Если же его не было, следовало изменить смысл вопроса на противоположный, и тогда в ответ раздавался стук. Стало ясно, что один стук означает 'да', а его отсутствие 'нет'.
Затем проявили интерес к судьбе стучащего духа, который поведал о себе немало любопытного: оказывается, он был коробейником, но четыре года тому назад прежний хозяин дома убил его с целью ограбления, а труп закопал в подвале.
Однако процедура вытягивания сведений из стучащего духа была крайне продолжительной. Например, прежде чем дух стукнул при произнесении фамилии убийцы, пришлось назвать вслух фамилии чуть ли не всего взрослого населения городка. Когда же задались целью узнать, как звали убитого, один из местных жителей, некто Дюслер, применил неслыханное ранее новшество: он стал вслух произносить буквы алфавита, спрашивая после каждой, не с нее ли начинается имя, а потом отчество (второе имя) несчастного. Ответные стуки раздались против латинских букв С и В, но попытка сложить имя-отчество полностью тогда не удалась. Это было сделано несколько позднее. Оказалось, убитого звали Чарлз Б. Росма (Charles В. Rosma). Но лишь четыре месяца спустя люди догадались получить от стучащего духа посредством азбуки первое сообщение.
Как известно, вспышка полтергейста в доме семейства Фоксов положила начало эпидемии спиритизма, захватившей в свои сети десятки миллионов землян. Как писал в 1859 году английский исследователь Роберт Дель Оуэн, '…простая дочь янки, девятилетний ребенок, увлекшись забавным наблюдением, вдруг сделала на этом пути новый важный шаг, и от нее пошло все это движение, которому, как бы мы ни смотрели на него, нельзя отказать в известном влиянии на образованный мир'.
Изобретенный Дюслером способ общения со стучащими духами впоследствии стал почти повсеместно употребляться спиритами на медиумических сеансах, а потому получил широкую известность. Поэтому неудивительно, что, когда в 1876 году в английском городе Кингстоне в доме местного стряпчего поселился привязавшийся к его десятилетней дочери Флорри стучащий дух, с ним довольно быстро догадались установить связь, произнося вслух буквы алфавита, и дух отвечают стуком на ту, которую следовало выбрать. Таким образом, он сложил свое имя - Walter Hussey и сообщил, что он маленький мальчик. По словам матери Флорри, девочка по ночам общалась с духом мальчика с помощью алфавита. Содержание и орфография ответов ее невидимого собеседника вполне соответствовали уровню ребенка возраста Флорри.
Общение со стучащими духами посредством азбуки составляет как бы переходную форму к столь же оригинальному и не менее информативному способу связи с ними, который можно назвать графическим, - с помощью рисунков, картинок и даже письменной речи.
Тогда в доме английского врача и священника Джона Пордейджа (1607 1681) вспыхнул один из самых фантастических в истории человечества полтергейстов, возможно, первый в странной цепи событий, породивших спустя два столетия эпидемию увлечения землян спиритизмом, в связи с чем я подробно рассмотрю этот случай в книге 'Духи и медиумы'. Сейчас же отмечу, что на стеклах окон и черепице дома Пордейджа оказались запечатленными все те необычные и гротескные фигуры людей и животных, что виделись людям в образах призраков. А на черепице камина появилось изображение двух полушарий земли, на них - фигуры людей и животных, которые, как на стеклах и черепице дома, казались живыми и как бы движущимися. Рисунки оказались несмываемыми, и от них удалось избавиться лишь с помощью зубила и молотка: по общему мнению, происхождение живописи было дьявольским, несмотря на чудесную выразительность и привлекательность изображенного.
Согласно Гоулду и Корнеллу, из 500 вспышек полтергейста в 23 (5 процентов) появлялись записки, рисунки и другие формы графического представления информации, причем в 9 случаях до 1873 года, в 14 - в период 1873 - 1975 годов.
Конечно, во времена почти поголовной неграмотности среди большей части землян духам было сподручнее общаться посредством стуков - сами-то они уже давно освоили грамоту, правда, лишь на уровне первоклашек, но поскольку еще немногие из людей владели этим искусством, духи испытывали определенные трудности в поиске грамотных собеседников. В ряде случаев им везло.
