ответным… хм, огнём. Но это если бы Штырь сидел наверху один, если бы его не прикрывали оставшиеся на земле соратники.
В общем, итоговый вывод получился примерно такой: завалить подобную тварь очень сложно и рискованно, но можно — даже без магии.
А уж с магией — вообще никаких сложностей.
— Вот! — я для пущей убедительности рубанул воздух рукой, акцентируя мысль. — Без магии вы даже в лучшем случае останетесь в гильдии вспомогательной силой. Отсюда следует… что?
— Что нам надо стать магами, — хмыкнул Губа. — Только это невозможно.
— Невозможного не существует, — вернул я ему ухмылку. — Есть лишь то, что не требует много времени… и то, что требует как времени, так и серьёзных усилий.
— Шутишь? У нас же нет магических способностей. Ни у меня, ни у Штыря, ни у Плети.
«А вот насчёт неё разговор отдельный… и затевать его рано».
— Ответ неверный.
— Что?
— Я не стану
— Погоди! Ты что, предлагаешь нам…
— Ага. Предлагаю. Вопрос в том, согласитесь ли вы научиться кое-каким новым трюкам. Я не требую ответа прямо сейчас, можете поразмыслить — но ближе к вечеру хотел бы услышать, каков итог этих размышлений.
Засим я подмигнул им, развернулся и потопал к дому-крепости.
Ближе к вечеру резко похолодало. До того резко, что с небес густо повалил снег, первый в этом году. Даль заволокло мутно-белым, речка посерела, приняв оттенки холодного металла, и даже упорно сопротивляющиеся приходу зимы блёклые осенние травы окончательно выцвели, сделавшись из болотно- зелёных — мертвенно-блёклыми. Обрыв по ту сторону речки стал похож на хитрое нагромождение великаньих костей, сосны — на свои собственные скелеты.
Но смотреть на эти мрачные метаморфозы никого не тянуло. Всех нас — включая Ларага, что не удивительно, при его-то натуре — потянуло к огню, весело потрескивающему в очаге главного зала. Я подумал немного, мысленно махнул рукой и воспользовался своими способностями для производства несколько нестандартного глинтвейна. Почему нестандартного? Да просто в комплекте с водой и мёдом шли частично незнакомые мне специи и, главное, винный спирт. Синтезированный прямо на месте и в буквальном смысле слова из воздуха.
Всё же материальная алхимия — это вещь! (А практиковавшие её, вероятно, вымерли как раз из-за лёгкости превращения любой органики в спирт… в теории-то можно даже глюкозу в собственной крови в него превращать, реализовав мечту алкоголиков о вечном пьянстве…)
— У нас в багаже не было ничего подобного, — пробомотал Лараг, которому тоже досталась порция согревающего питья. — Откуда?!
— Не задавай лишних вопросов, пей.
— А добавки можно? — поинтересовался Штырь, принюхиваясь к опустевшей кружке (к слову, выплавленной мной из песка при помощи всё той же материальной алхимии).
— Можно, но не сразу. Я детей спаивать не намерен, Шнырёк.
Кимара фыркнула. Штырь насупился:
— Сам-то больно взрослый, что ли?
— Конечно. Я, как видишь, не спешу обеспечить себя добавкой… или ты жаждешь глянуть, на что способен пьяный маг? — ласково поинтересовался я.
Присутствующих передёрнуло. Да и меня самого — тоже.
Страшная это штука, развитое воображение…
— А на что вообще способны маги? — как-то по-особому сосредоточенно спросил Губа. Глядел он при этом, чуть прищурясь, точнёхонько на меня.
— На что? — я вернул ему прищур. — Да на всё.
— Это как?
— Точного ответа я тебе не дам. Но мне доводилось читать о магах, возможностям которых завидовали высшие демоны и могучие боги. Магах, завоевавших бессмертие, получивших власть над ходом времени и формой пространства, отворявших врата-меж-мирами, разрушавших и творивших первоосновы бытия. Магах, создававших для своих нужд новые виды разумных существ; магах, способных присутствовать в одно и то же время в разных местах мироздания, даже формировать личные домены в безднах Хаоса… Понятно, что называть таких магов магами уже как-то неудобно. Но именно к таким вершинам стоит стремиться.
Общение с Йени Финром не прошло даром. Как и опыты с обратной копипастой. Чтобы меня понимали правильно, я дополнил произнесённое вслух чередой образов-иллюстраций (иначе, учитывая сложность поднятой темы, никто из присутствующих, включая огневика, не смог бы понять, о чём именно я вещаю: ведь даже концепция множественности миров по местным меркам была, пожалуй, излишне… революционна).
И подтверждение этому последовало сразу, как только магия образов исчерпала свою власть над умами моих визави.
— Чушь и ересь!
— Почему? — повернулся я к Ларагу.
— Потому что ты… да ты просто безумен!
— Отнюдь нет. Я ведь не утверждал, что способен сделать что-либо из перечисленного… но я бы не отказался обрести силу, позволяющую это повторить.
— Вот поэтому ты безумен. Смертным не позволено подобное!
«Как же это раздражает… а ведь казалось бы — маг, причём не рядовой, и должен иметь не зашоренное мышление… куда там. Плеть, Губа и Штырь тоже не спешат принять мной сказанное близко к сердцу — но хотя бы не отвергают это с порога.
Значит, с ними и буду работать. Но вот куратор… а что — куратор? Дам ему, пожалуй, ещё один шанс. Впрочем, какой там… лучше уж добавить градус еретичности, чтобы он сбежал от ужасов инакомыслия и не мешал общаться с молодёжью».
— Не позволено? — повторил я медленно. — Об этом я тоже читал. Ревность высших сил, охота за любым, кто смеет подняться выше дозволенного уровня… хуже того: порой смертные, собственным старанием и благоволением удачи поднявшиеся над этим самым уровнем, сами принимались охотиться за своими коллегами, убивая молодых магов и не гнушаясь прибегать к самым мерзким методам ради сохранения власти. И боги смеялись, глядя на это с небес…
— Безумец, — почти прошептал Лараг. — Не слушайте его!
— А что такого страшного в моих словах?
— Да хотя бы тем, что ересь преследуется церковью!
— Вот мы и подошли к сути…
— Какой ещё сути? Впрочем, нет. Молчи! Я не желаю лить в уши этот яд — и если вам дороги ваши души, вы тоже не станете слушать его!
Обведя взглядом будущих Охотников, Лараг поспешно покинул главный зал, а вскоре и созданное мною убежище.
— Да-а-а… знатно Керм его обработал, — вздохнул я. — Зато теперь мы можем спокойно возобновить разговор о магии. Точнее, об учёбе. Или кто-то из вас тоже боится ереси пуще огня?
— Пуще огня, — повторил Губа. И нервно хихикнул.
— Да уж, знатная шутка вышла, — согласился Штырь.
«Вообще-то не совсем. Уйти или остаться — это было его решение… жаль…»
