17 апреля
Выступая прошлой осенью в Казахстане, Кондолиза Райс заявила, что путь к демократии лежит через экономический рост. Волга впадает в Каспийское море… Тем не менее считаю это заявление в своем роде историческим. Не знаю, правда, означает ли оно серьезный поворот в умах американцев, и не только американцев. Я не раз говорил, что на голодный желудок демократию не построишь. Это прозвучало как крамола. На меня был «наезд» в нашей печати. Но прошло немного времени, и эта мысль стала повторяться. Наступил ее час. Понятно, почему люди, жаждущие демократии здесь и сейчас, встречают эту мысль в штыки. Она их тревожит, кого-то просто мучает. Ведь они понимают, что для преодоления бедности нужно много времени и много-много ума и труда - и что же, смириться с отсутствием или недостатком демократии в течение всего этого времени? А к тому же нельзя забывать и того, что демократия служит одним из условий успешного экономического развития. Получается почти заколдованный круг. Расколдовывается он взвешенной политикой правителей при необходимом минимуме общественной поддержки, общественного понимания.
Бедные, как известно, склонны бунтовать. Победивший бунт - это беда. От победившего бунта страдают в первую очередь сами бедные. Такие бунты не ведут к достатку. Горький вопрос: всегда ли можно не допустить бунта демократическими методами? А ведь бедность не ходит одна. Где бедность, там и безграмотность. А еще Ленин сказал, что безграмотный человек стоит вне политики. Демократию он превратит во что-то неузнаваемое или наоборот - хорошо узнаваемое, но совсем не демократическое.
Такие страны, как Украина, представляют собою исключение. Здесь трагичное сочетание бедности с высокой образованностью населения. Но высокая образованность у нас сочетается с особым, уникальным видом безграмотности: мы не знаем азов демократии, политической культуры. Они не вошли в нашу плоть и кровь, не стали привычками. А раз так, то демократию мы употребляем себе же во зло, используем ее против нее самой. Мы своим поведением просто напрашиваемся на то, чтобы власть обращалась с нами по-советски, то есть недемократично. Вот что делать, если на крупную, жизненно важную для общества должность изберут сумасшедшего или «вора в законе»? Может ли ответственная власть допустить это? А как же демократия? Вопрос не только философский… Это вопрос о воде в трубах, о токе в проводах, о подаче газа, о движении поездов и полетах самолетов, о безопасности взрывных работ, о функционировании пекарен и бензозаправок…
18 апреля
Юрий Кравченко был человек с трудным и сильным характером. Диктатор по натуре. Для того времени это было не так уж плохо. Трения у меня с ним, конечно, были. Табель о рангах понимал, но многое, что ему не нравилось, делал со скрипом. Кадровую политику в своем министерстве старался оставить только за одним человеком - за собой. Чье-либо вмешательство - даже мое - воспринимал болезненно. Ни в каком законе не записано, что министр внутренних дел должен с кем-либо согласовывать свои кадровые решения. Таким образом, действует что- то вроде старинного правила: вассал моего вассала - не мой вассал. Президент подписывает указы о назначении министра и его заместителей, не ниже. Подписал - и все, дальше министр сам решает, кого поставить на какой участок. В наших условиях это означает, между прочим, фактическое отсутствие гражданского контроля над силовыми ведомствами. Единственный гражданский контролер - президент страны. Но не всем это объяснишь. Издал я, например, указ, которым предписал генеральному прокурору согласовывать со мной (через мою администрацию) основные кадровые назначения в органах прокуратуры. Естественно, поднялся большой шум в депутатском корпусе и в печати. Указ был расценен как «завинчивание гаек» со стороны президента, как усиление авторитарных тенденций и прочих вещей, которые очень хорошо умеют формулировать в таких случаях.
Как водится, не нашлось ни одного известного в обществе человека, который бы попытался объяснить людям, что в данном случае речь в действительности идет не об усилении, а об ослаблении авторитаризма - авторитаризма высшего прокурорского руководства.
