было известно, что нередко он 'вспыхивал и опалялся'. Да и доносы, поощряемые Соборным уложением 1649 года, уже давно вошли в полную силу. Так что причины для опасения были, и достаточно серьезные.
Приведя преподобного, посыльный поставил его перед лицом царевым. Илларион же, думая, что ему 'некоторый гнев от царя будет', помолился и молча поклонился царю до земли. Царь же успокоил Иллариона: 'Не бойся, честной отец, ибо не на страх я сюда тебя позвал, но на благой совет!' И рассказал, что много доброго слышал об Илларионе.
'Не прослушай нашего прошения, - обратился к Иллариону царь, - пойди в женские оные богадельни и помолись Господу Богу прилежною своею молитвою, и изнежи оттуда беса'. Но преподобный стал отнекиваться, возражая: 'Дело сие превосходит меру нашу', - поскольку оно под силу лишь великим святым отцам, в добродетели просиявшим и принявшим от Бога власть и силу над нечистыми духами. Илларион просил царя смилостивиться, отпустить его, убогого, в своих собственных грехах каяться: 'Нечист бо семь пред Богом'. Но царь продолжал настаивать видимо, Илларион был его последней надеждой. И лишь только когда царь призвал в помощь Священное писание, Илларион согласился попробовать изгнать того беса. Но испытывал сомнение в своих возможностях' уступая царской воле, все же оговорился: 'Пойду, грешник, противу силы моей'. И, поклонившись царю, вышел из царских покоев.
И тут в тексте 'Жития' появляется замечание, позволившее дать относительно точную привязку ко времени: 'В то время вселенские патриархи к Москве приехали. Преподобный же, по велению цареву, пойде в оные богадельни, обложив себя глубоким смиренномудрием'. Известно, что вселенские патриархи приехали в Москву 2 ноября 1666 года. Неясно лишь, был ли их приезд как-то связан с событиями в нищепитательнице.
Илларион пришел в богадельню уже к вечеру. Он был не один, его сопровождали монахи Map и Иосиф, прозванный Рябиком. И стали они вечерние молитвы совершать, читать каноны Иисусу, пресвятой Богородице и ангелу-хранителю, акафист пресвятой Богородице, молитвы спальные и правило тынное. Дьявол же, не стерпев, начал крепко стучать на полатях, вопить дурным голосом, укоряя Иллариона бесстыдными разговорами, говоря: 'Ты ли, монах, пришел сюда изгнать меня? Подойди же ко мне, я расправлюсь с тобой!' Когда же пришло время читать акафист пресвятой Богородице, дьявол - 'молитвами преподобного яко огнем жегом' - умолк на все это время. Но как только чтение закончилось, снова стал вопить дурным голосом: 'Ой же какой ты плакса! Еще ты расплакался! Подойди ко мне, я с тобою разделаюсь!'
Позже, уже ночью, погасив огонь, преподобный с монахами принялись исправлять келейное правило. И стал Илларион на дьявола перед Богом горько жаловаться да изгонять его. Дьявол же закричал очень громко: 'Ох, ох, монах, еще ты и в потемках расплакался!' Тут же застучал очень громко на полатях, сказав: 'Я к тебе иду!' - и умолк.
Сам же Марк, по его словам, от страха хотел бежать из кельи, но преподобный удержал его, наказав крепко стоять на молитве и ничего не бояться. Дьявол же начал мешать преподобному класть земные поклоны: обратился котом черным и принялся Иллариону под колени подскакивать! Он хотел разгневать Иллариона, отвести его от молитвы. Но незлобивый Илларион, когда дьявол подскакивал ему под колени, рукой отбрасывал кота и так совершал поклоны. Сделав все, как положено, преподобный безбоязненно лег спать. А отец Марк, по его словам, от страха спрятался глубоко под шубу.
На следующий день рано утром Илларион ушел по своим монастырским делам. А в это время дьявол, отдавая справедливость теплоте молитвы Илларионовой, держал речь перед богадельными бабами: 'Как же хорошо монах этот перед Богом живет! Когда же перед Иисусом и Марией в акафисте он (то есть Илларион) стал плакать, то сильно испугал и опалил меня, как огнем, и, не стерпев, я вон убежал. А когда он начал в потемках молиться, я застучал крепко. Но он отнюдь не устрашился и учеников своих подтвердил не бояться. Я же черным котом под колени ему подскакивал и мешал ему много раз, хотел его разгневить и от молитвы отвесть, но не смог'. Все это он говорил, сам оставаясь невидимым.
После этого дьявол стал забавляться качанием старухи в детской зыбке: только она положила младенца в люльку, как он, невидимо его выхватив, взял и так же невидимо саму старуху положил в ту же люльку, тряся ее и приговаривая: 'Люли, баба, люли, дурная!' Но когда Илларион возвращался и уже приближался к богадельне, дьявол, оставив старуху в покое, сказал: 'Тот монах возвращается, тошно же мне будет от него!'
