— Вот и славно! Я не хочу, чтоб ты дулся. — Анфим улыбнулся Криспу. — Особенно без причины. Давай-ка мы гульнем вечером всласть, чтобы отбить привкус этих скучных дел! Вот увидишь — мы оба почувствуем себя заново родившимися. — Улыбка стала еще шире. — А может, тебе больше нужна сегодня женщина, чем пирушка? Это нетрудно устроить.
Криспу и правда больше нужна была в этот вечер женщина, но только не из тех услужливых девиц, что развлекали гостей на Анфимовых пирах. Ему хотелось поговорить с Танилидой — выяснить, чем, по ее мнению, грозит ему проигрыш в схватке с Петронием. Но поскольку Танилида была далеко, можно было спросить у Дары. Хотя Криспу казалось, что Дара по-прежнему предана Анфиму — в конце концов, тот, в отличие от Криспа, был Автократором, — она определенно недолюбливала Анфимова дядюшку.
Но когда, как обычно, Крисп попытался удрать с гулянки пораньше, император его не отпустил.
— Я сказал, что не хочу, чтобы ты дулся. Сегодня ночью ты должен веселиться. — Он показал на скульптурно сложенную брюнетку. — Она сумеет тебя развеселить.
Нужная Криспу женщина была в императорской спальне, но говорить об этом императору он счел неразумным. Пару раз Крисп сходился с девицами на вечеринках, просто чтобы никто не заподозрил что- нибудь неладное. Но теперь он отказался:
— Я сегодня не в настроении. Лучше напьюсь в дымину.
Напиться — это, без сомнения, соответствовало представлениям императора о веселье.
— Я знаю, что тебе нужно! — воскликнул Анфим, выхватив у Криспа из рук хрустальную чашу. — Вот, тяни фант! Ты так долго их раздавал, что сам оказался обделенным.
Крисп послушно запустил руку в чашу и вытащил позолоченный шарик. Раскрыл его, развернул кусочек пергамента и прочел:
— Двадцать четыре фунта конского навоза.
Анфим рассмеялся так, что чуть было не выронил чашу. Усмехающиеся слуги вручили Криспу его выигрыш. Он посмотрел на смердящую бурую кучу и покачал головой:
— Да, денек выдался на славу!
* * *
Следующий день был не лучше. Криспу пришлось поприветствовать Севастократора, когда тот пришел к Анфиму за ответом. Потом пришлось проглотить торжествующую усмешку Петрония, после того как Севастократор вышел от своего племянника.
— Его величество благословил меня в поход на западные земли на этой неделе, — сказал Петроний.
«Еще бы не благословил! — подумал Крисп. — Иначе ты убил бы его, а голову водрузил бы на Веховой Камень посреди площади Паламы, на потеху толпе». Вслух он сказал:
— Желаю вам победы, ваше сиятельное высочество!
— О, я ее непременно добьюсь! — ответил Петроний. — Для начала пойду в Васпуракан; «принцы» — хорошие вояки, и они стекутся ко мне, поскольку хоть они и еретики, но в душе поклоняются Фосу и будут только рады избавиться от правления тех, кто молится Четырем лживым Пророкам. А потом — вперед, на Машиз!
Крисп вспомнил слова Яковизия о вечных войнах между Видессом и Макураном. Поход Петрония на Машиз будет легким и быстрым, если ему удастся привлечь на свою сторону бывших недругов васпуракан. Если нет — он мог продлиться дольше, чем надеется Севастократор.
— Желаю вам победы, — повторил он еще раз.
— Каким, однако, ты заделался лжецом! Ведь тебе на самом деле хочется, чтобы вороны склевали мое мясо. Боюсь, ты этого не дождешься. Вот именно — не дождешься. И в любом случае, как я уже говорил, ты понесешь заслуженную кару. Думаю, для этого тебе не придется ждать моего победного возвращения. Счастливо оставаться, почитаемый и почтенный господин.
Петроний решительно зашагал прочь. Крисп уставился ему в спину. Севастократор казался очень уверенным в себе. Что он намеревается делать: нанять банду головорезов и штурмом взять императорскую резиденцию? Но халогаи любую банду расколошматят одной левой. Подсыпать Криспу яду? Это вряд ли, ведь Крисп все трапезы делил с Анфимом. Или Петроний хочет заодно с Криспом избавиться и от своего племянника? Тоже вряд ли, по крайней мере сейчас, когда он получил долгожданное благословение.
