— Спасибо, детка, выручила, — Сам улыбнулся, пожимая девушке руку, — гонорар, как обещал. Только зайди чуть позже. У меня сейчас очень важный разговор. Прервался ради вас.
— Без проблем. Я пойду домой, посплю. Завтра днем зайду за деньгами. Бывай.
Мишка проводил Белку почти до квартиры. Девушка вела себя, как ни в чем не бывало, словно не было этой бессонной ночи около потухшего костра. Кадр не знал, радоваться ему или плакать. И потом, помня о странных приступах, он совсем не хотел оставлять свою напарницу одну, но был уверен — его не пригласят. Поэтому Миша тянул время, не желая прощаться, гадая, можно ли ему сейчас поцеловать Белку, не нарвавшись на очередную насмешку. Это была первая девушка, вводившая его в такой ступор.
— Спасибо, Кадр, я пойду. Очень устала, — Белка слабо улыбнулась и пожала плечами, — извини, сегодня не приглашаю. Боюсь, будет не до гостей. А вот завтра я совершенно свободна.
— Это означает приглашение? — холодно уточнил Миша.
— Это означает, что я буду ждать. А дальше сам решай.
Девушка неожиданно привстала на носочки, легко коснулась губами его губ, и скрылась за дверью подъезда.
Дни летели быстро и спокойно. Белка забрала гонорар, не забыв расплатиться за защитную одежду и оружие, которые Сомыч собирал для их последней ходки, продала ему мелкие артефакты, собранные походя. Пленку, насколько она знала, Кадр оставил себе.
Деньги были, настроение — легкое и беспечное, в Зону совершенно не хотелось. Тем более, что у девушки еще остались в запасе артефакты, которые Самому она продавать не стала, предпочитая, по возможности, работать напрямую с лучшими клиентами — учеными или военными. Какое-то время можно было залечь на дно и отдохнуть.
Мишка, похоже, решил у нее прописаться. Придя, как и было предложено, на следующий день, он остался на ночь. Потом на следующую. Потом… Белка тщательно делала вид, что она мирится с его присутствием, стараясь не показывать свою привязанность. Как и всякий работник пера, Миша был внимателен к словам, замечал ее оговорки и нечаянно брошенные фразы. А девушку гораздо больше привлекала идея быть человеком без памяти и прошлого, чем объяснять, что запомненного у нее более чем достаточно, только вот связать это все в единую систему она не может. К тому же, любые видимые чувства делали ее уязвимой, а это уже совсем никуда не годилось. Но Мишкино присутствие ей было очень приятно, его горячие руки по ночам — гораздо желаннее обычных кошмаров, и оказаться от этого наркотика девушка не могла.
Дни проходили лениво — Кадр дописывал очередную статью, притащив в ее квартиру свой старенький ноутбук, и оккупировав маленький столик в углу комнаты. Белка или валялась на диване, или пыталась читать книгу, понимая, что лишь тупо смотрит на печатные строчки, не в состоянии сосредоточиться на смысле. Изредка она выходила в бар, проветриться, пообщаться, узнать новости.
Именно в баре девушка и наткнулась на группу, которую они с Кадром встретили на подходе к Темной Долине. Те, с кем Белке удалось обсудить эту четверку, говорили, что они — военные сталкеры. Но девушка помнила, как они шли. Вел их только один — выяснилось, что это был сталкер Шалтай, обитавший в другом районе кордона, там, где молодняка больше. Мужик тертый, Зоной потрепанный, и не совсем чистый на руку. Впрочем, другой военных просто так и не повел бы, за один гонорар только.
Остальные к сталкерскому делу явно имели весьма отдаленное отношение. Среди погонов старший — его кликали Командиром, — явно не первый год служил. «Полковник, — прикинула Белка, — и не в самом простом месте работал. Много у него за душой осталось». Держался он скромно, но девушка привыкла отличать, кто только пальцы гнет, а кто действительно не прост. Командир был не только не простым, он был сложнее, чем ядерная физика. Двое его подручных — Болт и Ягода, — разговаривали мало, больше слушали. Вообще производили впечатление людей, привыкших скорее исполнять приказы, чем решать сами. И работали они втроем явно не первый год. Шалтай в их компании смотрелся блекло. Впрочем, он и не вертелся около них — видимо, его заданием было довести военных сюда. Вопрос только, зачем? Маленький городишко не представлял интереса. Самым близким к нему местом в Зоне была Темная Долина. Даже чтобы пролезть на Свалку, нужно было пройти опасную территорию по краешку. Так что тучи сталкеров здесь не водились, в основном, стрелянные, или как вот у Пастуха — группы щенков. Активность военных на кордоне стремилась к нулю, лабораторий ученых в непосредственной близи тоже не наблюдалось, так что жизнь казалась серой и скучной.
