуре в феврале 1915 года.
Волнения и вероломство имели место и в Южной Африке, причем такого масштаба, что могли значительно снизить эффективность сил Южно-Африканского Союза (ЮАС) в военных действиях. Корни этого процесса лежали на поверхности, они шли от Англо-бурской войны, закончившейся только в 1902 году, итог которой так и не был признан некоторыми африканерами. Премьер-министр ЮАС генерал Луис Бота и его главный сторонник генерал Ян Сматс были прославленными участниками войны с Англией. Теперь, в 1914 году, они были убеждены в том, что развитие ЮАС должно идти в сотрудничестве с Англией, с участием в военных действиях империи. Часть общественности африканеров, которая уже называла себя националистами, выступила против политики Бота-Сматса. Более 1000 мятежников с оружием в руках выступили против правительства. Хотя восстание не имело ни малейшего шанса на успех, оно продолжалось до февраля 1915 года, когда было подавлено. Только после этого ЮАС смог начать свои активные военные действия. Уже в жестких мерах, принятых против мятежников, проявилась ведущая роль двух крупных государственных деятелей империи – Бота и Сматса, чей пример сыграл большую роль в изменении британской политики по отношению к своим доминионам.
Задержка в Южной Африке была компенсирована быстрыми победами союзников в Западной Африке (Того и Камеруне). Однако на восточном побережье британцы столкнулись с трудностями. Защита колоний Германской Восточной Африки, теперь известной как Танганьика, была поручена подполковнику Паулю фон Леттов-Форбеку, который показал себя одним из наиболее выдающихся солдат этой войны. Командуя силами, которые, по сообщениям Германии, не превышали 3500 белых и 12 тысяч африканцев (народности аскари), фон Леттов-Форбек за период военных действий отвлек на себя 372 950 британских солдат, белых и черных. По общему мнению, причиной большинства потерь в этом нездоровом тропическом климате стали болезни; боевые британские потери за все время военных действий в Восточной Африке составили 10 717 человек, а число больных достигло 336 540 человек. Но болезни не различают флагов; то, что Леттов- Форбек сумел противостоять им, а также намного превосходящим силам, направленным против него, доказывает то, что он был командиром самого высокого класса. Леттов-Форбек заявил о себе, когда уже 5 декабря дал отпор десанту, отправленному из Индии в порт Танга. Этот успех стал для Германии своевременной поддержкой.
Несмотря на пользу от участия в войне германских колоний, большую помощь в отвлечении союзников от Западного фронта оказала Германии Турция. Непосредственным инициатором вступления Турции в войну был адмирал Вильгельм Сушон, командующий кораблями «Гебен» и «Бреслау». Прибытие этих кораблей в Константинополь 11 августа произвело эффект более внушительный, чем прибытие любого военного корабля со времен «Алабамы» конфедератов. Фиктивно эти корабли были включены в состав турецкого флота, которым стал командовать сам Сушон. Другой немецкий адмирал отвечал за береговую охрану. Начальником штаба турецкой армии был немецкий офицер; ее обучение было в руках другого немца, чья репутация возрастала в ходе войны, – Лимана фон Сандерса. Все это соответствовало политике военного министра Турции Энвера-паши и руководства партии «Младотурок». Энвер и Сушон составили заговор, направленный на создание германо-турецкого альянса, желательного для обоих. 29 октября турецкий флот (включая «Гебен» и «Бреслау») под необоснованным предлогом начал бомбардировку Одессы, Севастополя, Феодосии и Новороссийска и потопил несколько русских кораблей в Черном море. Судьба Турции была поставлена на карту. Направленное прежде всего против России, турецкое выступление привело в ужас и ярость Великобританию, обеспокоенную его воздействием на мусульманское население Британской империи.
В результате действий Турции появились три новых фронта. Стремления Энвера были направлены прежде всего к Кавказу, он планировал высадиться в Грузии и поднять восстание народов Закавказья против российского правления. Игнорируя тот факт, что войска должны будут находиться зимой в стране, где ночные температуры опускаются на 20 градусов ниже точки замерзания воды, дуют жестокие ветры, переходящие в бураны, где недостаточно 50-процентного превосходства в пехоте для такого предприятия, он окунулся в полную бедствий зимнюю кампанию в горах. В четырехдневном сражении при Сарыкамыше, начавшемся в первый день нового года, русские одержали победу: из 95 тысяч турок, начавших битву, уцелели только 18 тысяч. «Остальные замерзли насмерть, но некоторые выжившие бойцы нашли убежище в жилищах на склонах гор».