На одном из форумов в интернете набрел на любопытный обмен мнениями о премьерстве Юлии Тимошенко и о ней самой. С интересом узнал, что ее горячих сторонников зовут «юлианцами». Один из участников дискуссии пишет:
«Все просто, господа хорошие. Юлия Владимировна не понимает сути аппаратной работы, отчего превращает премьерские полномочия непонятно во что… Премьер может изображать, будто он чем-то управляет, но на деле лично он не управляет ничем, кроме наиболее приближенных помощников, секретарей, референтов и советников… Все «управленческие сигналы» премьера транслирует на общество государственный аппарат, в котором ведущая роль принадлежит среднему звену - начальникам управлений, отделов, заведующим секторами и т. п. Как они реализуют на практике «сигналы» премьера, - таким и будет государственное управление от имени премьера. Государство в нашей стране - это как раз ОНИ. Плотно сбитые, связанные мириадами невидимых нитей, спаянные корпоративной этикой государственных служащих (которые как раз неплохо в целом оплачиваются, не в пример низовому звену «рабочих лошадок») - они на деле управляют страной. Они - а не «говорящая голова» в телевизоре… Господа юлианцы считают, будто «Юля поднимет экономику, Юля спасет страну, Юля…» (нужное подставить). В премьерском кресле ни один человек ничего подобного сделать просто не может. Премьер - тот же полководец. Как полководец должен делать вид, что управляет ходом боя (и признавать в глубине души, что ничем он не управляет), - так и премьер должен делать вид, будто управляет экономикой (хотя при здравом рассуждении должен понимать, что с трудом как-то управляется с собственным секретариатом и помощниками)».
Почему я обратил внимание на это рассуждение? Оно не совсем соответствует действительности. Роль аппарата преувеличивается, даже, я бы сказал, демонизируется. Тут автор проявляет верность давней традиции. К ее становлению приложили руку советские вожди - от Сталина до Хрущева. Я имею в виду сталинское выражение: «Кадры решают все», как и хрущевское: «Аппарат - наша опора». Это, конечно, верно, но аппарат надо рассматривать как продукт общества. Примерно так же, как любят говорить о парламенте. Какое общество, такой и парламент. Это очень хорошо у нас усвоили, и слава богу. Но то же самое нужно говорить и об аппарате. Какое общество, такой и аппарат. Сопротивление аппарата тем или иным приказам и починам - это во многом сопротивление общества. Сопротивление стихии, которая, понятно, не всегда права, но против которой не попрешь.
Людей, которые любят говорить о самостоятельной, определяющей и решающей роли аппарата в управлении страной и в то же время возлагают на мою персону эксклюзивную ответственность за все негативные явления в 1994-2004 годах, хочется спросить: не кажется ли вам, уважаемые, что вы противоречите самим себе? Или такой вопрос: если аппарат всесилен, то как могла произойти «оранжевая революция»? Или революция 1991 года, когда одного росчерка ельцинского пера хватило, чтобы мгновенно и навсегда - и без всякого сопротивления! - ушел в небытие аппарат КПСС - самый большой и могущественный из управленческих аппаратов, когда-либо существовавших на планете. Мне, конечно, сразу же скажут в порядке возражения, что аппарат исчез, а люди-то остались, и многие из них вскоре оказались в аппарате новой власти. Это верно, но не станете же вы утверждать, что новый аппарат с прежним личным составом продолжал как ни в чем не бывало совершенствовать «развитой социализм»?!
6 мая
История, кажется, движется толчками. На эти дни пришелся очередной толчок.
В Вильнюсе состоялась конференция «Единое видение общего соседства», и там вице-президент США Дик Чейни произнес речь, которую сразу же назвали второй Фултонской.
Первая Фултонская речь была произнесена Уинстоном Черчиллем ровно 60 лет назад в 1946 году в американском городе Фултоне. Она была направлена против «агрессивной послевоенной политики СССР», против Сталина и сталинизма. В связи с этим я вспомнил его речи тридцатых годов против Гитлера и гитлеризма. Тогда Черчилль был в оппозиции и очень резко критиковал правительство своей страны за соглашательскую политику в отношении гитлеровской Германии. Он призывал к самым решительным упреждающим действиям против Гитлера, говорил о неминуемости тяжелейшей войны с ним. Он был таким непримиримым критиком, так кардинально противоречил не только правительственной линии, но и общественному мнению, что его выступления не разрешали передавать по Би-би-си. Объясняли это тем, что данная радиостанция государственная, и она должна оглашать взвешенные суждения, быть объективной, не становиться рупором крайних мнений и призывов. Пришлось Черчиллю до самой своей победы на выборах, в результате которых он стал премьер-министром Англии, довольствоваться частными средствами массовой информации.