Зачем тогда столь серьезной группе сюда прорываться? Или они вовсе не стремились оказаться здесь специально, просто эта точка оказалась приемлемой для выхода из Зоны? Хрен знает. Белка оставила решение этой задачи на более позднее время.
Часть 5
Однажды утром, за завтраком Миша предложил ей съездить в соседний город.
— Мне статью сдавать надо. Заодно проветримся? Ты как?
— С удовольствием. Там как раз обитает Связист. От ученых. Так что я бы ему артефакты сбагрила. Машину можно у Сомыча напрокат взять. Поехали.
Мишку всегда поражала жизнь, которая аккумулировалась вокруг Зоны. Полуразрушенные города, грибницами лепившиеся вокруг Периметра, сменялись очень даже населенными, выраставшими на несколько километров дальше от страшной границы. Может, кому-то казалось, что это расстояние снижает влияние радиации и прочих аномалий Зоны. И ведь заработок находился — сложная машина, обслуживающая Зону (военные, ученые, сталкеры и прочие) также требовала обеспечения жизненно необходимым. Так что деятельность здесь кипела, а, учитывая, какие финансовые бури бушевали вокруг закрытой территории, деньги тоже находились. К тому же, большую часть населения составляли те, кто не ушел после первой еще катастрофы. Те, кто считал это место родным для себя и не видел причины покидать его теперь.
Добравшись до места назначения, напарники разбежались по своим делам, уговорившись встретиться в местном питейном заведении. Белка решила вопрос с артефактами очень быстро — Связист был на месте и с большим удовольствием принял ее добычу. Платил он, конечно, не в пример щедрее Сомыча, так как некоторые артефакты ученые стремились перекупить, не уступив торговцам. А Белка к тому же еще и четко знала, что именно служителям науки приглянется. На этот раз ничего абсолютно нового у нее не было, что вызвало недовольную мину у Связиста. Девушка поражалась такой реакции. Ученые лучше остальных должны понимать, что Зона — не аттракцион, выдающий новинки на потеху людям, но именно они каждый раз расстраивались, не получая свеженького и неизученного. Белка вообще полагала, что до следующей катастрофы Зона свою фантазию исчерпала. И даже те неизвестные доселе артефакты, которые находила она и сталкеры, подобные ей, неизвестными оставались только благодаря своей труднодоступности.
И, тем не менее, на этот раз у нее было три хороших вещички — Кристалл (тот самый, который фотографировал Миша), Морской Еж и давно уже хранившаяся Золотая Рыбка. Какими бы «старыми» они не были, стоили все равно дорого, так что эта встреча со Связистом оказалась весьма приятной.
С Мишкой Белка едва не столкнулась при входе в бар. Они обменялись впечатлениями от своих встреч и решили зайти, перекусить перед обратной дорогой.
День клонился к ночи, и народу в баре толкалось предостаточно. К тому же, данный населенный пункт, находившийся ближе к Свалке, пользовался гораздо большей популярностью. В зале были представлены самые разнообразные группы Зоны. За столиком около выхода заканчивали ужин несколько ученых-сталкеров. Мишка удивился, увидев, что Белка приветственно подняла руку, и мужчины довольно дружелюбно помахали ей в ответ. Основную часть клиентов составляли вольные сталкеры — от членов каких-либо кланов и группировок до одиночек, разной степени опытности и статуса. В глубине за сдвинутыми столиками сидела группа военных, видимо, только сменившихся с поста, судя по количеству спиртного на столе.
Ребята выбрали себе место поодаль от основной части, чтобы спокойно поесть, не ввязываясь в разговоры. Такое расположение также позволило им изучить местное население, не попадаясь самим на глаза.
— А это что за женщина? — спросила Белка, едва кивнув головой в сторону сгорбленной фигуры в пестром хлопчатобумажном халатике.
— Тетя Глаша, — отозвался Миша, — прибилась как-то давно. Она все по городам ходила, в конце концов, здесь осталась. Работает уборщицей, кажется. На кухне с посудой помогает.
— Она чем-то болеет, по-моему? Я помню, как-то ее домой отводила вместе с девкой из стриптиза. Она еле брела. Мы ее уложили, чаю сделали. Она все стенала и плакала.