Я уже останавливался на двух вспышках полтергейста конца семнадцатого века, в которых неведомо как появлялись странные письменные сообщения, но есть резон вернуться еще раз к этим примерам. Так, в апреле 1695 года в доме шотландского масона Эндрю Мэкки вдруг стали обнаруживаться клочки бумаги с бессвязным набором слов, написанных кровью или какой-то жидкостью красного цвета. А в первой половине мая 1696 года некий демон, привязавшийся к молодому послушнику Карло в одном из неаполитанских монастырей, принялся писать на стенах или кусках бумаги в высшей степени эксцентричные либо угрожающие послания по-латыни, причем чудовищно безграмотные. II мая, когда наставник послушников был уже в постели, ему 'пришла' довольно-таки объемистая рукопись от демона с указанием, что ее 'необходимо вывесить в общественных местах'. 13 мая ночью Карло схватился врукопашную с демоном. На рясе послушника остался неуничтожимый след лапы дьявола, а на стенах комнаты, где произошла схватка, наутро нашли отпечатки двух ужасных фигур. Пришлось их закрасить, поскольку, как и у Пордейджа в 1651 году, изображения не поддавались соскабливанию. В середине января 1697 года уставшие от проделок дьявола монахи отослали Карло на время домой. Там, в ответ на окуривание благовониями, демон выставил переполненный зловонными экскрементами ночной горшок с надписью: 'Каково божество, таково и благоухание'…
Надо ли говорить, что и масон Мэкки, и послушник Карло, и наставник последнего - все они были людьми грамотными. Однако так и не догадались вступить в письменную связь с феноменом: видно, такую возможность они просто не допускали или их религиозные убеждения не позволяли им сделать это.
После неаполитанского полтергейста 1696 - 1697 годов прошло почти полтораста лет, прежде чем шумные духи вновь стали демонстрировать свою грамотность, причем повсеместно. Похоже, они таким образом среагировали не столько на возросший уровень образованности людей, сколько на их почти поголовный интерес к спиритизму, предоставившему возможность неизвестных ранее способов связи с духами. Поэтому неудивительно, что уже в случае Фелпсов (Стратфорд, штат Коннектикут) 1850 - 1851 годов, о котором уже была речь, в доме стали появляться записки и письма, а стены покрыли исполненными мелом угрожающими надписи. Письменные послания внезапно обнаруживали в самых неожиданных местах. Некоторые из них оказывались поддельными письмами шутливого содержания, подписанными местными священниками. В других случаях это были начертанные на обрывы бумаги записки. Однажды преподобный Фелпс что-то писал за столом, будучи один в комнате. Отвлекшись на мгновение, продолжил работу, но только что положенный чистый лист бумаги вдруг оказался исписан крупными буквами, причем чернила даже не успели высохнуть. Надпись гласила: 'Очень хорошая бумага и просто чудесные чернила для дьявола'.
Все записки и письма, иногда возникавшие как бы из воздуха, тщательно собирались и хранились. Их содержанием в основном были злые и несколько ребяческие насмешки над коллегами Фелпса и некоторыми другими лицами. Но вскоре начались самовозгорания. Казалось, их целью было уничтожение коллекции записок, которые неожиданно вспыхивали, оставляя лишь кучки пепла. С абсолютно идентичными явлениями мне не раз приходилось встречаться лично, впервые - весной 1987 года, когда я принимал участие в расследовании вспышки в семье Романенковыхна улице Молдагуловой в Москве. В то время все причастные к этому делу лица - и исследователи, и соседи, и знакомые потерпевших, следственные и милицейские работники - не сомневались, что записки изготавливает и подбрасывает сам мальчик. Было, правда, несколько смущавших меня моментов, которые я тут же 'объяснил': некоторые записки по прочтении возгорались (они могли быть пропитаны самовоспламеняющимся составом), иногда сразу появлялось слишком много записок (но они могли быть заготовлены заранее), бывало, что в записке, называлось неизвестное мальчику имя впервые пришедшего человека (но это еще надо доказать!), и пр. Я полагал, что грубый до неприличия тон записок - следствие известной раскованности подростка, но его мама со слезами на глазах уверяла меня, что при всей его 'раскованности' такое на него никогда еще не находило…
В этом случае огнем были уничтожены все записки, хранившиеся в квартире, и лишь четыре, унесенные теми, кому они адресовались (в том числе и полученная мною дерзко неприличная), попали к следователю для графологической экспертизы. Как оказалось, они были исполнены незнакомым почерком, во всяком случае не мальчика.
Но возвратимся в век минувший, когда в конце пятидесятых годов в одном из домов американского города Медина в семье одного очень уважаемого гражданина поселился крайне дурно воспитанный дух. Он не только стучал, но и откалывал весьма неприличные шутки в адрес двух молодых дочерей главы семейства. Например, любил стаскивать с них постельные принадлежности, обычно в самое неподходящее время. Потом дух стал говорить. Но больше всего ему нравилось общаться не голосом, а посредством переписки: 'Писание было любимым развлечением этого замечательного духа. Он писал записки и бросал их на пол очень часто. Его почерк был ужасен, а орфография - такого же рода'.
В 1862 - 1863 годах некий злокозненный дух вселился в семейство, спасавшееся от него частыми переездами в пределах Киевской губернии. Постоянно раздавались стуки, летали, падали, исчезали предметы, полы заливались водой, рвалась и резалась одежда, слышались наводящие ужас хохот и кошачье мяуканье. В лица летели игральные карты, ножи и ножницы, из запертого комода исчезали вещи, но самое непонятное - этот проказник знал мысли и намерения каждого члена семьи! Дети были полумертвы от страха. Если просили отдать взятую вещь, она возвращалась. Но на устные вопросы никто не отвечал. Специально на ночь спрятанная за пазуху свеча исчезала и оттуда.
