Старший посвящённый, весь разговор просидевший на кровати без единого движения, чуть заметно кивнул. Черты его лица остались неподвижными, как у глубоко спящего, а в глазах не мелькнуло даже тени какого-либо выражения. Но Ухобой почувствовал себя чуть увереннее.
— Он что, действительно собрался противостоять рыцарю-щитовику?
Ещё один слабый кивок.
— А… шансы у него есть?
Вот теперь сигль на затылке ожил. А в памяти Охотника мелькнула картинка: Сульхасий и Маррех направляют руки на взвившееся по воле чужака пламя, но магия (а магия ли?) действует, как ни в чём не бывало.
— Но… всё же рыцарь — это не то, что принятые или даже испытанные. Ты уверен, что у Иан-па получится… то, что он задумал?
На протяжении десятка ударов сердца Йени Финр молчал и не двигался. А потом сказал:
— Искренне надеюсь, что он правильно рассчитал свои силы.
В высоком, отнюдь не мужском голосе старшего посвящённого хрустнуло льдинкой нечто такое, отчего Мирга Ухобоя — бывалого Охотника, успешно выкрутившегося из доброй дюжины смертельно опасных ситуаций, — невольно передёрнуло.
М-да. Судьба из тех, которых врагу не пожелаешь.
Он родился в королевстве Шельдаг, что к северо-западу от великого княжества Варрского. Собственно, по двойному имени это определить легче лёгкого. И при рождении своём старший посвящённый разума носил более длинное имя: Иршельт Йени Финр наи Сейглан. По которому также без труда можно определить, зная, что к чему, высокое положение на иерархической лестнице королевства. Собственно, в «переводе» на земные реалии Йени Финра следовало звать наследником барона Сейгланского.
Увы, насколько ему повезло с социальным статусом, настолько же не повезло с местом рождения. Потому что Шельдаг — в отличие от княжества, в котором обитают преимущественно добрые сугрешиане — оплот омеритов.
Тут будет уместно небольшое отступление. Пользуясь копипастой, я заодно с языком вытянул из Йени Финра какое-никакое знание общеизвестных вещей. Довольно поверхностное, но для однобокого объяснения, кто такие омериты — достаточно. Бывший наи Сейглан воспринимал различия разных ветвей Светлой веры в основном через призму отношения к магии, не особо вникая в догматы (меня эти догматы, как нетрудно догадаться, тоже волновали слабо). Так вот, если вкратце, то светлоцерковники «вообще», верующие в единого Высочайшего и Пресветлого бога, всемогущего, всеблагого и т. д., делятся в основном на алкинитов, омеритов и сугрешиан. И если сугрешиане укорачивают на голову только тех магов, которые при посвящении оказались связаны со стихиями смерти либо тьмы, а алкиниты со скрипом признают право на существование только магов света, то омериты являют собой компромисс. Магов шести стихий, то бишь воды, земли, воздуха, огня, жизни и разума они сразу после посвящения не убивают, нет. Но только вот существование им обеспечивают такое, что лучше б убивали, как алкиниты.
Впрочем, вернусь к судьбе Йени Финра.
Лет до восьми он жил, не тужил, будучи самым обычным пацаном. Не любил уроки этикета и генеалогии, любил уроки пения, возился со щенками на отцовской псарне, мечтал о дальних странах и о том, как с родовым клинком в руке поведёт свои отряды на поганых синекожих. Явно неосуществимая мечта, кстати. Потому что на Пылающей границе, что на западе человеческих земель, командовать войсками могут только правоверные алкиниты, а наследникам феодальных владений крайне редко выпадает возможность постранствовать по своей воле. Вот и Йени Финру пришлось сменить место жительства так, что лучше б и дальше жил в Сейгланском замке. Одна из дежурных разборок в верхах вылилась в путешествие под стражей до замка, принадлежащего враждебному роду. Там Йени Финр жил вместе с полудюжиной других заложников ещё около года. И уроки пения разлюбил навсегда. Жирный, с вечно липкими пальцами и глазами-щёлками замковый капеллан заставлял детишек петь исключительно священные гимны, да вдобавок часами напролёт. Этот-то капеллан, воспользовавшись стечением обстоятельств, и сумел продавить для девятилетнего Йени Финра кастрацию. Хозяин замка, где жили заложники, согласился, потому что счёл это неплохим способом надавить на главу рода Иршельт.