Преподобный, придя в богадельню и облекшись в ризы, начал водосвятие. Дьявол же вновь стал вопить всякие нелепости. А еще начал большими белыми камнями бросаться! От стука тряслись все столы и чаши. Но камни не наносили Иллариону вреда, они падали ему под ноги - по бокам, спереди и сзади. Преподобный не испугался и продолжал водосвятие. Дьявол же кричал: 'Еще ли ты расплакался, монах! Иди ко мне, я с тобой разделаюсь!'
Освятив воду, преподобный взял крест в леву' руку, кропило в правую и, окропив святые иконы, пошел туда, откуда слышались нелепые вопли дьявола. 'Где ты, враг всякой правды, - обращался к нему Илларион, - я раб Господа моего Иисуса Христа, за нас, грешных, на кресте распятие претерпевшего! От Его имени борюсь я с тобою! Изыди же, окаянный и нечистый!' И стал Илларион : повсюду кропить - на печи и на полатях, на лавках и под лавками, не оставив ни одного неокропленного места. Тогда дьявол умолк и от страха скрылся на целых три дня.
Через три дня он вновь объявился и принялся кричать богадельным бабам: 'Как же хорошо монах этот перед Богом живет! Мне невозможно приблизиться к нему! Как огнем палит от него!' Когда же - откуда-то пришел преподобный, дьявол вновь стал вопить и кричать, но не так дерзко, как раньше: он стал изнемогать и говорил уже 'немоваго'.
Далее в 'Житии' приведен состоявшийся в тот же день любопытнейший диалог между Илларионом и дьяволом:
- Все еще бесстыдствуешь, окаянный? Заклинаю тебя именем Божьим, поведай мне, где ты был в прошедшие три дня? И когда я освященной водой кропил, где ты скрывался?
- Когда ты кропил водой, я в то время под одеждой на шесте сидел. А когда там не усидел, перескочил на шесток, а ты и там забыл покропить, и я на нем до сих пор отдыхал сидя'.
- А каменье белое где берешь?
- В Белом городе беру.
- Как твое имя?
- Имя мое Игнатий, княжеского рода, однако же я еще во плоти. Меня мамка послала к демону, и демоны меня сразу взяли.
Преподобный, закляв дьявола именем Божьим, поредел ему уйти оттуда. Дьявол же ответил:
- Отсюда уйти не могу. Я сюда прислан, не сам пришел.
- Изыди, проклятый! - воскликнул в конце концов Илларион.
После этого дьявол стал вести себя не столь дерзновенно, умолк и начал утихомириваться. Всего же, согласно 'Житию', боролся Илларион с дьяволом пять недель, и мало-помалу дьявол исчез совсем.
Шумные духи всегда любили вешать людям 'лапшу' на уши.
В богадельне вновь воцарилось относительное спокойствие.
Отец Марк сообщил и некоторые другие интересные подробности, отраженные в 'Житии'. Так, однажды мимо богадельни шли жившие в ней монахини. И стали они под окнами читать заклинательные молитвы. Дьявол же закричал .на них громким и дурным голосом, сильно застучал, как бы устремившись к ним, обозвал их пьяными свиньями: 'Не меня ли изгнать хотите?' Монахини, сильно испугавшись, не ударит ли их окаянный, быстро отбежали от окон, и пошли 'в дома свои ужасные'.
Начали как-то две богадельные бабы между собой сильно ссориться - уж больно много вещей стало у них пропадать. А дьявол и говорит: 'Одна отдай мыльце, а другая - свиное рыльце!' 'Житие' комментирует: 'Вот окаянный! Сам вор и их тому же научил. А потом обеих в том воровстве и обличил!'
И еще один эпизод. Как-то монах Иосиф спал на полатях, забыв перед сном перекрестить лицо. Дьявол же дерзнул поцеловать его в уста и закричал, чтобы и преподобный услышал:
'- Я поцеловал в уста дьякона вашего, что на полатях лежит, долгие волосы, однако студеные же губы у него!
- Как смел ты, окаянный, так дерзнуть! - воскликнул Илларион.
- Увидел, что не перекрестившись спит, того ради и небоязненно приступил к нему, - ответствовал дьявол'.
Что оставалось преподобному? Пожалуй, таинственное, что он и сделал: объявил, что лже окаянный, не ведая, какого кто чина: Иосиф не дьякон…
Как бы то ни было - добился-таки Илларион успеха, изгнал того дьявола. Но на всякий случай пожил еще целых десять недель в богадельне и только
после этого возвратился в свой монастырь. Возвратился - согласно 'Житию' - как царев храбрый воин и в битве победитель, супостатом непреодоленный, нечистому духу страшный, а всему миру - явный и дивный чудотворец!