Продвижение на восток потерпело неудачу, но перед турками открывались великолепные перспективы для пути войск на юг, по направлению к Суэцкому каналу. Учитывая огромное значение этой цели, поразительно то, как медленно и слабо турки продвигались к ней. В этом также была вина Энвера, его грандиозные кавказские планы истощили военные ресурсы Турции. В ноябре 1914 года британский гарнизон в Египте был слабым, регулярные войска ушли оттуда, их место заняли частично обученные территориальные силы и индийские подразделения. Беспокойство было острым. Даже активные действия «Эмдена» в Индийском океане не помешали сосредоточению в зоне канала войск, быстро переброшенных из Австралии и Новой Зеландии. Защищенным канал стал лишь после прибытия туда в декабре корпуса АНЗАК (австралийско-новозеландский армейский корпус) в составе 38 835 военных всех званий в дополнение к укомплектованным дивизиям из Индии. Когда турки в феврале 1915 года атаковали небольшими силами, они были немедленно отброшены. Но это означало возникновение египетско-палестинского фронта, где сражались 1 192 511 британцев.
У Турции была ахиллесова пята: фланг, который она выставила на юго-западе от Персидского залива. К этим территориям у британцев был значительный интерес, поскольку в Абадане были сосредоточены англо- персидские нефтедобывающие установки. Отчасти для их защиты, отчасти для поощрения восстания арабов против владычества Турции, из Индии была организована небольшая военная экспедиция в направлении Шатт-эль-Араба, района общего эстуария рек Тигр, Евфрат и Карун. Она прибыла на место даже раньше, чем Турция вступила в войну, но ничего не предпринимала до 6 ноября, когда высадились англо-индийские части. 17 ноября контратака турок была отбита, а 22-го британцы продвинулись на 20 миль вглубь в сторону Басры, где создали базу. Затем в качестве меры предосторожности они продвинулись на 55 миль дальше, до Курны. Все мысли относительно движения на Багдад были отвергнуты, но в итоге, хотя и со многими трудностями, британцы пришли к этому важному городу. Кампания «Месопотамия» оттянула 889 702 человека. Если говорить о войне в целом, то Турция потребовала участия почти 2,5 миллиона только британских солдат, не говоря о французах и русских, также воевавших с ней.
Подошло Рождество, а война, которая, как предполагалось, должна была закончиться к этому сроку, только набирала силы. Обеим сторонам и всем участникам войны это не принесло ничего, кроме ужаса, нищеты и крушения надежд, несмотря на безграничные высоты выносливости и храбрости, которые продемонстрировали солдаты всех наций. Оглядываясь вокруг во время краткой паузы этой первой военной зимы, каждый мыслящий человек мог «почувствовать какой-то яд, расползающийся по его миру». Так писал Рудольф Биндинг.
Но этот яд еще полностью не разлился. В день Рождества 1914 года было замечено любопытное явление. Один британский офицер вспоминает: «Рождественским утром я проснулся очень рано и прошел из землянки в траншею. День был превосходный. Прекрасное, безоблачное синее небо… Этим утром все выглядело праздничным и ярким: казалось, что лишений стало меньше; о них напоминал только сильный мороз. Это был словно образ дня мира, который нужно объявить. Идя по траншее немного позже, мы вдруг увидели несколько германцев. Головы поднимались над их бруствером самым опрометчивым образом, и, пока мы смотрели на них, их становилось все больше… Прошло меньше времени, чем я рассказываю, с полдюжины или больше делегатов были уже за пределами траншеи и направлялись к полосе «ничейной земли»… Я вскарабкался на наш бруствер и двинулся через поле, чтобы посмотреть на них… Это казалось очень странным: перед нами были негодяи-колбасники, начавшие проклятый европейский скандал, который