Что же тогда остается? Да вроде как и ничего, подумал Крисп, если только удастся залечь на дно до ухода Петрония на запад. Севастократор, правда, мог подослать убийцу и оттуда, но Крисп не очень этого боялся: он чувствовал себя в достаточно хорошей форме, чтобы справиться с наемным убийцей-одиночкой голыми руками. Возможно, Петроний просто пытается запугать его и сделать более сговорчивым — а может, ярость его уляжется, пока он будет воевать на западе? Да нет, на это надежды мало. Петроний не из тех, кто способен забыть оскорбление.
Несколько дней спустя войска под предводительством Севастократора промаршировали к порту. Анфим тоже прибыл в туда и произнес жутко воинственную речь. Солдаты, приветствовали его радостными кликами. Патриарх Гнатий помолился за успех армии. Солдаты снова разразились ликующими воплями, а после стройными рядами отправились на паром, чтобы пересечь Бычий Брод — узкий пролив, отделявший город Видесс от западных провинций империи.
Крисп наблюдал за тем, как пузатые суда скользили по воде к западу; за тем, как они пристали к берегу; за тем, как крохотные фигурки солдат начали высаживаться на побережье напротив города; увидел яркий вспыхнувший луч на чьих-то доспехах. Возможно, генеральских, подумал Крисп; не исключено, что и самого Петрония. Несмотря на все угрозы Севастократора, на другой стороне Бычьего Брода он выглядел куда менее страшным.
Анфим, должно быть, подумал о том же.
— Ну что ж, — сказал он, повернувшись наконец и направляясь обратно к дворцам, — слава Фосу, город наконец-то мой, и никто больше не будет мне указывать, что я должен делать, а что нет.
— Я-то по-прежнему тут, ваше величество, — напомнил ему Крисп.
— Да, но ты даешь мне советы таким вежливым тоном, что я всегда могу от них отмахнуться, если захочу, — сказал император. — А вот дядю я ослушаться никогда не мог, как ни старался. — Крисп кивнул, далеко, впрочем, не уверенный в том, что Петроний согласился бы с таким утверждением. Севастократор, казалось, всегда был убежден, что племяннику плевать на его советы.
Но сегодня, избавившись от волка под дверью, Крисп решил повеселиться на вечеринке, которую устроил Анфим, «дабы заранее отпраздновать победу нашей армии», как он выразился. Крисп потягивал вино из большой золоченой вазы для фруктов, украшенной эротическим рельефом, — как вдруг к нему подошел охранник-халогай и похлопал по плечу.
— Там кто-то хочет тебя видеть, — заявил северянин.
Крисп уставился на него.
— Там — это-где? — тупо переспросил он. Охранник, в свою очередь, уставился на Криспа.
— Там — это там, — после долгой паузы ответил он. Похоже, из них двоих халогай окосел гораздо больше.
— Сейчас иду, — сказал Крисп.
Он почти уже подошел к дверям, когда в затуманенных мозгах мелькнула мысль, что в теперешнем состоянии ему не справиться даже с младенцем, не то что с убийцей. Крисп повернул было назад, однако халогай схватил его за руку и потащил по ступенькам вниз — не столько из злого умысла, сколько для того, чтобы самому удержаться на ногах.
— Крисп! — позвал чей-то голос из темноты.
— Мавр! — Крисп освободился от халогая и, спотыкаясь, устремился навстречу названому брату. — Что ты тут делаешь? Я думал, ты на том берегу Бычьего Брода вместе с Песронием и его квитой — то бишь Петронием и его свитой, — поправился он.
— Я был там — и сейчас же отправлюсь назад, пока меня не хватились. У меня тут шлюпка привязана неподалеку. Я вернулся, чтобы предупредить тебя: Петроний нанял мага. Я зашел к нему в шатер, чтобы спросить, какую лошадь приготовить на завтра, а они с колдуном обсуждали, как им тихонько от кого-то избавиться. Имен при мне не называли, но я думаю, они имели в виду тебя!
Глава 11
Криспа захлестнуло приливом уверенности:
