время, совсем не шевелясь, начинала тихонько постанывать от боли, плакала, кусала губы до крови, ломала ногти о камни… Кажется, пришла ночь. Увидь я луну, я бы на нее завыла. Стало немного легче, но еще холоднее, и захотелось пить.
От холода начинали неметь ноги, от бессилия — течь слезы. Я уже лежала, смотря в потолок пещеры и не двигаясь, лишенная сил и желания встать и куда-то идти, когда увидела над собой знакомое серое лицо.
— Тс-с-с… — а все равно я не смогла бы ни слова сказать, шершавый язык отказывался поворачиваться, присохнув к небу.
— Пей, — я не сразу сообразила, что об мои зубы ударилась деревянная походная фляжка. Расцепить их тоже оказалось задачей нелегкой.
— Молодец, — было непонятно, он говорит это мне или просто чтобы хоть что-то сказать ради спокойствия, потому что руки у него заметно дрожали, когда он поддерживал мне голову.
Живем. Вот только холодно. Я сумела оглядеться и заметила две наших сумки. Целеустремленно потянулась к своей, негнущимися пальцами начала развязывать ремешки. Галеадзо наблюдал за всем этим с явным непониманием.
— Холодно, — наконец высказалась я, отчаявшись расплести упрямые шнурки.
Галеадзо откликнулся коротко и очень нецензурно.
— Это ты мне? — подозрительно уточнила я.
— Нет, что ты, — только вздохнул дроу, вытаскивая оба одеяла и накидывая их на меня. — Лучше?
Я неопределенно скривилась. Потом подумала и пододвинулась к дроу. Опасно, конечно, особенно учитывая слова Совушки (и я имею в виду не урок про живое и мертвое пламя!). Но ведь в таком ужасном состоянии мне можно многое, верно? Так что я обняла его, запустив руки под куртку, и счастливо вздохнула, уткнувшись носом в плечо дроу.
Галеадзо немного помедлил и осторожно положил руки мне на спину.
— Вот теперь лучше, — глубокомысленно пробормотала я. — Гораздо.
Убедившись, что я не буду отпихивать его с дикими воплями «Не лапай, скотина!», дроу прижал меня к себе и просто сказал:
— У тебя получилось.
— Я вернулась.
— Вернулась…
Молчание затянулось. Он непроизвольно погладил меня по волосам. Леший. Леший, демоны и все проклятья мира, меньше всего я ожидала чего-то подобного, когда соглашалась на дело, сидя в темной урготской таверне. Ладно, хватит всяких нежностей, все равно придется спросить…
— Это страшно было?
— Очень, — ровно отозвался Галеадзо. — Пожалуй, так страшно мне не было даже в Руос-ас-Карне.
— Довела до такого одного из почти легендарных дроу — есть, чем гордиться, — усмехнулась я.
— Не только этим, — серьезно посмотрел на меня Галеадзо. Я не нашла, что ответить.
— Не хочу, чтобы ты шла к башне, Аза, — внезапно сказал он.
— Знаю.
— Я ведь нашел тебя по твоей боли. И страху.
— Страх… — мне хотелось об этом рассказать. Я посмотрела на Галеадзо, и первым вырвался вопрос:
— Почему ты его так ясно видишь?
— Слишком часто встречался. С чужим чаще, особенно тогда, но… Видишь — даже дроу не лишены этого чувства, — он улыбнулся. — Удивлена?..
Я покачала головой.
— Нет… — пробормотал Галеадзо. — Конечно же, ты не удивлена…
И я поняла, что если есть существо, которое меня поймет, то вот оно — здесь, со звериными глазами и такими человеческими чувствами в них.
— Страх… — я попробовала это слово на вкус. — Это что-то такое… Глупо говорить, что кто-то лишен этого чувства. Глупо — даже в бою, когда несешься, полный ярости истинного берсерка, глупо — потому что это — на миг, полный крови и хаоса. Может дальше — смерть. И призови богов, чтобы ты умер, не испытав страха, — именно в тот миг. Хозяева — даже три сотни лет назад — никогда не были берсерками. Они не способны на такое. При всем безумстве, неистовстве, кровожадности и жестокости — не способны. Потому что сильнее ярости берсерка — только холодная расчетливость Хозяина. Когда вся эта сила сочетается с собственным страхом. Своим ужасом — смешанным с ужасом подчинившегося зверя и острым ощущением ужаса людей, тебя окружающих, до ожогов ледяным, безжалостным, мощным чувством. И на него ты идешь добровольно. Абсолютно добровольно.
— И это с тобой каждый раз?.. — ответ не требовался. — И это — все это… проходит через тебя?
— Я Хозяйка. Никто ведь не поверит, что я боюсь — почти всегда…
— И я боюсь, — я могла бы сосчитать всех людей, которые столь спокойно сознавались в своем страхе. Раз. Два. — Раньше — не было такого… После того похода — не было. Только разве — что повторится все снова. Да и то… сдохнуть хотелось, но что-то держало. Поручения какие-то, долг, друг появившийся — позднее… А сейчас… да уже давно, с Ургота, действительно боюсь — за тебя. Но тебя же не остановишь, — дроу грустно улыбнулся. — А теперь это было бы еще и жестоко. После того, что ты с собой сделала.