В конце концов, одна из соседок посоветовала обратиться в церковь, заказать службу по умершим. В час, когда шла служба (эта лютеранская семья заказала службу в католическом костеле), вся семья была дома. И тут на стол упала написанная по-русски записка:
'Я теперь чрез вас спасен, я вам очень благодарен и в знак благодарности буду от вас отвращать несчастья; теперь будет в вашем доме благополучие; вещи я вам возвращаю: ботинок в шкафе в подушке зашит, чепчики в столе на кухне, чайную ложечку соседка принесет, и я ухожу'.
Спросили автора записки, почему же раньше не сообщал это. Тут же на стол упала вторая, написанная также по-русски: 'Я был нем, и не мог говорить, я должен был это делать, потому что это было вам назначено и если бы терпеливее переносили, то в половину того не было бы. Вам это было назначено, дабы вы узнали зло и добро и верили; как будете верить, так вам и будет'. Вскоре появилась и третья записка: 'Теперь я назначен вас защищать'. И дух стал защищать семью и помогать ей. Если, например, в семье случается ссора, тут же летит записка: 'Лучше было бы, если бы вы мирно жили'. При высказывании намерения куда-нибудь ехать запиской же выражалось одобрение поездки или совет отложить ее, если предвиделась какая-либо опасность. Все послания подписывались инициалами S. J.
В сентябре 1878 года в городе Амхерсте, Канада, началась вспышка полтергейста, считающаяся одной из наиболее ужасающих по неистовости проявлений за рею историю феномена. Объектом нападений была девятнадцатилетняя Эстер Кокс, незамужняя сестра жены хозяина дома.
Все началось с поисков мыши, которая, считала Эстер, забралась под ее одеяло. Поиски ни к чему не привели. Около десяти часов вечера следующего дня девушка внезапно выпрыгнула из кровати с криком: 'Боже мой, что со мной происходит? Я умираю!' Вбежали домашние, видят: волосы Эстер стоят дыбом, глада почти вылезли из орбит, лицо побагровело, тело невероятно разбухало прямо на глазах. Эстер дико кричала от боли. А по всему дому раздавались громовые удары - будто сам дом рушится! Но постепенно все прошло, и несчастной удалось поспать в оставшуюся часть ночи. Новое нападение на Эстер случилось четырьмя днями позднее, и опять когда она уже легла спать. С нее сбросило одеяло, ее тело вновь стало невероятно разбухать, одеяло неоднократно рвалось само собой, а из кровати раздавались ужасающе громкие стуки.
Вновь сбежались домашние. Стало очевидно, что нужна помощь. Вызвали доктора. Он проявил живой интерес к медицинской стороне дела, но рассмеялся, услышав рассказ о невероятных, с его точки зрения, событиях. Эстер же была в шоке. А подушка то выскальзывала у нее из-под головы, то вновь возвращалась на место. К этому времени стуки превратились в царапанья. Внезапно все, к их ужасу, почему-то пришли к мысли, что царапанья - не что иное, как попытка связаться с ними. И тут же увидели слова, которые медленно возникали на стене спальной комнаты. Они казались как бы выгравированными: 'Esther Сох, You Are Mine To Kill'. Фраза составлена как бы нарочито неграмотно, подобно 'моя твоя не понимай'. Возможны два варианта перевоза: 'Эстер Кокс, ты должна меня убить' или же: 'Эстер Кокс, я убью тебя'. Как только эти зловещие слова окончательно вырезались, стали раздаваться удары, да с такой силой, что от стены отвалился кусок штукатурки.
Эту странным образом возникшую фразу семья сохранила. По свидетельству В. Хаббала, известного писателя того времени, который лично наблюдал полтергейстные проявления в том доме, слова были похожи на гравюру, выполненную тупым металлическим инструментом.
Письменные сообщения нередко появлялись и во время спиритических сеансов, а иногда - и по окончании, дома у некоторых из их участников. Вот что рассказывает один из них о сеансе 16 декабря 1886 года и его последствиях: 'Письменные сообщения ползали довольно часто, иногда в продолжении одного сеанса до пяти-шести записок. Один раз мы сидели довольно долго, и почти никаких явлений не было, только я заметил, как будто что-то упало на стол (сидели мы более получаса); зажгли свечу, оказывается, на столе лежит маленький кусочек бумажки, на нем нарисована чернилами ветка и груша, рисунок очень хороший, и внизу написано мелким почерком 'Всем вам подарок', но что замечательнее всего, оказалось, чернила не успели еще высохнуть! Сидели мы в абсолютной темноте, никто из нас из-за стола не вставал и в комнату к нам никто не входил, чернила же стояли в соседней комнате на столе'. 16 декабря рассказчик пригласил после сеанса двух его участников остаться переночевать. Легли. Через несколько минут раздались стуки, началось передвижение предметов, стали