В отчасти сходном положении Черчилль оказался и после Второй мировой войны. Война еще не совсем закончилась, а он уже был вынужден уступить власть лейбористу Эттли. В западном общественном мнении царило благодушие, даже эйфория, вызванная великой победой над Гитлером, одержанной в союзе с Советским Союзом. И вот Черчилль первым выливает на головы демократов всего мира ушат холодной воды. Он говорит, что мир оказался перед новой страшной угрозой, которую теперь представляет собою СССР, о том, что надо бросить всю мощь Запада на противостояние этой угрозе. Вчерашнего союзника Сталина он объявляет главным врагом свободы в мире (что не помешало ему впоследствии дать тому же самому Сталину самую лестную характеристику, которую и сегодня наизусть знают все сталинисты).
И вот позавчера мир услышал «вторую фултонскую» речь, на этот раз из уст вице-президента США. Эта речь имеет прямое отношение к Украине. Чейни осудил Москву за «шантаж», «запугивание», действия по «подрыву территориальной целостности соседей» и «вмешательство в демократические процессы» в соседних с Россией странах. Прежде всего, конечно, в Украине. Он выдвинул Кремлю ультиматум: или «вернуться к демократии», или «стать врагом».
Это действительно, как пишут газеты, самое резкое выступление американского руководства против России за годы после окончания «холодной войны». Он назвал имена главных героев той войны. Андрей Сахаров, Лех Валенса, Вацлав Гавел, Иоанн Павел II, Натан Щаранский и Рональд Рейган, по его словам, внесли самый большой вклад в победу демократии над социалистическим лагерем. К ним вице-президент США причислил «героев нашего времени» Михаила Саакашвили, Виктора Ющенко и находящегося в заключении лидера белорусской оппозиции Александра Милинкевича. «Распространение демократии необратимо, - заявил он. - Оно на пользу всем и не является угрозой никому. Система, которая дала надежду на берегах Балтийского моря, может принести надежду и на берега Черного моря и даже дальше. То, что применимо для Вильнюса, так же применимо и для Тбилиси, и для Киева. И это же применимо и в Минске, и в Москве».
Его претензии к России: ограничение прав граждан, подавление СМИ, неправительственных организаций и политических партий. А главное - действия, которые наносят ущерб территориальной целостности соседних государств или препятствуют демократическим процессам в этих странах. «Нельзя оправдать защитой законных интересов то, что нефть и газ становятся средством запугивания и шантажа, имеют место манипулирование поставками этих энергоресурсов или попытки их монополизировать», - сказал Чейни. (Невольно вспоминаются 80-е годы, когда США, опустив через Саудовскую Аравию мировую цену на нефть до 8 долларов за баррель, сделали Советский Союз практически банкротом.)
С моей точки зрения, особое значение имеет то, в какой аудитории и по какому поводу была произнесена эта речь. Ее слушали (и аплодировали) первые лица государств Балтийского и Черноморского регионов: Польши, Румынии, Болгарии, стран Балтии, Украины, Молдавии и Грузии. Таким образом, миру предъявлено что-то вроде антироссийской дуги от Балтийского до Черного моря под патронатом США. Словно издеваясь над Россией, американский представитель заявил, что Россия только выиграет от того, что у ее границ будут «сильные демократические государства», руководимые «храбрыми лидерами цветных революций».
Надо, видимо, признать, что происшедшее явилось для Кремля исключительно сильным ударом. В июле должна состояться встреча на высшем уровне лидеров стран «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге. Американцы упредили Путина и его советников. Кремль только что нанял, как сообщалось, одно из самых мощных западных пиар-агентств для проведения пропагандистской кампании в пользу России во время ее председательствования в «Большой восьмерке». Подготовлены и другие крупные политические пропагандистcкие шаги. Путин явно