— Я ничего с собой не делала, — я покачала головой. — Я такая есть.
— Понимаю, — с трудом проговорил Галеадзо, — но иначе не сказать…
— Я не хотела возвращаться! — сказала я. — Я не хотела снова становиться человеком!
Мне снова стало плохо. Действительно ведь не хотела. Страшно подумать, что я могла бы сейчас летать где-то высоко, забыв и землю, и долг, и друзей, и Галеадзо. Неужели так легко все бросить? И сколько Хозяев летают птицами и бродят зверями, поддавшись соблазну бросить все?
Знаете, как успокаивают инфантильных девиц, когда у тех разыгрывается истерика? Их держат за ручки, ахают, суетятся вокруг и подносят успокаивающие отвары. Знаете, как успокаивают измотанных и нервных ведьм? Если, конечно, нет под рукой ничего достаточно тяжелого… Просто держат в объятьях крепко-крепко, пока очередной приступ не пройдет стороной. И больше ничего не нужно.
Либо через минуту, либо через час… я спокойно вздохнула.
— Я хотела остаться там. Но — вернулась.
Он не спросил, почему. И так знал. Поцеловал — очень быстро, торопливо, скользнув губами по губам. Это хорошо, на нечто большее я вряд ли смогла бы среагировать адекватно. Понесло бы из крайности в крайность и еще неизвестно, какая крайность была бы безобиднее. Я медленно, но верно приходила в нормальное состояние. Посмотрела на себя со стороны и решила, что пора прекращать это безобразие. Отношения выясним позже… как бы не хотелось сделать это сейчас.
— И все же… Эта способность страх чуять… Это точно не… дар твой? — недоверчиво уточнила я, осторожно высвобождаясь из его рук.
— Нет у дроу магии. Никакой. И «даров» нет.
— Тогда как это… — попытка решительно отодвинуться на приличное расстояние от дроу закончилась неудачей.
— Хватит, — попросил дроу, и я успокоено замерла.
— Но это интересно же… — пробормотала я еле слышно. Дроу вздохнул. Потом усмехнулся… и вдруг аккуратно уложил меня на спину, только охнуть успела.
— Ты что?!
— Хватит разговаривать! — он подсунул мне под голову сумку и улыбнулся. — Спи уже. А то еще немного и вообще не выспимся. Оба. По… по разным причинам.
— Нахал, — буркнула я, натягивая одеяло до подбородка.
На каменном полу спать крайне неудобно, но было уже все равно. Главное, что кошмаров больше нет, ничто не зовет, и Галеадзо меня нашел.
— А вот…
— Спи!
— Нет, последний вопрос…
Иначе я ведь точно не засну.
— Ну что?
— А… — я очень по-храброму зажмурила глаза и выпалила:
— Ведь ты не спал в ту ночь, когда ко мне пришла Совушка?
Да зачем мне этот вопрос? Как будто и так не ясно — из предыдущих его слов…
— Не спал, — все, теперь глаза я просто не открою. — И все слышал.
— И… что думаешь? Про Зов, — поспешно уточнила я.
— Думаю… Думаю, со своим зверем ты справилась, а со Смертью будем разбираться вместе. Ты не умрешь. Помнишь Ургот?
«Уверена, что не умрешь?» — это тоже вопрос.
«Слово мага-Хозяина», — а это — своего рода обещание…
А сон был темным и пустым, и я не знала, хорошо это или плохо.
Все утро мы спускались с горы, ни словом не обмолвившись о ночном разговоре.
— Путь через ущелье, — провозгласил Галеадзо, когда крутой спуск остался позади.
— Вот только кажется мне, что нас там ждут…
Я, конечно же, накаркала. Так просто люди герцога не уйдут.
— Они нас пропустят, — уверенно сказал Галеадзо, рассматривая живописную композицию «отряд из десяти человек чрезвычайно ненавязчиво перекрывает горное ущелье». — Я ушел тогда беспрепятственно, они лишь молчали и смотрели вслед.
— А сейчас опомнились…
Девушка и дроу переговаривались и не делали ни шага вперед. Боруна решительно тряхнул головой пошел к ним.
— Командир…
— Молчи, бестолочь! — сержантик тут же заткнулся. Остальные просто наградили его тяжелыми взглядами.
— Мы думали, вы ушли дальше, — Боруна ляпнул первое, что пришло на ум. — Только вот там нехорошо. У ребят голова начала болеть, кто-то совсем идти не мог.
— Руос-ас-Карна не пускает, — прошептал дроу.
— Не знаю такой. Только вот… В общем, держи, — Боруна протянул эльфу полупустой мех с водой. — Неизвестно, есть ли там источники, так что пригодится, а нам с ребятами хватит, чтоб до Носьвы добраться. Держи, не отравлено.
Дроу задумчиво покосился на подарок. Потом усмехнулся. Темный эльф. Неправильный какой-то эльф, на человека похож больше, даром что глаза горят и кожа серая, как у нечисти
