снова его расположение. Мало-помалу она добилась этого. Далецкий бросил хористку и стал опять ухаживать за ней.
Обрадованная Холмская позабыла о своей неприступности и вскоре последовала примеру хористки.
Но в это время Далецкий как раз познакомился с Лили. После того вечера, когда девушка так странно и неожиданно отдалась ему, Холмская потеряла всякое обаяние в глазах Дмитрия Николаевича, и он почти перестал обращать на нее внимание.
Увидев выходившую из уборной Далецкого Лили, Холмская почувствовала муки ревности. Она не знала еще, кто эта особа, но хорошо рассмотрела ее чарующую красоту. Этого было вполне достаточно, чтобы Холмская самым искренним образом возненавидела ее и сочла себя вправе потребовать объяснений от Далецкого.
— Может, это твоя новая любовница? — спросила она, гневно сверкнув глазами.
— Может быть… — спокойно и лениво ответил Да-лецкий.
— Кто она такая?
— Лили Теплова.
— Дочь известной кокотки?
— Да.
Холмская вздохнула и, оглянувшись вокруг, взяла Далецкого за руку.
— Вы разлюбили меня? — томно спросила она. Далецкий молчал, не зная, что ответить.
В это время на лесенке, ведущей на сцену, показалась его жена. Дмитрий Николаевич еще во втором акте увидел ее с детьми в литерной ложе с левой стороны и был неприятно поражен ее присутствием. Ольга Алексеевна летом обыкновенно безвыездно жила на даче, в 20 верстах от Москвы по железной дороге. В театрах она бывала только зимой и лишь тогда, когда в постановке участвовал ее муж. Детей с собой в театры она никогда не брала и уезжала домой тотчас же по окончании спектакля, так что Далецкий всегда мог располагать собой как угодно.
XIX
Неожиданное появление в театре Ольги Алексеевны в этот вечер, да еще вместе с детьми, показалось Далецкому очень странным. Сад, в котором находился театр, пользовался сомнительной репутацией, и порядочные женщины редко посещали его.
По всему вероятию, что-нибудь особенное побудило Ольгу Алексеевну покинуть дачу и приехать в театр, взяв с собой и мальчиков. А появление ее за кулисами еще более смутило Далецкого.
Грубо вырвав у Холмской свою руку, он, испуганный и взволнованный, бросился навстречу жене.
— Что случилось, зачем ты приехала сюда? — с видимым неудовольствием спросил он.
— Я страшно соскучилась по тебе, — сконфуженно и робко произнесла Ольга Алексеевна. — Я не видела тебя почти целую неделю. Прочитав в газетах, что ты сегодня поешь Эскамильо, я взяла Нику и Леву и приехала с ними послушать тебя.
— Стоило ехать из-за такой глупости! — недовольно пробурчал Далецкий, — тем более брать с собой мальчиков. Они еще слишком малы, чтобы посещать такие сады, как «Парадиз».
— Я побоялась оставить их одних на даче. Ты же знаешь, как мало доверяю я этой глуповатой и рассеянной немке.
Наступило неловкое молчание.
— Ах, это ужасно!.. Ужасно! — вне себя воскликнула вдруг Ольга Алексеевна и схватилась руками за голову.
— Что «ужасно»? — невольно вздрогнув, спросил Далецкий.
— То, что случилось сейчас в саду. Одна молоденькая девушка сорвалась с трапеции и разбилась!..
Далецкий облегченно вздохнул. Он испугался, не случилось ли чего с Никой и Левой. Смерть же неизвестной ему эквилибристки не произвела на него никакого впечатления. Ему даже стало стыдно за необычайную сентиментальность жены.
— Я закричала как сумасшедшая и упала в обморок, — продолжала между тем Ольга Алексеевна.
— Разве можно с такими нервами, как у тебя, смотреть на акробатические упражнения, — с гримасой заметил Далецкий.
Снова наступило молчание.
— Ты завтра свободен? — нерешительно спросила Ольга Алексеевна.
— Да, свободен.
— Значит, можешь сегодня ехать вместе с нами домой?
— Нет, не могу.
— Почему?
— Не все ли тебе равно? Что за допрос? Ты знаешь, как я не люблю этого!..
— Но как же я с Никой и Левой поеду одна, ночью, домой?..
— Незачем было приезжать тебе в Москву!