— Не болеет, а больная. Да таких много, Белка. Просто тетя Глаша на виду. У нее сынок в Зоне работал, в какой-то лаборатории. Сгинул после очередного выброса. Вот она и умом-то подвинулась. Сначала бродила по городам и весям, искала парня. Потом, видно, надежду потеряла — здесь осталась. Но ты не смотри, что она такая простая на вид. Баба умная, хоть и в летах. Все видит, все замечает. Если бы языком трепала — столько бы могла рассказать обо всех, что мама не горюй. Но молчит. Сталкеров привечает, ученых. А вояк не любит.
— Сына ищет, говоришь? — Белка задумчиво посмотрела на сгорбленную фигурку старушки, подметающую осколки от разбитого кем-то из посетителей бокала.
— Ой, вот только ты не лезь. Мало ли, чего она наплетет, — Мишка откинулся на спинку стула, неспешно, маленькими глоточками отпивая сок.
Девушка взглянула на него, злобно прищурив глаза.
— Если я с тобой сплю, то это вовсе не значит, что ты можешь указывать, что мне делать. Молчал бы, щенок.
— Ты бы сама успокоилась, красавица, — неожиданно вспылил Миша, — я Зону топчу побольше, чем ты, откуда бы ты не пришла. И если я не тащу оттуда все, что плохо лежит, это не значит, что меня щенком можно называть. А у тебя сдвиг уже по своему прошлому…
— Жду тебя в машине, — оборвала его Белка и встала. Скандалы она очень не любила. Отчасти, поэтому у нее до сих пор и не было кавалера. Стоило мужику несколько ночей у нее переночевать, как он почему-то решал, что обладает какими-то правами на нее. «Похоже, придется Кадра отшивать, — с тоской подумала Белка, — а жаль, мужик хороший, надежный».
Раздосадованная ссорой, она шла, угрюмо опустив голову. И чуть не налетела на тетю Глашу. Уже открыв рот, чтобы извиниться, Белка увидела, как в прозрачно-голубых старушечьих глазах мелькнуло узнавание, и женщина воскликнула:
— Казя! Казенька!
Дальше жизнь закрутилась как-то слишком быстро. Тетя Глаша сделала шаг вперед, собираясь, по-видимому, обнять девушку. Но в дальней части бара, где сидели военные, мелькнула вспышка, грохнул выстрел, и старушка, нелепо раскинув руки, повалилась на Белку. Та опустила несчастную женщину на пол, склонившись над ней. Рану девушка увидеть не могла, но понимала, что для тети Глаши путь подходит к концу.
— Возьми, — прошептала старушка, протягивая ей какую-то картонку, — и беги. Я тебя выдала. У меня дома…
Губы старушки замерли, на них выступила кровавая пена. Белка оглянулась — над ее плечом склонился Кадр, метрах в пяти от них был солдат.
— Мишка, задержи их. Встретимся в подвале.
Девушка кинулась на улицу со всех ног. Вслед ей грохнул выстрел и раздался голос кого-то из сталкеров:
— Ты что делаешь, урод? Всех порешить хочешь? Ты за что старуху угробил?
На улицы уже опустилась темнота. Пожалуй, это и спасло Белку. О машине она даже не подумала. Тетя Глаша жила недалеко, и девушка, обладая хорошей памятью, без труда нашла дорогу, хотя была там лишь единожды. Хлипкая дверь не выдержала ее напора. Белка ударила в нее плечом, и влетела внутрь, едва не запахав носом. В доме царила темнота и тишина. Свет включать не стоило — девушка уже догадывалась, что военные пойдут именно сюда. Поэтому Белка зажгла фонарик и подсвечивала себе, чуть прикрывая его рукой. Что-то скрывала эта безобидная бабушка, и возможно, все сложилось бы совсем по-другому, если бы Белка, как дура, не налетела на нее.
Не церемонясь, девушка выворачивала ящики, вспарывала подушки, скидывала матрасы. В комнате стояло две пружинных кровати. На одной явно спали, а другая была убрана по- парадному, с горой подушек и традиционным вышитым покрывалом. Белке все казалось неуловимо знакомым, но вспомнить, почему, она никак не могла. Тот случай был не в счет — уже тогда девушка ориентировалась в этом доме, как у себя.
Тряпки, перетянутая резинкой пачка мелких купюр, бережно закатанная в платок и убранная в наволочку подушки, запасные очки, стопка конвертов с вложенными письмами — это
