Мировом океане. Поэтому для завершения его испытаний нужно было погрузиться на дно одной из самых глубоководных океанских впадин. Чтобы провести такое погружение, надо было отправиться в далекую экспедицию, причем число возможных районов было довольно ограничено. Средиземное море, например, для этой цели не подходило: максимальная глубина здесь (к югу от Греции) составляет 5000 метров. Не очень-то устраивала нас и Атлантика, ибо там самая глубокая впадина — желоб Пуэрто-Рико — имеет глубины всего 8000 метров. Оставался Тихий океан. Необходимость иметь поблизости от района испытаний порт с современным оборудованием (нам нужен был плавучий кран, достаточно мощный, чтобы грузить 60- тонный батискаф; нужны были ремонтные мастерские и т. д.) еще больше ограничивала наш выбор. Итак, Гуам, Филиппины или Япония?
К сожалению, нам пришлось отказаться от американской базы на Гуаме и от котловины Челленджер, где Жак Пиккар и лейтенант Дон Уолш совершили успешное погружение на глубину 10 916 метров. Чтобы доставить туда «Архимед», нам пришлось бы либо изменить маршрут какого-нибудь грузового судна, либо по дороге перегружаться с одного судна на другое. Это было слишком дорого. Надеюсь, когда-нибудь международное сотрудничество достигнет такого уровня, что успешная доставка батискафа в район этой впадины, которая сейчас считается самой глубокой в мире, не будет представлять никакой проблемы. Мы остановили было свое внимание на Филиппинах, но впадины там располагаются к востоку от архипелага, а Манила, где могла бы базироваться наша группа, находится на западном побережье, и нам пришлось бы совершать длительные переходы к местам погружения и обратно. Оставалось подыскать базу в Японии, а погружение совершить в Курильской впадине, где советское океанографическое судно «Витязь» обна ружило глубины порядка 10 500 метров. Мы считали, что на последнем этапе испытаний необходимо погружаться на глубины не менее 10 000 метров.
Найти грузовое судно, следующее из Франции в Иокогаму, было сравнительно нетрудно. Оттуда, следуя вдоль восточного побережья Японии, мы могли бы добраться до южной части острова Хоккайдо, где нас примут в каком-нибудь из тамошних портов, откуда до Курильской впадины всего 36 часов хода на буксире.
Как показывал опыт предыдущей экспедиции, в Японии мы могли рассчитывать и на необходимую техническую помощь, и на бензин, который потом можно будет продать, и на радушие и гостеприимство властей. Не сомневались мы и в том, что японские ученые будут рады снова принять участие в погружениях и еще раз поработать с профессором Пересом.
Мы хорошо помнили тайфуны, обрушившиеся на Японию в конце июля, когда во время нашей первой японской экспедиции мы стояли в Ураге. Поэтому, учитывая, что нынешняя экспедиция рассчитана на три месяца, мы решили начать ее в мае, чтобы в июле закончить. Стало быть, «Марсель ле Биан» должен покинуть Францию примерно в марте. С согласия Вильма я решил до этого времени совершить несколько погружений в районе Тулона, чтобы проверить модернизированное оборудование, а также испытать некоторые новые приборы и захватно-подъемное устройство. Работа господина Мартэна принесла свои плоды: на сей раз мы везли профессору Сасаки и его коллегам гораздо более совершенное оборудование, чем на «ФНРС-ІІІ».
В течение зимы поставщики слали столь необходимые нам приборы для различных измерений и наблюдений; один за другим они занимали предназначенные им места в кабине «Архимеда». Военно-морское ведомство выделило нам в помощь старшину-механика и трех матросов; из ЦНРС в лабораторию Мартэна прислали нового специалиста. Это был молодой инженер Делоз, принимавший участие во всех дальнейших экспедициях «Архимеда» и немало способствовавший их успеху.
С каждой почтой мы получали подтверждения того, что в Стране восходящего солнца «ФНРС-ІІІ» оставил по себе добрую память. Профессор Сасаки поддерживал постоянную связь со своим коллегой профессором Пересом и теперь готовил нам хороший прием. Океанографическое судно «Умитака Мару» должно было работать вместе с нами в районе Курильских островов, а в случае выхода его из строя нам обещали прислать японский фрегат. Нас ждали в Ураге, Онагаве, Иокогаме и в маленьком рыболовном порту Куширо, на острове Хоккайдо.
22 марта 1962 года «Марсель ле Биан» с экипажем батискафа на борту вышел из Тулона. Мы с Вильмом остались, чтобы подготовить отправку самого «Архимеда»: проследить за опорожнением и дегазацией бензиновых танков, произвести кое-какой мелкий ремонт корпуса и обеспечить благополучную по грузку.