— Но я так соскучилась, истомилась по тебе!.. У меня все сердце изболелось…
Раздался второй звонок.
— Ну, довольно, Оля! Мне больше некогда слушать твои жалобы! — с нетерпением прервал Далец-кий жену и протянул ей руку.
Губы Ольги Алексеевны дрогнули, по лицу пробежала судорога, и глаза наполнились слезами. Опустив голову, она послушно и молча удалилась из-за кулис, прошла зрительный зал и вышла через фойе в сад, где ее ожидала с мальчиками Лили.
— Благодарю вас! — обратилась Ольга Алексеевна к Лили, стараясь сдержать подступившие к горлу слезы. Затем, взяв мальчиков за руки, она поспешно пошла к выходу из сада.
— Куда вы? — невольно остановила ее Лили.
— Мы… мы едем домой, — чуть слышно пробормотала Ольга Алексеевна. Губы ее снова задрожали.
Лили взглянула в ее глаза, полные тоски и слез, и сразу поняла все.
ХХ
— Послушайте!.. — встревоженно начала Лили. — Погодите, мне нужно сказать вам несколько слов!
Ольга Алексеевна удивленно посмотрела на девушку и, подумав о чем-то, оставила детей и подошла к ней.
— Что вам нужно? — недоумевая, но с заметным любопытством спросила она.
Лили не знала, что ответить, но ей страстно хотелось помочь этой несчастной женщине и чем-нибудь утешить ее. Она догадывалась, что Ольга Алексеевна взволнована и едва удерживается от слез, потому что Далецкий отказался ехать с ней и детьми домой.
Сердце Лили мучительно ныло. В настоящую минуту она одна являлась виновницей несчастья этой женщины. Ради нее Далецкий несколько минут назад оттолкнул от себя эту женщину, имеющую на него все законные права, тогда как она совершенно их не имеет. Если бы Лили не предложила Далецко-му ехать с ней после спектакля, он, наверное, отправился бы с женой и детьми домой.
Надо было исправить это зло и, отказавшись от предстоящего свидания, заставить его ехать домой. В том, что это удастся ей сделать, Лили не сомневалась. Ее мучило лишь то, что она не знала, как сказать об этом Ольге Алексеевне, не вызвав в ней ревнивого чувства.
Но, увы! Это чувство уже вспыхнуло в сердце Ольги Алексеевны. Особым чутьем, присущим страдающей женщине, обманутой любимым человеком, Ольга Алексеевна угадала в Лили счастливую соперницу и поняла, что происходит у нее в душе. С едва скрываемой ненавистью она разглядывала красотку, и сердце ее сжималось от осознания того факта, что внешне она, конечно же, проигрывает молоденькой кокотке.
— Вы знаете, кто я?! — с вызовом спросила госпожа Далецкая.
— Да! — в искреннем порыве ответила Лили.
— И почувствовали ко мне жалость и сострадание?
— Я… я хотела вернуть вам вашего мужа! — не совладав с собой, призналась Лили.
— Ха-ха-ха!.. — неестественно рассмеялась Ольга Алексеевна и, окинув Лили с ног до головы презрительным, уничтожающим взглядом, схватила за руки мальчиков и быстро вышла из сада.
Лили до боли стиснула зубы, чтобы подавить крик стыда и отчаяния, и беспомощно опустилась на лавку.
Жорж, все это время наблюдавший за Лили издали, подлетел к ней.
— Что с вами? Вы чем-то взволнованы? — участливо спросил он.
— Проводите меня из сада. Я хочу ехать домой, — тихо сказала Лили.
— Разве вы не желаете дослушать оперы? Сейчас выход Далецкого.
— Я хочу ехать домой! — упрямо и с раздражением повторила Лили.
Жорж смутился и, подав Лили руку, вывел ее из сада. Усадив девушку в коляску, он молча простился с ней и, не понимая, что же такое произошло, уныло побрел в буфет.
XXI
Выйдя в третьем акте на сцену и увидев, что ложа, где сидела Лили, пуста, Далецкий почувствовал боль и тоску и понял, насколько ему дорога эта молоденькая женщина и сколько радости и счастья доставляет ему одна ее близость. И вся игра Холмской в последнем акте показалась ему шаблонной и фальшивой. Поэтому дуэт с ней он спел бесцветно и сухо.