Событие это, поразившее воображение жителей Москвы того времени, закрепилось в памяти поколений в выражениях 'у черта на Кулижках (кулишках)', 'у черта на куличках', 'к черту на кулички', 'чертовы кулички' - в значении неведомо где, куда. Нетрудно заметить, что в памяти русского народа сохранилось только место, где произошло это 'нелогичное' событие, а содержание последнего оказалось вытесненным, возможно, из-за того, что его 'логика' вызывала непреодолимое сомнение.
Несмотря на относительно подробное описание случая на Кулижках, в нем не содержится никаких указаний на конкретного носителя необычных проявлений. Несомненно одно: в богадельне жили люди, так или иначе вырванные из семьи: старухи, воспитывавшие сирот и подкидышей. Кто-либо из них мог оказаться эпицентром полтергейста. Достаточно было бы просто убрать носителя из богадельни, переведя его в другое место, чтобы в ней вновь воцарился покой. Но в то время о подобной возможности просто не знали. А ведь это сразу бы восстановило душевный покой царя. Другое дело - требовалось 'лечение' носителя, но, думаю, это Илларион в процессе индивидуальной работы с ним сделал бы со значительно меньшими трудностями, чем в присутствии и на глазах многочисленного коллектива богадельни.
А вот носителя весьма говорливой Ведьмы Беллов, облюбовавшей в 18171821 годах дом зажиточного Американского фермера Джона Белла в штате Теннесси, легко вычислили почти сразу же после начала вспышки: это была Бетой, двенадцатилетняя дочь Джона и Люси Беллов. Всего у них родилось девять детей, но к моменту начала событий с ними помимо Бетси проживало четверо ее братьев. Семья обитала в двухэтажном доме с пристройками, рядом с которым располагались бараки для негров.
Случай Ведьмы Беллов по-своему уникален. Во-первых, голос, исходящий из неведомого источника, раздавался почти три года. Во-вторых, его слышали сотни людей, в том числе и будущий седьмой президент Соединенных Штатов генерал Эндрю Джексон. В-третьих, ведьмины дела отличались крайней жестокостью: Джон Белл умер от яда, но отравился ли он сам, замыслив самоубийство, подложили ли ему яд, возможно, случайно, или действительно пузырек со странной жидкостью - происки феномена, об этом мы вряд ли когда-либо узнаем. Эта фантасмагория довольно подробно описана как непосредственными участниками, так и их потомками со слов последних.
Ричард, брат Бетси, которому в 1817 году было шесть лет и восемнадцать - в 1828-м, когда Ведьма, как и обещала, навестила семейство повторно, в 1846-м составил подробное описание всех событий, однако не предназначенное для печати. В 1867 году о рукописи узнал местный издатель М. Ингрем. Он еще в детстве был наслышан обо всей этой истории, знаком со всеми ее еще живыми участниками, интервьюировал их и собирался издать книгу на эту тему. Однако Ричард так и не дал согласие на публикацию рукописи, на что решился лишь его сын Аллен в 1891 году. Книга вышла в 1894 году в штате Теннесси под таким названием: 'Подлинная история знаменитой Ведьмы Беллов. Чудо девятнадцатого столетия, необъяснимое явление христианской эры. Таинственный говорящий домовой, который терроризировал западную часть провинции Робертсон, штат Теннеси, и довел до смерти Джона Белла. История Бетси Белл, ее возлюбленного и преследовавшего их загадочного существа'.
В 1934 году Чарлз Белл, внук Джона, одного из братьев Бетси, издал книгу 'Ведьма Беллов. Таинственный дух'. Она также вышла в штате Теннесси. Чарлз воспользовался не только свидетельствами деда, которому ко времени начала событий минуло двадцать четыре года, но и сумел заполучить письменные показания своей двоюродной бабки - Бетси (Элизабет); она дала их в возрасте восьмидесяти трех лет.
Чарлз Белл упоминает о 'чудесных фактах', о которых Ведьма рассказывала его деду. Одни касались некоторых вопросов космологии, другие - пророчеств. Среди последних были предсказания гражданской войны в Соединенных Штатах, освобождение негров, превращение страны в мирового лидера, две мировые войны, полный и окончательный крах цивилизации. К сожалению, предсказания не датированы, но вторая мировая война началась через четыре года после того, как пророчество было опубликовано. Одно из предсказаний Ведьмы не исполнилось: во время повторного краткого визита в 1828 году она заверила Джона, что навестит его потомков через 107 лет. Однако 1935 год для всех них прошел спокойно.
Но вернемся в май 1817 года, когда в доме Беллов вдруг стали слышаться удары и царапанья. Сначала они раздавались снаружи, потом проникли внутрь. Казалось, что это проделки каких-то невидимых 'крыс или собак'. Со временем они становились разнообразнее и, главное, громче, вплоть до того, что примерно через год от грохота стал сотрясаться весь дом.
Затем невидимое принялось драть детей за волосы. Особо доставалось Бетси: она визжала от ужаса и боли. К тому же девочке досаждали невидимые оплеухи, от которых ее лицо