Не отрывающий взгляда от пола маг с выжженной на лбу руной жизни, широкий пояс которого был прикован цепью к поясу достойного брата из Ордена Щита, произвёл короткую хирургическую операцию. И Йени Финр перестал быть наследником. Капеллан — любитель пения, массаракш! — остался доволен. А хозяин замка — не очень: Иршельт Кай Мьерен, узнавший об инциденте со старшим сыном, назначил наследником младшего. К тому же ценность заложника-кастрата закономерным образом упала многократно.
И тогда было решено «исправить» данное упущение. Ведь даже перестав быть наи Сейглан, Йени Финр остался одним из Иршельтов…
Ещё одно необходимое отступление. Касающееся магии.
Так уж сложилось исторически, что люди в мире, где мне предстоит жить, воспринимают магию в основном через призму «стихий». В настоящее время считается, что этих самых стихий девять. Перечислю их ещё раз: вода, земля, огонь, воздух, свет, тьма, жизнь, смерть, разум. Ещё считается, что свет и тьма — особые стихии, принадлежащие не столько миру дольнему, сколько мирам горнему и преисподнему. Причём дыхание тьмы способно извращать обычные способности магов-стихийщиков: так целитель становится некромантом, маг огня — магом холода, маг воды — магом льда и так далее. Ещё считается, что шаманы синекожих преуспели в магии духа, гномы-подгорники — в магии металла, а все остроухие южане, хоть и дикари, владеют стихией дерева…
Вы не видите в этих умопостроениях логических дыр? Причём таких, что проедут три в ряд железнодорожных состава и авиалайнер пролетит, не чиркнув концами крыльев?
А вот местные не видят. А чего такого? Девять стихий, священное число…
Плюс дополнительные, вроде металла и дерева, плюс противостихии, плюс божественная и демоническая магии, которые всё-таки серьёзно отличаются от магий света и тьмы, хотя толково сформулировать отличия никто не может — вернее, каждый маг, занявшись теоретическими изысканиями, формулирует, как пожелает его левая пятка в базарный день. И это, заметьте, только то, что всплывает при самом беглом анализе!
Самое странное, что это нагромождение нелепостей и суеверий всё-таки работает. И когда старший ученик проходит посвящение в полноправные маги, становясь младшим адептом, дух его избирает связь с одним из девяти перечисленных аспектов мира. (Не хочу использовать слово «стихии», сверх меры затёртое). Тут опять-таки нужны самостоятельные изыскания — Йени Финр хоть и не глупец, но теорией по известным причинам не заморачивался — но я так понял, что маг способен чудесить и без посвящения, причём используя заклятия разных аспектов. Посвящение просто даёт ряд плюсов: резкий рост способностей со стабилизацией дара в определённой сфере, увеличение запаса энергии (да-да, для местных запас, он же резерв — штука вполне значимая!) со скоростью восполнения этого запаса. И доступ к заклятиям повышенной сложности — но только для одного аспекта, конечно. Прицепом идут минусы, как продолжение плюсов: открыв одну из девяти дверей Силы, посвящённый навсегда закрывает восемь остальных, теряя универсальность магического дара. Свободное создание даже простых заклятий, относящихся к «чуждым» для него аспектам отныне ему не светит.
Причём чем успешнее прошло посвящение и чем резче выросли способности, тем больше сложностей возникнет с «непрофильными» заклятьями. Например, Йени Финр, по своей силе аж целый старший посвящённый магии разума, едва способен зажечь свечу без огнива.
А! Опять увлёкся. Что ж, вернусь к истории, которую начал рассказывать.
Как я уже говорил, омериты относятся к магии и магам… отнюдь не положительно. Мягко говоря. А уж к связанным с аспектами смерти и тьмы — особенно. Их омериты торжественно и прилюдно сжигают на кострах, окружив «охраной» из щитовиков, чтобы не рыпались… а семью, что взрастила «дурную кровь, порченое семя», выкорчёвывают. Если родителям тёмного мага удаётся отделаться конфискацией и тюремным заключением — считай, несказанно повезло. А так семейство выявленного тёмного, как правило, сгорает вместе с ним.