4 июля мы не без волнения наблюдали за тем, как судно «Маори» уходит с нашим детищем на борту. Волнение это было приятным, что и говорить. Но когда полчаса спустя мы проходили мимо стапеля, на котором покоился «ФНРС-ІІІ», вернее, то, что осталось, после того как с него сняли почти все снаряжение, нам стало грустно: теперь наш славный «ФНРС-ІII» обречен ржаветь на этой верфи, как ржавеют на верфях всего мира корпуса старых кораблей, знававших славные дни и доставивших когда-то своим экипажам немало волнующих переживаний, а теперь ставших просто реликвиями. Наш батискаф открыл перед человечеством ворота в мир больших глубин. Сейчас, когда я пишу эти строки, «ФНРС-ІІІ» уже почти пять лет валяется на верфи. И я снова спрашиваю себя: разве не достоин он того, чтобы занять место в Музее военно-морского флота или по крайней мере в саду Военно-морского училища?
Итак, нас ждала Япония. В два приема — каждый перелет по восемь часов — «боинг» доставил нас на Дальний Восток. Маршрут полета проходил почти над самой Курильской впадиной. Мы с Вильмом глядели вниз: тут нам предстоит погружаться. Высота — 8000 метров, глубина — 10 000!
...За четыре года токийский аэропорт мало переменился, и я с удовольствием оглядывался по сторонам. Как все непохоже на Францию! Еще в прошлый мой визит я был поражен сочетанием старины и модерна, которое тут бросается в глаза каждому приезжему. Я не претендую на понимание Японии, но, побывав в нескольких маленьких городишках и даже деревнях, я сумел оценить их очарование. Здесь принимают телевизионные программы по восьми каналам, и все же европейцу кажется, что он перенесся на много веков назад. Я немало ездил по Токио и Иокогаме, этому величайшему в мире городскому комплексу, и убедился в том, что Япония давно уже не подражает Западу — она его опередила, и, может быть, именно этим объясняется то, что «ФНРС-ІІІ», а потом и «Архимед» заинтересовали японцев гораздо больше, чем моих соотечественников. Здесь никому в голову не придет спрашивать, зачем нужен батискаф. Правда, надо учитывать, что на протяжении тысячелетий японцы живут в тесном контакте с морем. Однако именно в Иокогаме мне пришлось услышать один из самых наивных вопросов, когда-либо заданных мне посетителями батискафа. Впрочем, по национальности этот человек не был японцем. Мы находились тогда в кают-компании «Марселя ле Биан», куда зашли «пропустить по чарочке». Указывая на иллюминаторы каюты, он спросил:
— А чем вы закрываете все эти окна, когда идете на погружение?
Признаюсь, я сделал вид, будто не расслышал его вопроса, и заговорил о чем-то другом.
Все время, что мы пробыли в Токио, мы навещали наших старых друзей: профессора Сасаки, ученых, журналистов из «Асахи Симбун», разочарованных тем, что на информацию об «Архимеде» они уже не будут иметь той монополии, какая им была предоставлена четыре года назад. Несколько часов у нас ушло на беглый осмотр Токио в обществе одного из моих сокурсников по военно-морскому училищу — капитана 1-го ранга Леграна, который занимал в то время пост французского военного атташе в Японии, Корее и на Тайване. К этому времени «Маори» и «Марсель ле Биан» уже прибыли в Иокогаму.
Итак, в полдень 8 мая «Архимед» ошвартовался в доке. Экипаж собрался в полном составе. Теперь за работу! Как известно, батискаф с поплавком, полным бензина, представляет собой определенную опасность, а потому портовые власти поставили нас к самому дальнему, еще недостроенному причалу.
Заправка бензином, загрузка почти 20 тонн дроби, монтаж ламп-вспышек, фотокамер и научной аппаратуры заняли у нас добрую неделю. Ни у меня, ни у О'Бирна не оставалось ни одной свободной минуты, тем более, что еще приходилось принимать множество знатных гостей, каждому из которых хотелось совершить небольшую экскурсию на батискаф. Утомительно, конечно, без конца повторять одни и те же объяснения, но отказать всей этой публике в любезности мы не могли: ведь надо было заручиться их поддержкой! У нас побывали друзья профессора Сасаки, иокогамский мэр и начальник порта, мэр Йокосуки — крупной военной гавани, превращенной теперь в американо-японскую военную базу. Не могу не упомянуть о том, что с мэром Йокосуки у меня завязалась дружба и многолетняя переписка. Так устанавливаются связи между разными континентами. Поднялись по трапу «Архимеда» и представитель начальника Главного штаба японского военно-морского флота, и представитель 7-го флота США. Можно
